А потому, что с Ней не надо света.

- Привет! - сказал Вадим и отошел немного в сторону, давая Анне возможность зайти в квартиру.

Она сделала несколько шагов навстречу и, захлопнув за собой дверь, осталась стоять на месте.

- Что случилось, Рыжая?

- Зачем ты это сделал? – Анна не узнавала собственный голос, он казался чужим, далеким и неестественным. Ей вообще казалось, что все происходящее нереально: что она приехала к Вадиму домой, что стоит в его прихожей, что смотрит, нет, вглядывается в его лицо, пытаясь найти следы… следы чего? Страха, человечности, стыда? Она смотрела в лицо, которое знала лучше всех лиц на свете. За прошедшие годы оно не сильно изменилось. Конечно, теперь перед Анной не парень, а мужчина. Черты его немного огрубели, складка губ стала более жесткой, цвет волос уже не так ярок, как прежде, но сам он все тот же… То же любопытство в глазах, когда смотрит на нее, та же скрытая полуулыбка, затаившаяся в уголках рта, руки так же покоятся в карманах джинсов, как когда-то… и она все так же отчаянно хочет быть свободной от него, от его невероятного обаяния.

- Сделал что? – уточнил Вадим.

- Картину.

- О которой именно ты говоришь? Помнится, на выставке их будет пять… может, все-таки снимешь плащ и войдешь? Не очень удобно выяснять отношения в коридоре.

Анна послушно передала ему плащ и прошла в комнату. Но садиться не стала.

Она подождала, когда присоединится Вадим, и, обходясь без вводных слов, спросила в лоб:

- Зачем ты подделал картину?

Казалось, он вовсе не был удивлен вопросу, ничто не изменилось в его лице, только взгляд немного потеплел:

- Ты все-таки меня вычислила…

- Ну, это было не так трудно, особенно если учесть, сколько картин ты написал когда-то в моем присутствии.

- Ты сделала рентген.

- Да, я сделала рентген.

Он промолчал.

- Скажи, зачем ты так поступил? Ты вообще понимаешь, ЧТО ты сделал? Ты подделал картину, ты совершил преступление! Во имя чего? Для того, чтобы потешить свое самолюбие, доказать, что сможешь написать так, как писали когда-то великие, заработать кучу денег на богатом коллекционере?

Вадим молчал.

- Я полностью выполнила свою часть работы и уже отдала заключение по картине Епифанову.

Он все так же молчал и смотрел на нее. Анна начала терять терпение:

- Ну скажи хоть что-нибудь!!!

Вадим отвернулся от гостьи и подошел к окну. Она смотрела на его фигуру в свободном тонком джемпере, потертых светлых джинсах и очень хотела плакать. Оттого, что он совершил такой поступок, что благодаря Вадиму Анна оказалась втянутой в противозаконные дела, а главное - это все равно мало что меняло в ее отношении к нему. Ей хотелось плакать от жалости к себе.

Вадим начал заговорить:

