Затворничество германского короля, повергшее всех в удивление, продолжалось недолго. Через некоторое время Максимилиан, бодрый, как и прежде, возвратился на политическую арену. Желая задать начало новым свершениям, он устроил в Донауешингене великолепный праздник, куда пригласили сторонников со всех концов империи. Об этих увеселениях люди потом долго вспоминали. Годы, полные разочарований и лишений, казалось, как рукой сняло с императора. Он скакал на турнирах, как юноша, бросал копье, как в давние времена, танцевал до поздней ночи и обхаживал красивых девушек, в чьи раскрытые объятия затем изнеможенно падал.

Кристоф Фирталлер, один из «внебрачных сыновей» Максимилиана, мог появиться после одной из этих бурных ночей. Дата его рождения покрыта мраком, так же как имя и происхождение матери.

Вероятно, мальчик увидел свет мира в 1480 г., поскольку уже в 1500 г. его высокорожденный отец женил его на Сесилии, придворной даме Бианки Марии. Особая честь для человека, по-видимому, долгие годы находившемуся в непосредственной близости от Максимилиана, что ясно следует из жалованной дворянской грамоты, в конце концов полученной Кристофом. Он героически сражался рядом с Максимилианом в Венгрии, Италии, Нидерландах и против Швейцарской Конфедерации, постоянно оберегая благополучие царственного отца. Максимилиан в любой ситуации мог слепо положиться на Кристофа. Сын наверняка не раз приходил на помощь королю!

Кристоф Фирталлер не являлся для короля обычным сыном: он, вероятно, родился в Аусбурге, в том самом городе, где Максимилиан еще молодым юношей всегда чувствовал себя благодаря красивым женщинам особенно хорошо.

Неизвестно, где Кристоф Фирталлер провел свои детские и юношеские годы. Видимо, еще ребенком он ездил в обозе отца, раз уже к 1500 г. он смог нажить такой богатый боевой опыт. Очевидно, между царственным родителем и внебрачным сыном существовали особенно близкие отношения, если 3 сентября 1500 г. Максимилиан пожаловал Кристофу в лен Айхельберг в Кернтене. Но поскольку владение приносило только 250 рейнских гульденов дохода, а в то время было невозможно вести соответствующий положению образ жизни на эти деньга, 4 июля 1501 г. Максимилиан подарил сыну и его семье и другие земли.

Несмотря на постоянные военные походы и неутолимую жажду действий, король оставался человеком семейным, прекрасно чувствовавшим себя в кругу сыновей и дочерей. Согласно свидетельствам, он нередко бывал в гостях у внебрачных детей и заботился о их личных делах.

Так, например, он часто и охотно проводил время в Айхельберге, где уже очень скоро его встречало много внуков: у Кристофа родилось четверо сыновей — Фридрих, Георг, Франц и Вольфганг — и две дочери — Элизабет и Ева. Неизвестно, все ли дети были от Сесилии; хотя нигде не записано, когда умерла первая супруга Кристофа, можно предположить, что это случилось между 1515 и 1516 гг., так как 12 октября 1516 г. вдовец сочетался браком с Доротеей фон Турн.

Благодаря великодушию отца Кристоф стал состоятельным человеком, уважаемым всеми в Кернтене за честность и усердие. Он бережно относился к деньгам и умножил свое состояние. Единственное, чего ему не хватало, так это дворянского титула. Максимилиан тоже так считал. Поэтому 4 июня 1507 г. он коренным образом изменил положение сына: ввел Кристофа Фирталлера в дворянское сословие вместе с его супругой и рожденными в браке детьми. К дворянской грамоте, собственноручно подписанной королем, прилагался герб, в определенной степени курьезный. Два мавра, изображенные на гербе, держат по три желудя.

Годы, полные событий и перемен, прошли недаром для усердного Кристофа, и 18 октября 1516 г. ему предложили пост ландрата в Кернтене. Несмотря на занятость и многочисленные интересы, он часто встречался с Максимилианом — близкие отношения между отцом и сыном сохранились на протяжении всей жизни. Не существует никаких документов о дальнейшей судьбе первого владельца Айхельберга после 1516 г., известна только дата его смерти. Кристоф фон Айхельберг умер 10 января 1549 г., почти день в день через тридцать лет после смерти царственного родителя.

