На колени молодому и смелому опавшим листком приземлились десять Новых Американских Долларов.

— Примите на грудь, мужики. За наше здоровье…

Бандит кивнул напарнику и зашагал прочь.

— Звери… Как есть звери, хуже мутантов… — прохрипел татуированный парень, правой ладонью потирая горло, а левой накрывая неожиданно свалившееся на колени решение всех насущных проблем.

Тэд поставил стальную дверь. Самую дорогую и самую надежную, как уверяла навязчивая реклама. Эту дверь не брали отмычки, автоматные пули и направленные взрывы. Каленые штыри уходили глубоко в стены, цепляя стальные косяки за арматуру бетонного здания так же надежно и намертво, как чесоточный клещ цепляется за человеческую плоть.

Но Тэд все равно боялся… В чемодане было восемьсот тысяч старых долларов — чуть меньше пресловутого миллиона, но все равно более чем достаточно для одного человека. Весь первый день, проснувшись у двери и рассматривая в засиженном мухами зеркале ванной помятое лицо с рельефным отпечатком шляпки обойного гвоздя на щеке, Тэд представлял себе аккуратный кирпичный коттедж в три этажа, электроцикл «Апоклепс 2222» с тонированными стеклами и длинноногую блондинку, одетую лишь в кольца и сережки и соблазнительно изгибающуюся в двух известных Тэду позах на огромной кровати.

Но потом пришли иные фантазии. К новенькому коттеджу подъехали другие электроциклы с тонированными стеклами. Из них вышли люди — одинаковые, будто игрушечные солдатики, отлитые из одной формы. Они миновали ворота… двери… взвизгнула блондинка на кровати, и резиновые лица растянули неживые улыбки… У Тэда было очень богатое воображение. Слишком богатое для того, чтобы жить спокойно, имея в кармане без малого миллион в старой американской валюте.

Рабочие, устанавливавшие Тэду дверь, много повидали за годы работы в известной фирме Старого города и привыкли не обращать внимания на причуды богатых заказчиков. Но и они порой удивленно переглядывались и пожимали плечами.

— Точно шизик, — шепнул один другому, заворачивая тугой болт.

Второй рабочий неопределенно хмыкнул.

— Так они через одного с приветом…

Тэд выглянул из комнаты.

— А о чем это вы переговариваетесь? — подозрительно спросил он.

— Да так… — неопределенно хмыкнул рабочий, продолжая крутить болт.

— Что значит «да так»?.. «Да так» в наше время ничего не бывает.

— Что ж нам теперь и поговорить нельзя?

— Нельзя!!! — неожиданно взвизгнул Тэд, подскакивая к рабочим. — Нельзя! Ключи давай, паскуда!

— Чего? — опешил рабочий. Сперва от неожиданности он аж слегка присел, но через секунду его лицо налилось краской, и в лопатообразной ладони жалобно пискнула рукоять винтоверта. — Ты охренел, мужик? Да со мной так никто…

— Ключи!!!

Тэд уже ничего не соображал. Точно, эти уроды успели снять слепки с ключей! Это днем они сотрудники известной фирмы. А по ночам наверняка лазают по квартирам, без проблем вскрывая свою только что установленную продукцию.

— На, подавись! — Рабочий швырнул в лицо Тэду связку ключей. — В гробу я тебя видел, придурок!

Он с размаху бросил винтоверт на потертый кафель площадки, потом нажал кнопку и шагнул в распахнувшиеся двери лифта.

— Джон, ты куда? — рванулся было за ним напарник.

— Да гори оно все…

Лифт закрылся и поехал вниз. Тэд бросился в комнату, обнял допотопный телефон, набрал номер и горячо зашептал в трубку:

— Девушка… Вы слышите, девушка! Я хочу… нет, я требую… Голос его снова сорвался на визг: …чтобы вы прислали других рабочих и сменили все замки в двери… да, я сказал, сменили все замки в той двери, которую мне только что поставили. И еще — я хочу засов с внутренней стороны. Стальной засов, вы поняли? Мне плевать, сколько это будет стоить! Мне нужен стальной засов!..

За продуктами ходила подозрительная старуха из квартиры напротив, хозяйка снимаемой Тэдом площади. А еще она бегала за виски. Часто бегала.

