Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931) «Печального безумья не зови…» Печального безумья не зови. Уйдём опять к закрытым плотно шторам, К забытым и ненужным разговорам О вечности, о славе, о любви. Пусть за стеной шумит огромный город, — У нас спокойно, тихо и тепло, И прядь волос спускается на лоб От ровного и гладкого пробора. Уйдём назад от этих страшных лет, От жалких слез и слов обидно-колких, Уйдём назад — к забытой книжной полке, Где вечны Пушкин, Лермонтов и Фет. Смирить в душе ненужную тревогу, Свою судьбу доверчиво простить, И ни о чём друг друга не просить, И ни о чём не жаловаться Богу. 13 — III — 1931 Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931) «И вовсе не высокая печаль…» И вовсе не высокая печаль, И не отчаянье сдвигало брови… Весь вечер пили, долго пили чай, И долго спорили о Гумилеве. Бросали столько безотчётных слов, — Мы ссорились с азартом, и без толку. Потом искали белый том стихов, Повсюду — на столе, в шкафу, на полках. И не нашла. И спорили опять. Стихи читали. Мыкались без дела. И почему-то не ложились спать, Хоть спать с утра мучительно хотелось. День изо дня — и до каких же пор? Всё так обычно, всё совсем не ново. И этот чай, и этот нудный спор О Блоке и таланте Гумилева. 31 — I — 1930 Из сборника «Стихи о себе» (Париж, 1931) О РОССИИ 1. «Я в жизни своей заплутала…» Я в жизни своей заплутала, Забыла дорогу домой. Бродила. Смотрела. Устала. И быть перестала собой. Живу по привычке, без цели. Живу, никуда не спеша. Мелькают, как птицы, недели, Дряхлеет и гибнет душа. 2. «Однажды случайно, от скуки…» Однажды случайно, от скуки, — Я ей безнадежно больна, — Прочла я попавшийся в руки Какой-то советский журнал. И странные мысли такие Взметнулись над сонной душой. Россия! Чужая Россия! — Когда ж она стала чужой? 3. «Россия! Печальное слово…» Россия! Печальное слово, Потерянное навсегда В скитаньях напрасно-суровых, В пустых и ненужных годах. Туда — никогда не поеду, А жить без неё — не могу, И снова настойчивым бредом Сверлит в разъярённом мозгу: Зачем меня девочкой глупой, От страшной, родимой земли, От голода, тюрем и трупов В двадцатом году увезли?! 13 — VII — 1933 Из сборника «Окна на север» (Париж, 1939)
СТИХИ К СЫНУ «За то, что нет у меня друзей…» За то, что нет у меня друзей И с детства я была одинокой; За то, что за морем, в стране далёкой, Осталось так много ненужных дней; За то, что нечего мне терять; За то, что звонкий смех разлюбила; За то, что днём валюсь на кровать Без мыслей, без слов, без слёз, без силы; За горечь длинных, пустых недель; За сердце холодное, но не злое, — Дана мне тихая колыбель, Глаза голубые и детский лобик. 4 — IX — 1929 «Вечерами в комнате отдельной…» Вечерами в комнате отдельной, Всю её внезапно полюбя, Я ласкаю песней колыбельной Слабого и нежного — тебя. Я спою о том, как дни скользили Как мелькали мутные года, Расскажу большие сказки-были Про зверей, поля и города. Расскажу о море тёмно-синем, О большой и путаной судьбе, О какой-то сказочной России. Никогда не ведомой тебе. И под гнётом прежних слёз и бедствий, Опустив на лампу абажур, Про своё оборванное детство Колыбельной песней расскажу… 1929 «Я знаю, как печальны звезды…» Я знаю, как печальны звезды В тоске бессонной по ночам И как многопудовый воздух Тяжёл для слабого плеча. Я знаю, что в тоске слабея, Мне тёмных сил не одолеть. Что жить во много раз труднее, Чем добровольно умереть. И в счастье — призрачном и зыбком, Когда в тумане голова, Я знаю цену всем улыбкам И обещающим словам. Я знаю, что не греют блёстки Чужого яркого огня; Что холодок, сухой и жесткий Всегда преследует меня… Но мир таинственно светлеет, И жизнь становится легка, Когда, скользя, обхватит шею Худая детская рука. 9 — II — 1932 |