Максимилиан уже долгое время был женат на Бианке Марии Сфорца, но, судя по всему, молодая женщина была не способна к деторождению. Его интерес к ней таял год от года, он избегал встреч с ней, имея обыкновение располагаться в отдельных покоях. При этом всю свою жизнь он оставался мужчиной с горячей кровью, не привыкшим сдерживать себя в обществе красивых женщин. Мужское обаяние Максимилиана покоряло женщин, и он пользовался у них успехом не только благодаря королевскому, а затем и императорскому положению. Он всегда являлся центром всех турниров и праздников, и не раз случалось так, что горожане закрывали городские ворота, не желая отпускать дорогого гостя. Максимилиан ни в коем случае не сердился на такое «принудительное» продление своего пребывания, — напротив, с шутками и смехом он принимал все уготованные для него удовольствия и в полной мере наслаждался радостями жизни. И поскольку все знали, как можно скрасить его ночи, везде находились дамы, готовые разделить с ним часы наслаждений. Максимилиан позволял себе развлекаться только с женщинами, имеющими любовный опыт, он всегда настойчиво повторял, что не желает покушаться на девушку. Значительно проще, когда у женщины есть муж, даже если тот не хотел носить рога.

Скорее всего, ведя подобный образ жизни, он и сам часто не знал, где он оставил потомство, потому что практически в каждом населенном пункте для него находились «ночные бабочки» — так Фуггеры называли подруг для постельных забав Максимилиана. Имело ли это определение такое же унизительное значение, как сейчас, остается неясным, ведь понятия морали в конце XV — начале XVI столетия отличались от наших. Многие женщины даже почитали за честь услужить императору, и мужья иногда использовали себе во благо любовное приключение жены с венценосным любовником. Все происходящее рассматривалось не в таком узком смысле, а потому без строгих моральных границ.

Военные походы и личные дела часто приводили Максимилиана в Зальцбург. «Духовный город» со множеством церквей и монастырей не настраивал короля на духовное самосозерцание — совсем наоборот. Скорее всего именно там жила красивая молодая женщина, очаровавшая короля и ставшая, по всей вероятности, матерью двух его сыновей, Георга и Корнелия. Георг родился в 1505 г. в Нидерландах, и этот факт кажется необычным. Но вероятно, Максимилиан не хотел лишать себя присутствия дамы сердца и она повсюду сопровождала его. Но возможно также, матерью Георга стала дама из Бургундии, причем упоминается одно имя — Бримё де Меген. К моменту рождения ребенка король достиг зрелого возраста и не мог много заботиться о мальчике. Поэтому он доверил сына заботам своей дочери Маргариты (при ее дворе в Мехельне к тому времени уже находились дети ее брата Филиппа).

Георг обладал легким нравом и чистой душой. Он во многих отношениях унаследовал характер отца. Пока Георг мог жить в Нидерландах, его жизнь оставалась счастливой. Но потом возникла идея послать Георга в далекую Испанию изучать право, где в суровой атмосфере его характер полностью изменился. Из жизнерадостного молодого человека он превратился в целеустремленного студента, чрезвычайной добросовестностью настолько понравившегося своему племяннику Карлу V, что тот предназначил его в князя церкви, хотя это не вполне соответствовало намерениям Георга. Молодые прекрасные испанки, даже после его посвящения в низший церковный сан, еще продолжали очаровывать юношу, но с тонзурой он выглядел не так привлекательно, как с длинными вьющимися волосами.

Его судьбу предопределило твердо выраженное желание Максимилиана, чей наследник Карл V придерживался распоряжений, точно зафиксированных дедом. По приказу Карла Георга в 1526 г., через семь лет после смерти отца, папа римский назначил администратором в епископат Бриксен. Карл V старался изо всех сил продвинуть кандидатуру своего дяди на пост епископа Толедо или Бургоса, но папа Климент VII остался глух к его просьбе. В Зальцбурге тоже не желали иметь Георга Австрийского в качестве церковного главы, хотя прекрасно знали о его происхождении.