Веденеев замолкает, переводя взгляд с майора на Кольку и обратно.

— Вам это привиделось, — наконец произносит генерал. Чувствуется, что слова даются ему с трудом, будто Веденееву приходится говорить в лицо подчиненным нечто в высшей степени неприятное, отчего ему крайне совестно. Кажется, что это совсем не тот человек, который два года назад говорил с трибуны: «Верьте мне!»

— Если про оптическую иллюзию узнают, — добавляет Георгиев, — может начаться паника. В крепости тысячи человек, и одному Богу известно, что может произойти в случае, если эта информация станет достоянием общественности. Вы понимаете? Страшнее всего, когда люди сталкиваются с непонятным. Это порождает слухи, нестабильность, попытки понять, с чем же мы столкнулись. А по информации из Москвы, эти Поля представляют собой страшную угрозу для любого, кто попытается пересечь их границы.

Мы с напарником киваем. Конечно же, нам понятно, сколь чудовищны могут быть последствия разглашения такой информации.

— А если кто-то ещё увидит, что происходит с «Зевсом»? — пытаюсь я внести ясность.

Веденеев лишь пожимает плечами, а вот майор Георгиев находит что сказать:

— Мерцание происходит очень редко, — откашлявшись, говорит он. — В основном, сразу же после попадания в Поле Смерти разных объектов. Вроде как волны идут, и мерцание повторяется. Это как если кинуть камень в воду — идут круги. Сейчас мы такие «круги на воде» и наблюдаем.

— Почему же никто не замечает мерцания?

— Людям не до того… пока что. Постарайтесь держать эту информацию в секрете, ребята. Держать как можно дольше. Потому что, боюсь, она может взорвать нашу крепость изнутри.

Веденеев какое-то время мрачно смотрит на нас, потом бросает взгляд на улицу, где по жестяному козырьку башни всё ещё стучит надоедливый дождь, и добавляет:

— Я слышал, сержант Ильин, у вас есть дневник… Я бы попросил не записывать туда произошедшее сегодня…

Это третий дневник. Я больше не оставлю в нём ни одной записи. Положу эту тетрадку в стол как напоминание самому себе, что под обложкой похоронены самые тяжелые воспоминания. Быть может, через пару столетий под ясным, мирным небом будет читать мои записи счастливый потомок…

Губы, покрытые коркой запекшейся крови, шептали молитву. Артём взывал к Создателю, просил защитить его и сотоварищей от неминуемой гибели. Он верил…

В стелящемся над рекой тумане уже угадывались силуэты нео. Их было много. Слишком много, чтобы отряд разведчиков из пяти человек мог одержать победу. Придерживая раненого напарника, Артём в последний раз окинул взглядом вырисовывающиеся в полумгле фигуры — и шагнул на мост. Его с детства учили, что к востоку от Кремля лишь Поля Смерти, но выбора не было. От заставы группу Артёма отделяют десятки обезьяноподобных выродков. Мост — вот единственный путь к спасению. Хотя о каком спасении может идти речь? Витязь просто пытался отсрочить гибель своего отряда, заманивая преследователей в непроходимый лабиринт Полей Смерти.

— Командир, — послышался неподалёку голос Дмитрия, ведущего вторую тройку ратников, — не пройти.

Артёму показалось, что в голосе подчинённого слышатся панические нотки.

— Пройдём! — как можно бодрее прокричал витязь — и тут же из тумана надрывным рёвом ему ответили с полдюжины мутантов.

— Вот ведь твари! — скрипнул зубами Дмитрий. — Они не отстанут…

«Главное, чтобы не на мосту, — подумал Артем. — Перила не дадут размахнуться. Нужно лишь добраться до противоположного берега и уже там дать бой».

Гортанный рёв мутантов становился всё ближе, и всё более тяжелым кажется раненый напарник. Сейчас Артём бежит впереди группы, но вскоре силы его покинут, и тогда отряд станет лёгкой добычей, ведь наличие раненого замедлит группу.

