«Что делать с ангельским чутьем…» Что делать с ангельским чутьем, Что делать с ангельским терпеньем, Когда стихи заспорят с пеньем, Рассказывая о своем?.. О человеческом, о злом На языке простом и вялом… — Что делать мне с земным началом, Что делать мне с земным теплом?.. Не узнавая бледных строк, Уже не доверяя слуху, Глаза смежив, покорно, глухо Впервые повторю урок Любви, что заревом вдали Чадящим заслонит зарницу Своих же слов, что обошли Меня на целую страницу, И снов, и встреч… И откажусь, От ангельского песнопенья, Взамен немного нетерпенья, Взамен тебя, земная грусть… 1935 «От снега, как от соболей…» От снега, как от соболей, Не гнутся плечи у прохожих. И ты, на ангела похожий, По белому идешь смелей. Вот так — ступать по облакам, По Млечной ледяной дороге: Крылатый трепет — по рукам, Следов не оставляют ноги. И улица к лучу луны Сегодня подведет вплотную. — Лети, я больше не ревную — Я вижу ангельские сны. «Круг». Берлин.1936 «В море — на корабле…» М. Цветаевой В море — на корабле, На потухшей золе, На гранитной скале, На магнитной скале, Только не на земле, Не в любви, не в тепле… — Слышать, как журавли Отлетят от земли, Чуять землю вдали… Чтоб ее пожалеть, Чтоб ее увидать — Умереть, Умирать — На разбитом крыле, Только не на земле… 1935 «Шаги эпохи тяжелей…» Шаги эпохи тяжелей, Чужую жизнь обеспокоив, Пусть свищут ветры из щелей В бессонных лагерях изгоев. Здесь не смыкали глаз еще, Не выходила смерть отсюда, Здесь перебитое плечо Привычно поджидает чуда. Но близок час, когда с земли Их увезут в ночи угрюмой Серебряные корабли, Неузнаваемые трюмы… В последний раз они, томясь, Пойдут покорно и без жалоб… Но ангелы счищают грязь С воздушных мостиков и палуб… Земля дымком пороховым Покроется, но будет просто Увидеть райский полуостров, Сказать — Эдем; подумать — Крым. Там над землянкой — тишина, И там выходит из окопа Такая райская весна, Трава такая Перекопа… 1935 ВОЛЬНЫЙ ЦЕХ
Вольный цех — незнакомые деды, Иностранцы-отцы через мир Завещают труды и победы. Страдивариус выгнутых лир Вышел новый из вольного цеха, Чтобы свет за окном не погас. Крепко ль держится ржавая веха, Голубой и крылатый Пегас? Трубочист, проходящий а цилиндре, Слесарь, браво надевший берет, Узнают тебя в солнечном нимбе, Будь здоров, работяга-сосед! Ночью в кузнице вздохами меха Раздувается жар добела, У тебя же крылатая веха Отрывает от стенки крыла. Запирая ворота ключами В сто бородок, бросая засов, Ты летаешь привычно ночами, Ты работаешь восемь часов. Чтоб на цеховом празднике в мае В море символов от древка Поднималась любовь, раздвигая Позументы и облака. И, встречаясь с толпой подмастерий, Узнавая свой радостный цех, На пикник через синие двери У заставы ты выпустил всех… 1934–1935 «Бродила комнатой, и как подъемный мост…» Бродила комнатой, и как подъемный мост, Окно рванули высохшие ветки, Там звезды скачут, распушая хвост, Как белки в надоевшей клетке. Там можно ветра придержать струю, Как за кормой упругое теченье, Там ангельское столоверченье Избрало нынче плоть мою. Накинь скорей на плечи простыню, А прядь волос трепещет у ключицы, Там, испугавшись, к млечному огню Слетелись ангелы, как птицы. Ведь ты живая? И вздыхает жесть Небесная от тяжести ладоней. Да, я люблю, и даже сердце есть В моей груди, и кто-то сердце тронет, Повертит словно розоватый плод И вложит в мерное плетенье крови, Но кто-то бросит и крылами словит, И словом ангельским смятенно назовет. И самый мудрый, пожалев меня Иль любопытствуя, шепнет: послушай, Стань духом, как другие, и, маня, Заплещут где-то человечьи души. Но, оградясь горячею рукой, Дрожащим телом падаю, теряя На облаках, в предместьи рая, Рассаду слов, подсунутых тоской 1935. «Скит».III.1935 ДЕРЕВЕНСКОЕ КЛАДБИЩЕ На изнанку земля по весне! Перетряхивай ветер печали! Это плуг проплывает в огне, Чтоб у дальнего леса причалить. А вверху, у кладбищенских стен, Словно пленная стая, украдкой, — Это ангелы, вставши с колен, Развевают замшелые складки, Белый мрамор спуская с плеча, Мох счищая с застывших ладоней… Под ногою земля горяча, Покидаемый плачет и стонет… Но легко отгибая доску, Как страницу на крайней могиле, Он прикладывает к виску Жестяную повязку из лилий. На дерновый садясь бугорок, Он глядит, как дорогою мимо, На небесный слетают порог Деревенские херувимы. Им у этих отверстых гробниц Не склоняться над чьей-то виною, Потому что воскресло весною Сердце жадное самоубийц. 1934. «Скит».III.1935 |
