«Я в далеких краях побыла…» Я в далеких краях побыла, Как солдат, как газетчик, как гость. Помнишь Сент-Женевьев де Буа — Под Парижем российский погост? Сколько там, в равнодушной земле, Потерявших Отчизну лежит! В каждом сердце, на каждом челе Как клеймо запеклось — «апатрид» [5]. Знаю, были их дни нелегки, Куплен хлеб дорогою ценой. Знаю, были они бедняки, Хоть нажил миллионы иной. Бродят близкие возле оград, В их глазах безнадежный вопрос. О, пронзительный волжский закат, О, застенчивость брянских берез! Что ж, и нам суждено провожать — Перед смертью бессилен любой. Потеряешь когда-нибудь мать, Удержать не сумеешь любовь… Но опять захохочут ручьи, Брызнет солнце в положенный час. Знаешь, все-таки мы — богачи: Есть Отчизна — Россия — у нас. Отними ее — ты бы зачах, Отними ее — мне бы конец… Слышу я в заграничных ночах Перестук эмигрантских сердец… «Старуха, ровесница века…» Старуха, ровесница века, В одну из торжественных дат Сидит в помещении жэка — Впервые пришла на доклад. Раздумье в слезящемся взоре, Глубоко вздыхает она О том, что в стране Сальвадоре Сейчас полыхает война. Сном вечным солдатским почили Три сына старухи подряд… Потом о стране Кампучии Соседи вокруг говорят. Подкована бабка не очень. Про страны те слышит впервой. Но помнит горящие ночи Далекой второй мировой. Она вот осталась на свете, А мальчиков — мальчиков нет… Глаза обжигает ей ветер Дымящихся огненных лет. «АФГАНЦЫ» Мне мальчики эти, как братья, Хоть молоды даже в сыны. Пусть я не бывала в Герате, Они не видали Десны, Где гибли десантные лодки И, словно в мучительном сне. Качались, качались пилотки На красной, соленой волне… Едва ли сумеют другие, Не знавшие лика войны. Понять, что теперь ностальгией И вы безнадежно больны — Что будете помнить отныне Не только ущелий тиски, А то, как делили в пустыне Воды горьковатой глотки. В Зарядье, в Кузьминках, на Пресне Война постучится к вам в дверь, И может, покажется пресной Вам жизнь на «гражданке» теперь. Забудется ль солнце Герата, Чужая родная страна?.. Острей, чем вода, Для солдата Уверенность в друге нужна. Житейские ссоры-раздоры Ничтожными кажутся мне… Грохочут афганские горы, Пилотки плывут на Десне… «Как больно мне…»
Как больно мне Мысленным взглядом Увидеть в Карибской дали Жемчужину, крошку, Гренаду — Слезинку на лике Земли. Смахнуть ее было так просто Забывшей о чести стране… И сердца пылающий остров Грохочет от гнева во мне… Как сладко, как больно, как любо Увидеть в Карибской дали Другую жемчужину — Кубу: Улыбку на лике земли. ТАИНСТВЕННЫЙ МИР ЯНОМАМИ Между Венесуэлой и Бразилией, в недоступных горах Сурукуку, в полной изоляции от остального мира, живет индейское племя Яномами. Из джунглей, закрытых горами, Из глуби кристальных озер Таинственный мир Яномами Мне смуглые руки простер. Бананы, табак, авокадо, Сплошные, как стены, дожди. Здесь племенем правят, как надо. Одетые в перья вожди. Затерянный мир Сурукуку, Тропический девственный сад… Мужчины стреляют из лука, А женщины рыбу коптят. Здесь святы понятия чести — Индейцы обетам верны. Не знают ни лести, ни мести, Красивы законы войны. Подумаешь — копья и стрелы! К тому же в открытом бою… Когда б они знали про белых, Что землю взрывают свою! Про братьев своих бледнолицых Им лучше б вовеки не знать… Сегодня железные птицы Кружились над сельвой опять. Тростник, маниока, бататы Цвели, погруженные в сон… И недра, на горе, богаты — Поэтому рай обречен. Проклятое время сурово — Прощай, затянувшийся пир! Бульдозеры с вонью и ревом Ворвутся в затерянный мир… ФУТБОЛ Раньше в матч я, признаться, бывало, Выключала приемник, ворча: «Жаль, что страсти такого накала Разгорелись вокруг… мяча!» Но, попав в Лужники случайно, «Заболела» я в тот же день, С уваженьем постигнув тайну, Украшающую людей: В сердце взрослого человека Скрыт ребячий волшебный мир, А футбол — это детство века, Это рыцарский наш турнир. Здесь прекрасны законы чести, Здесь красив благородный бой, Каждый рад быть в опасном месте, Каждый жертвовать рад собой. Здесь сопернику крепко руку Побежденный с улыбкой жмет — В том товарищества наука И достоинства высший взлет! …Всплески флагов. Свисток арбитра. И трибун штормовой прибой. Это — лучшая в мире битва И гуманнейший в мире бой. О, как были бы мы спокойны. Как прекрасна была бы жизнь, Если б все на планете войны На футбольных полях велись! |