Артём остановился. Необходима передышка, а то уже ноги подкашиваются. Опершись о проржавевшие перила моста, Артём тяжело выдохнул. Мышцы ныли, сердце бешено колотилось. Хотя бы несколько секунд прийти в себя перед тем, как сконцентрироваться и одним рывком преодолеть этот мост.

Воин замер, пересиливая желание упасть на землю, как того требовало гудящее от усталости тело. Прикрыл веки… Ненадолго — лишь на мгновение, чтобы сморгнуть разъедающий глаза пот. Но за это мгновение что-то в окружающей обстановке изменилось.

Артём открыл глаза. К нему бежали двое разведчиков, а вот Дмитрия рядом с ними видно не было.

— Где?! — рявкнул витязь.

— Он сказал, что прикроет, — бросил на бегу один из ратников. — Говорит, лучше умереть с честью и…

Дальнейших слов разведчика Артём не слышал. Быстро передал бойцам раненого, жестом указал на теряющийся в тумане мост, а сам, выхватив из ножен меч, ринулся обратно, на помощь товарищу.

Они с Дмитрием дружили с детства. Вместе учились ратному делу, вместе заступали в караул на кремлёвские башни. Даже в жены себе выбрали сестёр — белокурых близняшек, дочерей воеводы. И вот сейчас, когда за стенами цитадели их ждут прелестные невесты, когда сам князь прочит награду за удачный рейд, всё летит к чертям… И его друг… даже не так — его Брат, сейчас где-то в тумане рубится насмерть для того, чтобы он, Артем, остался в живых.

Стиснув зубы до ломоты в скулах, Артём на ходу запрыгнул на кучу хлама, пробежался по ней и, оттолкнувшись, кувырнулся на дорожное полотно. Подошвы тяжелых сапог с глухим уханьем коснулись твёрдой поверхности. На миг стихли все прочие звуки, потонув в бешеном стуке сердца, которое, казалось, так и норовило вырваться из грудной клетки. Раз-два-три…

Воин замер, превратившись в слух. Он слышал потрескивание далёкого сторожевого костра нео, приглушенный вопль «Не надоело» — перекличку часовых противника. Слышал, как далеко позади стучат о камни подошвы сапог его бойцов, уже не стремящихся передвигаться бесшумно.

А потом из общего фона вырвался звук, который разум расценил как враждебный. Не успел мозг найти подходящее объяснение странному шуршанию, а рука с мечом уже взметнулась, рубя плотный туман.

Из призрачного серо-зелёного колыхания справа от Артёма вынырнул невысокий крепкий нео с занесённым для удара арматурным прутом, но меч уже прочертил горизонтальную полосу на покрытом свалявшейся шерстью теле. Багровая линия распорола плоть мутанта чуть ниже рёбер. Тот замер, выпуская из волосатой лапищи бесполезное оружие, и рухнул наземь перед Артёмом, хватаясь за разрубленный живот.

Всё это произошло так стремительно, что наблюдай кто-нибудь за боем человека и зверя со стороны, ни за что бы не догадался, что произошло — столь быстрым и отточенно-верным было стремительное движение руки, столь пугающе точным.

Не успел смертельно раненный противник удивлённо всхрапнуть, приложившись всем корпусом о камни, а Артём уже метнулся в туман, на ходу нанося удары. Один, второй, третий… Вот перед ним возник здоровенный мутант с дубиной, но витязь уже метнул навстречу противнику обрубок арматуры — трофей, взятый у первого нео. Косматый хищник отшатнулся, когда заточенная железяка вонзилось в глазницу, повалился навзничь и исчез в дымчатой взвеси тумана.

Артём не пытался добивать раненых мутантов — берёг силы. Главная цель сейчас была впереди, возле земляного вала, за которым витязь в последний раз слышал голос Дмитрия. Именно там будет главный бой, именно там меч начнёт танцевать в его руке, словно продолжение закованной в металл конечности.

Лишь бы Дмитрий продержался…

Парировав выпад очередного нео, Артём подивился, какие огромные и вместе с тем проворные чудовища гнались за его отрядом — гораздо более сильные, чем те, которых он видел с кремлёвских стен, сидя в карауле.