— В каком смысле?

— Я ж свою профессию перестаю уважать, когда я ему за здорово живёшь зарплату выдаю. Наверное, всё же стыдно ему ни за что деньги получать, потому и является, когда у кассы нет никого. А в итоге так и получается — ушёл Голубеев, а в кассе недостача. Но, я считаю, в угрозыск нам обращаться не следует и собаку-ищейку не надо тревожить. Понадеемся на другие инстанции.

Крупнов поднялся с кресла, помолчал немного.

— Насчёт моего заявления я ещё маленько подумаю. А так, если я в чём не прав, пусть меня товарищи поправят. Разрешите идти?

— Да, пожалуйста. Я очень рад…

Старый кассир вышел из директорского кабинета. Устинцев долго смотрел ему вслед и потом снял телефонную трубку.

— ОКС? Устинцев. Голубеев на месте? Нет?… Как только явится, пусть зайдёт ко мне.

ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ…

Она могла выйти и поздней, но сбежала по лестнице сразу после сигнала точного времени. Так было заведено — с утра приёмник настроен на Москву.

На улице жарища, несмотря на ранний час. А что же будет днём? Вот совсем недавно проехала поливочная машина, а на асфальте уже видны серые островки суши.

Валя шла, рассеянно разглядывая витрины, задержалась у одной, посмотрела на своё отражение, но увидела лишь его контуры в солнечном ореоле.

На перекрёстке милиционер, похожий на Марчелло Мастрояни, повёл рукой в белом нарукавнике. Движения у Марчелло медленные, плавные. Транспорт пока не завладел улицами, и есть ещё время потренироваться. Валя улыбнулась милиционеру, он ответил ей улыбкой. Румынские парни галантны, особенно когда встречаются с девушками.

Валя шла и думала о том, как всё сейчас будет.

Как в прошлый раз и в позапрошлый, она появится в порту, когда с теплохода уже спускаются пассажиры, Громов, как всегда, будет маячить на верхней палубе.

Они знакомы уже давно, можно сказать, целую вечность.

Началось это нынешней весной в День Победы, Утром прибыл советский теплоход «Узбекистан». По случаю праздника в местном кинотеатре состоялся специальный сеанс для гостей. Генеральный консул приветствовал своих соотечественников, затем выступил лётчик Герой Советского Союза и одна женщина — бывшая медсестра, которая прошла весь боевой путь от Сталинграда до Берлина.

После фильма Валя вызвалась показать гостям город.

И вот тогда они и познакомились.

Дело прошлое, теперь об этом смешно вспоминать, но сперва он ей не понравился. Длинный, черноволосый и до удивления молчаливый. В городском парке, где выставлены для обозрения счастливые находки археологов, он равнодушно посматривал на узкогорлые амфоры и ребристые тела колонн. «История — не его стихия», — отметила про себя Валя, а когда он так же мало внимания уделил кварталу новых домов, Валя подумала: «И строительство новой жизни не его стихия».

В тот день они посетили музей. Там в прохладном полумраке залов в искусно подсвеченных аквариумах плавали рыбы разных пород. Однако и здесь он продолжал оставаться безучастным. Когда они задержались возле обиталища осетров, Валя негромко сказала: «Я смотрю — и вы и рыба мало друг друга интересуете». Вместо ответа он как-то неопределённо кивнул. «Обиделся», — решила Валя и вдруг встретила обращённый на неё внимательный напряжённый взгляд. Так смотрят на девушку, которая произвела впечатление, «Ах, вот кто, оказывается, вас больше всего интересует», — подумала Валя и попыталась изобразить улыбку, исполненную иронии. Но она у неё почему-то не вышла. Получилась просто улыбка, без иронии.

На набережной, когда они всей компанией пили лимонад, он, улучив момент, сказал:

— Давайте познакомимся. Громов Сергей. Радист теплохода «Узбекистан». Порт приписки — Одесса.

Валя ответила ему в тон:

— Самарина Валентина. Машинистка советского консульства. Порт постоянной прописки — Москва, временной — Констанца.

— Очень приятно, — поклонился Громов.