С виски было легче. На некоторое время отпускал противный спазм, то и дело сжимающий желудок, как только в голову приходили мысли об истинных хозяевах чемодана.

А мысли эти были постоянно.

Тэд знал, что его ищут. Такие деньги не валяются на дороге. А если вдруг случается чудо, и именно на дороге оказываются такие деньги, их приносят хозяину повизгивая, преданно заглядывая в глаза и виляя хвостом. А если не приносят, то хозяин находит их сам — рано или поздно. И плохо приходится тому, кто не принес их ему в зубах, повиливая и повизгивая. Правда, если бы и принес… Не было никакой гарантии, что хозяин зеленого миллиона не решит, что ему не нужны лишние люди, знающие, какими суммами он ворочает.

Через две недели Тэд сменил квартиру. Потом еще одну. И в каждой первым делом он ставил надежные стальные двери. Иногда по нескольку раз. Он не доверял фирмам и рабочим, приезжавшим на установку дверей. У всех рабочих была похожая одежда, одинаковые фигуры и повадки… И удивительно похожие лица. Они одинаково вежливо говорили с Тэдом, и потом одинаково шептались у него за спиной, бросая в его сторону странные взгляды.

Тэда спасали только стальные засовы. Замки вряд ли могли удержать тех, кто хотел украсть его деньги.

Последняя квартира была в самом центре фешенебельного Старого города, в небоскребе, охраняемом днем и ночью. Самая маленькая, самая невзрачная и незаметная квартирка, которые обычно занимает обслуга таких небоскребов. Но и здесь Тэда продолжали искать. Он чувствовал это всей своей кожей, своей сутулой от страха спиной в те минуты, когда ему надо было выходить на улицу. А выходить было надо — с некоторых пор он вообще перестал доверять кому-либо. Любой человек из соседней квартиры, которого ты каждый раз посылаешь за продуктами, давая ему сотню старых долларов, рано или поздно задастся вопросом, откуда это у тебя с завидной постоянностью появляются хрустящие зеленые бумажки. Тэд был уверен, что такие вопросы непременно возникнут. И потому иногда сам выползал наружу, трясясь и поминутно оглядываясь, — человеку ведь надо что-то есть. Хотя бы изредка.

И они смотрели на него. Все, без исключения. Те, кто проходил мимо, и те, кто шел сзади параллельным курсом по другой стороне улицы. Встречные прохожие бросали мимолетные взгляды, запоминая его лицо и оборачивались, задев его плечом, чтобы запечатлеть в памяти Тэдову потертую джинсовку с тщательно застиранными пятнами крови. Он не решался купить новую одежду — продавцы могли запомнить его. Он видел их жадные, ищущие глаза в застекленных витринах магазинов и старался побыстрее пройти мимо.

Но особенно тоскливо было по вечерам. Хотя обитая броней и натуральной кожей дверь не пропускала никакого шума с лестничной клетки, Тэд все равно слышал каждый шорох. И вжимался в жесткое старое кресло каждый раз, когда стучали в дверь. Он оборвал звонок, но теперь в дверь постоянно стучали. Первое время он крался к глазку, потом бежал к нему бегом, хватая по пути специально купленную бейсбольную биту, но те, за дверью, всегда успевали убежать. И подолгу стоял Тэд, вжимаясь бровью в жесткую окантовку глазка. Но те, кто стучался к нему, не приходили снова до тех пор, пока он не возвращался в комнату и не садился в кресло.

А еще были сны. Одни и те же. Металл двери прогибался под ударами. Тэд наваливался на нее всем телом и не мог удержать свою единственную баррикаду, отделяющую его от тех, кто ломился к нему.

Их было много. Он слышал их голоса, слышал дыхание, и надрывно хохотал сзади живой чемодан, щеря окровавленную пасть и клацая позолоченными замками. Тэд давно хотел вынуть деньги и выбросить чемодан на помойку, но боялся. Вдруг найдут пустой, без денег, и вычислят?..

Наконец дверь поддавалась, и они вваливались — одинаковые силуэты, с прижатыми ушами и растянутыми резиновыми пастями. И Тэд бежал, бежал, бежал, но не мог сдвинуться с места…

— Ишь ты, крепкую дверь поставил, зараза! И домовладельцу, гад, доплатил, лишь бы ключей ему не давать. А мы тоже хороши. Столько денег охране отстегнули — и всё зря…