«Очки отдам Келли, — злорадно подумал Тэд, накручивая большим пальцем пузатые кругляки с цифрами. — Мол, на тебе, сука, твою долю, заработала. А ручку в бар снесу. Может, пузырь дадут…»

Кругляки тихонько стрекотали, но толку от этого не было. Прошло минуты две. Тэду это занятие начало надоедать, когда вдруг все четыре колесика щелкнули, внутри чемодана что-то с чем-то совпало и замки выскочили из своих гнезд.

Тэд приподнял крышку.

В тусклом свете потерявшейся под потолком лампочки зеленые брикеты казались черными. Каждый — в старинной бумажной обертке с печатями и повторяющимися зелеными цифрами «10 000», «10 000», «10 000…». Обертка одной пачки была надорвана, и с верхней купюры отсутствующим взглядом смотрел на Тэда плешивый дядька с длинными волосами по бокам округлой лысины.

А еще из чемодана шел запах. Терпкий и приятный, будто кто-то разлил флакон старых бабушкиных духов и плохо вымыл после этого пол. Ерунда, что деньги не пахнут. Эти пахли просто одуряюще — властью, силой и… страхом.

— Всё, кранты мне, — тупо сказал Тэд, не в силах оторвать взгляда от денег, зелеными пластами покоящихся в чемодане. В его голове ожило городское радио, передачу которого он слушал краем уха, сидя в баре этим вечером.

«Детективы внутренней охраны Нового города вышли на след группы вымогателей, — скучным голосом бубнил динамик. — Преступники требовали от известного бизнесмена десять тысяч старых долларов. Со слов потерпевшего были составлены портреты вымогателей. Вчера в результате полученных травм бизнесмен скончался. Всех, кто видел этих людей, просьба сообщить…»

И словесные описания бандитов… Бритые наголо, в шрамах и каких-то шишках, с прижатыми, как у зверей, ушами и прозрачными глазами мертвецов…

«Десять тысяч. А здесь… Хватит на пятьдесят забитых бизнесменов и еще останется полмешка…»

Сквозь тонкую фанерную дверь комнаты с лестницы донесся басовитый девичий смех.

«Келли ржёт. Сейчас ввалится и…»

Тэд очень отчетливо увидел откуда-то сверху свое скрюченное на полу тело и Келли, выходящую из его комнаты с чемоданом в руке. У Тэда было богатое воображение. Келли очень натурально морщилась, брезгливо вытирая окровавленный кастет о свою прозрачную тряпочку, прикрывающую недетские телеса.

«Нет уж, гады, перетопчетесь…»

Тэд злобно ощерился, обнажив подгнившие зубы, вскочил с табуретки, захлопнул чемодан и, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, ринулся на балкон. Рядом с балконом — руку протяни и достанешь — была смонтирована пожарная лестница, покрытая рыжими пятнами ржавчины. Тэд боялся высоты и всегда про себя удивлялся пожарным, для которых эта лестница предназначалась, — как они не боятся сорваться вниз, ползая по этим осклизлым железякам? Да еще когда огонь вырывается из окон и существует реальная возможность превратиться во цвете лет в барбекю. Тэд панически боялся высоты. Выходя на балкон покурить, он всегда избегал смотреть вниз. Вот и сейчас при мысли о предстоящем подвиге тошнотворный комок подкатил к горлу. Тэд через силу глянул вниз, шепотом молясь про себя Хранителю Свода. Внизу была ночь. Рядом с балконными перилами тускло поблескивали перекладины лестницы.

В дверь комнаты постучали.

— Заснул, что ли, урод? — пьяным голосом через дверь вопросила Келли.

«Успела уже где-то махнуть, паскуда…»

Тэд прерывисто вздохнул, воззвал еще раз к Хранителю — истово, от всего сердца, — взял в зубы ручку чемодана и поставил ногу на балконные перила.

Снять квартиру посреди ночи оказалось парой пустяков. Он оборвал на ближайшем столбе все объявления из серии «Сдаю-снимаю» и прочно засел в ближайшем телефоне-автомате. С третьей попытки заспанный женский голос не послал его по известному адресу, как предыдущие, а привычно и нудно оттарабанил рекламный текст. Через час таксист, рискнувший взять на борт затрапезного с виду пассажира, открыл от удивления рот, потом с молниеносной быстротой схватил протянутую сотню старых долларов, шумно захлопнул пасть одновременно с дверью обсосанного пароцикла и, резко рванув с места, умчался в ночь.