— Очень приятно, — поклонилась Валя и сказала с укором: — А на экскурсии вам было совсем не интересно…

Правильно, — сказал Громов. — Виноват, но заслуживаю снисхождения, Я этот город знаю почти как свою Одессу. Я здесь уже седьмой раз. Вы, наверно, заметили, сегодня в аквариуме одна местная осетрина помахала мне плавником.

Валя засмеялась:

Заметила и поняла, что присутствую при свидании старых друзей.

Да. Мы встретились молча и молча расстались.

— Теперь она будет скучать.

Громов не ответил.

«Зря сказала, Он ещё, пожалуй, решит, что я это о себе». Валя поставила бутылочку от лимонада на мраморный столик.

— Не успеет соскучиться, — сказал Громов, — мы же опять придём через неделю. А потом ещё через но— делю.

«Как хорошо и просто. Через неделю этот долговязый Громов опять будет здесь. И может быть, мы чисто случайно снова встретимся. А затем он скажет, что у него в Одессе красавица жена. А может, не скажет, потому что захочет скрыть или потому, что ещё не женат. Но вообще-то говоря, не в этом дело, А в чём дело? А ни в чём. Встретились два советских человека за рубежом и беседуют».

— Так что в ту субботу, — после паузы закончил Громов, — вы имеете возможность ещё раз встретить «Узбекистан».

Валя промолчала: «Одно дело — возможность, другое дело — желание».

А Громов продолжал смотреть на неё, и она поняла, что так долго молчать — глупо. Неизвестно, как Громов истолкует её молчание. Валя улыбнулась и указала на белую громадину теплохода:

— Теплоход «Узбекистан», он объездил много стран…

— Но пока не бороздил океан, — Громов протянул Вале руку: — До новых встреч!..

Через неделю «Узбекистан» доставил в Констанцу большую группу туристов, которых ждал отдых в Ма— майе.

К прибытию теплохода в порт приехал вице-консул, а вместе с ним и Валя. Вышло очень удачно. Громов увидит, что она не одна и находится в порту не просто так, для собственного удовольствия, а по долгу службы.

Когда уже были спущены трапы и на борт поднялись румынские пограничники и сотрудники таможни, Валя увидела Громова. Он стоял на палубе и разыскивал её глазами. И Валя задумала: если она заметит на его лице самодовольное выражение, она сделает вид, что страшно занята в связи с прибытием туристов и ей сейчас не до него.

И тут Валя встретила его взгляд — нетерпеливый и радостный.

Валя помахала Громову и сделала шутливый приглашающий жест — мол, прошу вас на берег!..

Встретились они просто, как добрые знакомые.

Весь день они провели в Мамайе. Курортный сезон уже открылся. На балконах светлых зданий, точно флаги расцвечивания, трепетали на ветру купальные простыни и полотенца, но людей на пляже было немного. Валя и Громов загорали, майское солнце постепенно набирало силу. Купаться Валя не решалась — вода холодновата. А Громова это не остановило. Он нырнул, поплавал и потом заявил, что вода в самый раз, бодрящая.

Обедали они в кафе на берегу. Пахла краской свежеокрашенная чугунная ограда. Невесть откуда прилетевший ветер унёс с их столика стайку бумажных салфеток.

Валя рассказала Громову, как она после школы закончила курсы машинописи и стенографии, как устроилась в Министерство внешней торговли. Громов бывал в Москве, значит, он наверняка видел это высотное здание, где она прослужила целых два года. А потом ей была предложена работа за границей в братской социалистической стране. И вот теперь она трудится в Румынии, в Констанце. А дома в Москве остались мама и старший брат, который женился и живёт отдельно в районе Химки-Ховрино. А она, Валя, пока не замужем. Некогда. Руки не доходят. А Громов рассказал ей, что всю жизнь с детских лет любил море, мальчишкой он прочитал Грина и навсегда лишился покоя. Он ходил с рыбаками промышлять ставриду, и, когда за кормой исчезал берег, ему казалось, что над рыбачьим баркасом поднимаются алые паруса.