Капитан умолк, мрачно переведя взгляд на неё. Он не сразу продолжил свою речь. А когда продолжил, она уже не была столь громкой и пламенной. Он вновь говорил как всегда — тихо, спокойно, привычно.

— Я узнал, ребята, что у нас с вами большие проблемы. Чертовски большие. Мы в дерьме по уши.

— Почему? Говори!

— Какая-то с-с… Короче, если вы думаете, что мы сейчас стоим на месте — то вы серьёзно ошибаетесь. Мы дрейфуем. Плывём. Нас уносит непонятно куда. И я без понятия, насколько далеко нас уже отнесло от места стоянки!

— А как же якорь?! Мы же должны были бросить якорь! — воскликнул Бекас.

— Я бросил якорь сегодня ночью, убедившись, что мы находимся неподалёку от берега. — мрачно ответил Гена. — Всё проверил с максимальной тщательностью. Якорь лёг удачно. Яхта стояла как прикованная. Я постоянно проверял якорный трос пока все не уснули. После чего я сам лёг спать. Если бы я знал, что вы идиоты настолько — я бы и глаз не сомкнул, карауля трос до утра. Но скажу вам честно, я устал! Я — человек, а не машина, чтобы работать без устали несколько суток подряд, в постоянной беготне и напрягах.

— Что случилось с якорем?! — «ожил» Геранин.

— С якорем — ничего. Он остался где-то там — на дне, — развёл руками Гена. — А вот с тросом действительно что-то случилось. Несколько минут назад я пошёл на бак, чтобы поднять якорь. И что я там увидел? Только болтающийся за бортом огрызок троса.

— Нас сорвало с якоря! — ужаснулась Настя.

— Не смеши, — хмыкнул Осипов. — Этот трос надёжен. Он способен выдержать даже небольшой шторм. Но пока мы спали, не было никакого шторма. Даже качки не было. Я бы проснулся, почувствовав её — привычка у меня такая… Выработанная годами. Штиль был всю ночь. Просто так, сама по себе, яхта сорваться с якоря не могла. Но трос оборван. Вернее — перерезан.

— Перерезан?! — в один голос воскликнули Вовка, Бекас и Лида.

— Да, дорогие мои. Я посмотрел. Там гладкий спиленный срез. Кто-то весьма долго возился с тросом, причём, как специально, выбрав именно то время, когда я спал, ни о чём не подозревая. Спал на этом самом чёртовом баке!!! У меня под носом совершили диверсию! Вандалы чёртовы. Надеюсь у того, кто эту подлость сотворил, хватит смелости признаться в содеянном? По глазам вижу, что ни у кого на это отваги не хватит.

— Остынь, кэп, нужно хорошенько во всём разобраться, прежде чем делать скоропалительные выводы и кого-то в чём-то обвинять, — подошёл к нему Иван. — Может ты заблуждаешься? Да и долбанный туман давит на мозги… Давай посмотрим на этот трос? Может он перетёрся? Был гнилой…

— Гнилой?! Да за кого ты меня принимаешь? — вновь вспылил Осипов. — У меня всё по сто раз проверенно и перепроверено. Я на каждой снасти могу свою подпись поставить, и ответственность за её состояние готов нести своей башкой! Я этот трос лично проверял! Это новый надёжный трос. Он не мог вот так, сам собой перетереться и оборваться. Говорю тебе — его перерезали! Вот только зачем? Хоть убейте — не возьму в толк!

— Действительно. Кому это надо было? — произнесла Ольга.

— Дурдом какой-то, — Иван пнул валяющуюся под ногами пустую бутылку из-под «Колы».

— И я о том же, — капитан упёр руки в бёдра. — Но и это ещё не всё. Кому-то этого было мало…

Все разом подняли на Геннадия исполненные тревожным ожиданием глаза.

— Да-да. Было мало, — кивал Осипов. — Мало того, что этот кто-то перерезал трос, сорвав яхту с привязи. Этот кто-то, вдобавок ко всему, ещё и избавился от запасного якоря, лежавшего там же — на баке!

— Куда он подевал второй якорь?! — воскликнул Владимир.

— Без понятия. — пожал плечами капитан. — Скорее всего, выбросил его в море. Хотя не пойму, как ему это удалось без всплеска? Всплеск воды уж точно бы меня разбудил. Но якорь исчез бесшумно.

— Так может он всё ещё на яхте?

— Не думаю. Я тщательно всё обыскал. Спрятать его попросту негде — слишком уж он громоздкий и заметный. На борту его точно нет.