Тощая и облезлая как старая швабра хозяйка квартиры так же резво сцапала плату за три месяца вперед, подозрительно оглядела Тэда с головы до ног и вручила ключи. Ее квартира была на одной площадке с квартирой сдаваемой, и хозяйка еще долго смотрела на дверь, за которой скрылся Тэд, топчась на своем коврике для вытирания ног и жуя бесцветными губами. Наконец она скрылась в недрах своей норы. Тэд оторвался от глазка, и тут у него отказали ноги. Он застонал и медленно сполз по двери на пол, где тут же и заснул, прислонясь щекой к шершавому дерматину и прижимая к животу чемодан.

Два человека подошли к группке местных алкашей, оккупировавших скамейку на детской площадке, — за неимением средств идти в бар пьянчужки скинулись на бутылку дешевого виски и сейчас раздумывали, где бы взять денег на вторую.

Гости были в одинаковых кожаных куртках, с ушами одинаковой формы, прижатыми к лысым головам. Лицо одного из них, того, что выглядел постарше и пострашнее, пересекал рваный шрам.

Алкаши разом перестали галдеть и притихли. И лысому ежу понятно — бандиты в гости пожаловали. Из тех, что заправляют всеми темными делами в Новом городе. Говорят, многие из них родились в развалинах русских кварталов на поверхности, и от этого было еще страшнее…

— Здоровенько, мужики, — произнес тот, что со шрамом.

— Здрасте, — нестройно ответили алкаши. В их голосах чувствовалось смятение.

— Как жизнь?

— Живем потихоньку, — осторожно ответил самый здоровый и молодой из местных с четырьмя татуированными точками на запястье.

— Срок тянул?

Бандит со шрамом кивнул на точки.

— Было дело…

Алкаши маленько расслабились. Кто-то встал, уступая место гостям, кто-то достал стакан и початую бутылку дешевого виски.

— За знакомство?

Тот, что со шрамом, криво усмехнулся и покачал головой, отклоняя угощение.

— А скажите-ка, земляки, вчера-позавчера в вашем районе все спокойно было?

«Земляки» разом загалдели, словно стая потревоженных рукокрылов.

— Как же «спокойно»? Билли-самогонщик упился и помер. Правда, это дело было в пятницу. А косого Джереми какой-то хрен чемоданом по башке накернил, так он теперь у себя дома отлеживается. Был бы послабже, так давно бы ласты завернул…

Бандиты разом подобрались, словно крысособаки, учуявшие добычу. Их прозрачные глаза превратились в щелки, смахивающие на студенистые амбразуры.

— Откуда знаете, что чемоданом?

Алкаши снова притихли.

— Так он сам сказал… Мы ж навещали… Кореш ведь… — запинаясь, проговорил молодой и здоровый.

— Угу. И Келли с высотки номер двадцать три вчера чесала чтой-то про чемодан, который ее сосед…

— Так где конкретно живет ваш кореш и эта Келли?

— А вам зачем? — Парень с точками на запястье вскинул голову. В затянутых пьяной мутью глазах мелькнуло что-то осмысленное. — Кентов и соседей сдавать впадлу…

Цепкая кисть, похожая на когтистую лапу рукокрыла, мелькнула и схватила парня за горло. Пальцы сжались кольцом, ногти мертво сжали трахею.

— Ты перед кем понты колотишь, падло? — прошипел бандит. Шрам налился кровью и дернулся, будто живое существо, присосавшееся к человеческому лицу. — Кентов сдают детективам внутренней охраны. А ты, по ходу, попутал меня с фараоном, решил мне в уши подуть, блатного из себя покорчить?

— Х-р-р-ы…

Лицо парня налилось синевой. Мелкий, морщинистый старикашка уронил почти полный стакан и неуверенно подался вперед.

— Слышь, да отпусти ты парня! В восьмом блоке Келли живет, в этом доме! А косой Джереми в соседнем, пятнадцатый блок! Отпусти, задушишь ведь парня, изверг!

Когтистая лапа разжалась. Шрам поблек и перестал дергаться. Как ни в чем не бывало, бандит спокойно поднялся со скамейки и одернул куртку.

— Вот спасибо, мужики, подсобили. Будьте здравы.