- Ты помнишь Мишку? Так вот…он попал в беду. Настоящую. Долгое время этот гений работал программистом в одной крупной компании. А крупная компания – это огромное количество сотрудников и неконтролируемый интернет. Конечно, постоянно закупаются различные программы, отслеживающие посещаемые сайты, трафик и так далее. Но дело в том, что интернет сейчас необходим для работы во многих сферах деятельности. И Мишка написал программу. Причем, программу непростую. Я очень плохо разбираюсь во всех этих технических тонкостях, поэтому знаю только, что она на уровень лучше предлагаемых сейчас на рынке. Как многие одаренные люди, в жизни Мишка очень доверчив и порой просто наивен. Он показал свою программу одному из коллег, которого считал своим приятелем, поделился планами о том, что собирается запатентовать ее и уйти из компании, начать собственное дело… Та организация, в которой работал Мишка, принадлежит Епифанову. Если говорить кратко, то Мишку сначала просили уступить права на программу, потом угрожали, а потом просто устроили аварию, и пока мой друг валялся в больнице, его квартиру взломали, вынесли всю технику, диски… короче, нашли эту программу и запатентовали на имя одного из подсадных лиц Епифанова. А Мишка остался калекой. Это называется бизнес по-русски. Сейчас его программа широко рекламируется в сети, продается через интернет всем желающим, пользуется успехом за границей и приносит господину Епифанову очень хорошую прибыль. А Мишка… Мишка сидит дома в инвалидном кресле, и для того, чтобы в прямом смысле слова подняться на ноги, ему нужна не одна операция, а целая серия, и не в России, а в Германии. Он с женой вынужден был переехать в деревенский дом, что остался от отца. Квартиру пришлось продать. Ее стоимости должно хватить на две операции и жизнь за границей на первое время. У меня есть кое-какие сбережения. Все-таки, я не страдаю от отсутствия заказов, но этого тоже недостаточно. И тут несколько месяцев назад получаю предложение написать серию работ для Епифанова. Вот совпадение – так совпадение. При личной встрече этот господин долго и пространно рассказывал, как сильно любит живопись, имеет слабость к коллекционированию и внимательно следит за современными художниками. Тогда-то мне и пришла в голову эта идея. Я решил, что раз господин Епифанов повинен в преступлении, за которое не может сесть в тюрьму, ибо всесилен, то он заплатит хотя бы за лечение Мишки. Скажу честно, большого риска в подделке картины для себя не видел. Коллекционеры – они своего рода охотники, которым очень важно владеть предметом искусства и, движимые этой страстью, они не перед чем не остановятся, пока не станут обладателем желаемого, поэтому контакт с черным рынком их зачастую не смущает. И если, в конце концов, теневая сделка совершается, такие люди надежно укрывают свою покупку от чужих глаз, а их душу еще долго греет чувство обладания уникальной вещью. Поэтому при встречах с Епифановым, я несколько раз упоминал имя Саввина, его картины, рассказывал о совсем небольшом наследии художника и о том, что его холсты в частных коллекциях – большая редкость. Я разбудил в этом человеке интерес к конкретному мастеру и его творчеству. Подделать картину было несложно, потому что найти в антикварном магазине холст начала двадцатого века при желании не составляет труда. Всю процедуру фальсификации ты знаешь не хуже меня. Я очень аккуратно снял с поверхности масло. Опять же, найти краски, которые по химическому составу отвечают нужной характеристике – возможно. Перед работой выучил почти наизусть словесное описание «У моря», исследовал почерк художника по дошедшим до нас картинам. Как и ты, я был в Третьяковке. Для того чтобы добиться нужного затвердения красок и пройти экспертизу, пришлось использовать специальный химический состав. А потом уже было все просто. Через интернет нашел закрытые аукционы, остановился на наиболее, по моему мнению, подходящем. Картина, естественно, была выставлена анонимно, но перед этим прошла очень хорошую экспертизу. Этот аукцион, несмотря на теневую направленность, дорожит своим имиджем среди покупателей. Потом я как-то случайно обмолвился в разговоре с Епифановым о том, что всплыла считавшаяся до этого утерянной картина, и он проглотил наживку. Дальше все пошло четко по плану. Через свои источники он наверняка проверил, что данный аукцион не специализируется на подделках, захотел приобрести Саввина, предложил наиболее высокую цену, настоял на независимой экспертизе… ну, ты знаешь сама.

- Почему Саввин? – тихо спросила Анна, когда Вадим закончил свой рассказ.

- На это есть две причины. Первая – чисто техническая. Старые полотна труднее подделывать, надо искать холсты, краски, здесь более сложная процедура, ведь кроме самого написания картины, ее необходимо состарить, с помощью различных способов вызвать появление трещинок, воспроизвести пыль – мельчайшие частички, которые веками оставались на поверхности полотна. Тебе все это понятно не хуже, чем мне. А вторая причина – сам художник. Сведенья о нем - обрывочны, оставшихся картин – мало, а исчезнувших бесследно – много. И данный факт хорошо известен. Для меня это была просто идеальная возможность воплотить задуманное.

- Мишка в курсе?