— Так, — Иван хлопнул себя руками по коленям. — Пошли, посмотрим что там за саботаж, и насколько всё сложно. Показывай, Ген.

Осипов сделал приглашающий жест, и они с Бекасом первыми направились на нос яхты. Остальные члены экипажа, зябко поёживаясь, двинулись следом за ними, стараясь отгонять от себя тоскливые мысли. На какое-то время все кажется забыли о мучительной головной боли и изматывающей жажде. Всеобщее волнение было выше этих физических напастей, порождённых похмельем. Люди ещё до конца не понимали в какой сложной обстановке они оказались. Одни, где-то посреди моря, в объятьях тумана…

— Вот, смотрите, — сидя на корточках, Гена облокотился на кнехт, обмотанный тросом, представлявшим из себя жалкий огрызок, бесполезно болтающийся вдоль седого борта. Капитан подтянул его край наверх и, стащив с кнехта, показал собравшимся на баке пассажирам. Бекас принял трос и начал внимательно его изучать.

Якорный трос был достаточно тонким, в палец толщиной, но очень прочным. Во всяком случае, удержать такую яхту, как «Гортензия», на якоре он мог даже в условиях сильной качки. Трос был новым и, безусловно, надёжным.

— А может всё-таки перетёрся? — неуверенным тоном предположил Ваня.

Капитан лишь презрительно хмыкнул в ответ.

— Какому дебилу понадобилось его резать?! — воскликнул Владимир. — Руки оторвать за это мало!

— А почему вы решили, что это кто-то из наших сотворил? — нахмурилась Лида. — Вдруг это кто-то чужой жестоко над нами пошутил, пока мы спали? Какие-то уроды подплыли тихонько на лодке, перерезали трос, украли якорь и уплыли.

— А что? Может это действительно так? — кивнул Геранин.

— Не вижу смысла кому-то нас так разыгрывать, — капитан повернулся к борту и сплюнул в воду. — И потом, я спал на баке. Допустим я не расслышал плеска вёсел, согласен. Не расслышал стука борта чужой лодки о борт нашей яхты. Не расслышал, как психованный злоумышленник перерезает якорный трос… Всё это я могу допустить. Но как, позвольте спросить, тогда этому негодяю удалось стащить запасной якорь?! Ему бы пришлось перебираться через борт, залезть на палубу, в буквальном смысле перешагнуть через меня, забрать якорь и вернуться назад тем же путём! На это способен разве что призрак. А в призраков я не верю. А так же не верю в то, что мог проспать перепиливание каната и кражу якоря, происходившие буквально у меня под носом!

— Ген, мы конечно все тебя уважаем, — улыбнулся Бекас. — Но ты ведь и сам недавно упоминал о том, что ты всего лишь человек. А человек не всегда способен себя контролировать. С кем не бывает? Намаялся за день, уснул, отключился… В этом нет ничего предосудительного…

— Я не нуждаюсь в вашем понимании, — капитан выхватил у него из руки обрывок каната и швырнул его на палубу. — Я ни хрена не понимаю, что здесь произошло, и есть ли в этом хотя бы какой-то смысл! Я знаю лишь то, что всё сделал правильно, а кто-то всё взял и испортил. Для чего — непонятно. Но думаю, мы сумеем выяснить причину, если узнаем кто это сделал.

— Это не я, — твёрдо заявил Вовка. — Мне-то зачем? Чё я, дурак что ли?

Все сочувственно на него посмотрели, а Иван слегка улыбнулся и еле заметно кивнул. Лида заметила это и прыснула в кулачок.

— Да пошли вы! — Геранин махнул на них рукой и, пошатываясь, побрёл по палубе, постепенно растворяясь в тумане.

— Вряд ли это Вован сделал, — глядя ему вслед произнёс Бекас. — Такой жирдяй непременно бы тебя разбудил. Он же неуклюжий как бегемот.

— Допустим, Владимир отпадает, — согласился Осипов. — Это сужает круг поисков. Остаются пятеро подозреваемых: Ты, Сергей, Лида, Оля и Настя.

— Я?!!! — услышав своё имя, взвизгнула Лида.

Но внимания на неё никто не обратил.

— Девчонок тоже можно отбросить, — почёсывая затылок, рассуждал Иван. — Сомневаюсь, что они смогли бы это осуществить. Выходит, что остаются только двое: Я и Серёга?

Они оба мрачно посмотрели в ту сторону, откуда недавно доносились кашляющие звуки. Туман окончательно заволок яхту и силуэт Сергея растаял в нём без следа. Кроме клубящейся белой завесы ребята ничего не увидели.