Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Запись от 18 июня / 1 июля 1919 г

Видела портреты Деникина и Колчака. Колчак мне больше понравился. Он очень молодой, лет тридцать, энергичное лицо, красивый. Словом, я стала его поклонницей.

Запись от 29 октября / 11 ноября 1919 г

Я совсем углубилась в себя, я заменяю себе всё и всех! Порой одиночество невыносимо! Тогда я начинаю думать о Колчаке, как будто чувствую его присутствие около меня, душа успокаивается. А иногда заберусь в какой-нибудь укромный уголок и плачу; плачу, слёзы сами льются, и становится так спокойно и грустно, грустно.

Запись от 2 / 15 ноября 1919 г

«В ночь с пятого на шестое ноября наши части оставили Курск и медленно отходят к югу» — из газеты. Ходят невероятные слухи, настроение паническое. На фронте адмирала Колчака скверно!

«И ничто мне теперь уж не мило…»

И ничто мне теперь уж не мило,
Пыл погас, в сердце нету огня,
Даже то, что так страстно любила,
Уж теперь не волнует меня.
Равнодушно, надменно, сурово
Я слежу за дыханьем весны,
И не жажду я радости снова,
Вас не жду, златокрылые сны.
Прочь летите в счастливые страны,
Улетайте в цветущую даль —
Здесь неволя, здесь только обманы,
Здесь безумная веет печаль.
20 — XI — 1919. Агитпоезд «Единая, Великая Россия»[2]

Запись от 25 ноября / 8 декабря 1919 г. Ростов

Семнадцатого ноября бежали. Вот уже несколько дней как мы в Ростове.

Запись от 28 ноября / 11 декабря 1919 г

Устроились здесь у одних знакомых[3]. Сегодня-завтра сдадут Харьков.

Запись от 30 ноября / 13 декабря 1919 г

Сегодня Харьков сдали большевикам. Пишут, что это сделали нарочно, по установленному плану, но я этому не верю. Да и можно ли верить? Теперь там шныряют автомобили с красными звёздами, развеваются красные тряпки.

Запись от 1 / 14 декабря 1919 г

Папа-Коля меня утешает, говорит, что большевиков разобьют под Лозовой.

Запись от 3 / 16 декабря 1919 г

Я — фальшивая монета. Сначала её принимают за настоящую и ставят наравне с другими. Когда же узнают её «фальшь», бросают в сторону. Люди видят, что человек не такой, как все, и его отставляют в сторону. А чтобы добыть золото в его душе, нужна искренность.

Что я съела 16 декабря 1919 г., во вторник, и была сыта: 3 чашки кофе с молоком и с сахаром (утром); 1 большой кусок хлеба с маслом; 3 тарелки кислой капусты с постным маслом (завтрак); 1 тарелку ухи с куском рыбы (обед); 2 котлеты с кашей; 2 чашки чаю без сахара и без молока, с лимоном; 1 чашку чая без сахара и без молока, без лимона, 1 чашку чая с сахаром и с молоком, 1 чашку молока; 3 куска хлеба с маслом; 2 конфеты. Изрядно!

Мгновение

Пускай недавние мученья
Терзали грудь,
Сейчас — живые впечатленья,
И новый путь.
Зачем, скажи, бунтует горе,
И лжёт печаль? —
Передо мной ликует море,
И блещет даль.
Зачем меня к себе напрасно
Зовет тоска? —
Жизнь хороша, и так прекрасна,
И так легка!
29 — XII — 1919. Станция Белореченская

Чёрный демон

Когда бы зла поменьше было,
Когда бы правда не лгала,
То мир бы счастье посетило,
И жизнь беспечная была.
Но чёрный Демон над землею
Широко крылья распростёр,
Сиял нетленною красою,
Невинный привлекая взор.
И становились люди злее.
Обман и ложь — вот их друзья.
И чёрный Демон веселее
Глядел, как гибла мать-земля.
И правде в мире тесно стало,
И счастья нет, печаль одна.
Любовь от мира отлетала,
Коль злом душа упоена.
И становился мир темнее,
Любовь и правду забывал,
И сердце злое билось злее, —
И чёрный Демон ликовал.
29 — XII — 1919. Станция Белореченская

Запись от 2 / 15 января 1920 г. Туапсе

Вот мы и в Туапсе. Из Ростова мы ехали в Азов с учебным округом. До Туапсе ехали 11 суток. Днем стояли, а ночью ехали. На станции Тихорецкой мы встретили Рождество, сначала ели коммунистическую кутью и фруктовый взвар. Потом была служба, прямо в вагоне среди вещей, трогательно, грустно без конца. Это Рождество навеки сохранится у меня в памяти. Три дня праздника мы стояли на станции Кавказской и ругались, что нас не прицепляют к какому-нибудь поезду и не увозят.

От Майкопа начинались горы Боже, как они красивы! Впервые увидела я снеговую вершину горы «Индюк». Наконец, приехали. Здесь уже третий день, я ещё не видала моря. Я видела, но только издали. Погода отвратительная. Целый день ливень, В ночь под Новый Год была гроза, сумасшедшие раскаты грома далеко разносились в ущельях гор и перекликались миллионы раз, поздравляли всех с новым годом, с новым горем. Остановились мы в Греческом училище. Здесь живут две гречанки — учительницы. Относятся они к нам замечательно хорошо.

Ростов сдан. Куда нам бежать теперь? Сегодня я раскрыла Евангелие наугад, и попалась мне притча Иисуса Христа и слова его о том, что не надо унывать, что Господь всегда поможет верующим в Него, и если Он не делает этого теперь, то сделает позднее.

Запись от 3 / 16 января 1920 г

Сегодня я видела море. Оно бушевало. Я не в силах описать всю торжественность этой картины. Она меня ошеломила. На душе у меня тяжело, в ней происходит буря, и такую же бурю я увидала на море: в нём отразилась моя душа.

Спим мы здесь на партах. Я на аспидной доске, положенной на пюпитры. Сегодня я ходила обедать (130 рублей обед!!!) Завтра опять пойду к морю — оно мне сочувствует. Папа-Коля совсем упал духом. Мамочка тоже. Одна я скрываю мои думы и держусь бодро. Я верю, верю в уничтожение большевиков, верю в победы Колчака! На него последняя надежда! Я верю в чудо! Как прекрасны горы! Как гордо они возвышаются над морем. Как ничтожен перед ними человек.

вернуться

2

На полях тетради пометка Н. Н. Кнорринга: «С этого стихотворения начинается “беженская” тоска Ирины по прошлому, определившая настроение её поэзии на всю жизнь».

вернуться

3

Речь идет о семье врача, биохимика, профессора Ростовского (бывшего Варшавского) университета С.М. Максимовича.

3
{"b":"175131","o":1}