НЕТ ПОКЛОННОЙ ГОРЫ… Нет Поклонной горы, ее срыли… Ночами. В котлован, где бульдозеры спят. Собираются мертвые однополчане — Миллионы убитых солдат. Миллионы на марше, за ротою рота. Голоса в шуме ветра слышны: «Почему, отчего Так безжалостен кто-то К ветеранам Великой войны? Дайте, люди, погибшим за родину слово, Чутко вслушайтесь в гневную речь. Почему, отчего Убивают нас снова — Беспощаден бездарности меч. Громче бейте в набат, наши деды и внуки — Знаем, вы заступились за нас. Оттолкните от мрамора жадные руки!— Иль ушло Благородство в запас?..» Собираются мертвые однополчане В котлован, где бульдозеры спят. Нет Поклонной горы. Но взывают ночами К нам миллионы убитых солдат. ПРИВИЛЕГИЯ КОММУНИСТА Там, в окопах сырых и мглистых, Где косила людей война, Привилегия коммуниста, Как известно, была одна: Штык к винтовке примкнув умело, По команде: «За мной! Вперед!» Первым бросить на бруствер тело И последним уйти в санвзвод. Разве небо сегодня чисто, И легко ли живет страна?.. Привилегия коммуниста И сейчас у него одна: При ЧП — обвалилось зданье, Или пламенем цех объят, Первым броситься К тем, кто ранен, И последним уйти назад. Было всяко в горячке буден, Ошибались не раз, не два… Только Правду Скрывать не будем, Правдой Партия и жива. Если кто-то Забыл про это, Значит, он Позабыл про честь… В красной корочке партбилета Революции отсвет есть. Привилегия коммуниста И сейчас у него одна. Снова в ленинский голос чистый Чутко вслушивается страна. ПОЛЫНЬ (Триптих) I Этой темы касаться — словно раны кровавой. Но молчать не положено мне: Я о тех, что пока не обласканы славой, Хоть сражались в библейской войне. Нет страшней, чем с невидимой смертью бороться, Заслоняя планету собой… Пляшут, вырвавшись, атомы — злые уродцы, Но пожарные приняли бой. Нет, не все измеряется лишь орденами, Хоть, должно быть, отыщут и вас ордена. Вижу, встав на колено, солдатское знамя Преклоняет пред вами страна. Все пред вами в долгу, и до самого гроба… Выйду в степь, в раскаленную синь — Я не ведала ране, что словом «чернобыль» Называли славяне полынь.. 2 Этой темы касаться — словно раны кровавой. Но покоя, смолчав, не найду. Я о тех, что умчались машинною лавой, Землякам не сказав про беду. Я о черных, бесшумных, лихих лимузинах, Что рвались, как безумные, в тыл. Да, о тех, кто детей беззащитных покинул, А себя вечным срамом покрыл. Да, о тех, кто покрыл себя вечным позором, Их услышать хочу имена. И еще я о нечисти — о мародерах, Тех, кого проклинает страна. Тех, кто словно на совести черные пятна, Тех, кто беженцев грабил дома. Как такое случится могло? Непонятно! От подобного сходят с ума… 3 Не важно, кто первый на кнопку нажмет… О, бедной планеты обугленный рот! Кричит: «Что творите вы, люди, со мной? Поймите, земляне, мы в связке одной! Нам вместе лететь в термоядерный ад. Закрою глаза — океаны кипят. Есть время — пока что! Но время не ждет… Сегодня в Припяти тронулся лед. Чернобыль, Чернобыль — вселенская боль! Чернобыль — за души ослепшие бой: Неужто меня не прикрыл ты собой, О пленники горькой юдоли земной, Мы спаены вместе, мы в связке одной! Не важно, кто первый на кнопку нажмет!» О, бедной планеты обугленный рот! «Когда нажмет на эту кнопку палец…»
Когда нажмет на эту кнопку палец — Сигнал к началу атомной войны — Конечно же, земляне, мы пропали, Коль в списки «избранных» не включены. А «избранному» надо по тревоге Спасать свою и домочадцев жизнь: Себя взять в руки, После — руки в ноги, И в бункера галопом понестись. Предав сограждан, Жить в норе бетонной — Элита, шкуры, супермены, тли. И слышать в душных сновиденьях стоны — Последнее проклятие Земли. «И куда нам теперь деваться…» И куда нам теперь деваться, Где нам спрятаться, где спастись? Мы заложники атомных станций, Рваный рубль стоит наша жизнь. Для чего, да и с кем нам бороться? Нету воли, нет веры, нет сил. Нас бесшумный сапожек горца Равнодушно к земле придавил… И поэтому, может статься, Даже лучше для нас, что мы Лишь заложники атомных станций, Дети ядерной Колымы… |
