— Постой-постой, я ничего не говорила про нас с тобой. Я только хотела предупредить тебя.

— Если ты вернулась, значит тоже не равнодушна ко мне.

— О чём ты вообще говоришь? Нашёл время. А как же твоя ненаглядная Анна?

— Анна была моим заблуждением. Она бросила меня, и ей наплевать на мою жизнь. Пусть катится ко всем чёртям. Я больше не желаю её знать. Другое дело — ты. Такая смелая, решительная, желанная…

Он потянулся к ней, пытаясь обнять и поцеловать, но Ольга грубо оттолкнула его, и отпрыгнула назад.

— Хватит, Кирилл! Прекрати! Да что с тобой, в самом деле?!

— Это любовь. Я без ума от тебя. Ну же, не противься этой страсти! Тебе ведь тоже хочется любви? Почему бы не подчиниться этому захватывающему желанию? Иди ко мне, птичка моя!

— Нет, Кирилл! Я сказала — нет! Ты с ума сошёл? Не знаю, что на тебя нашло, но я не давала тебе ни малейшего повода, и не собираюсь делать этого впредь. Лучше подумай, что тебя ожидает, если не придёшь в себя!

— Ты очень взволнована. Именно этим и обусловлен твой необдуманный отказ. Я всё прекрасно понимаю, любовь моя. И я дам тебе время подумать над моим предложением. Ответишь, когда успокоишься, и соберёшься с мыслями. Пойми, со мной ты будешь счастлива. Нельзя отказываться от таких перспектив.

— Нет, ты действительно оглох. Всё, наш разговор окончен. Я ухожу.

— Возвращайся поскорее, любимая! Я буду ждать тебя! — Кирилл одарил её воздушным поцелуем.

— Я не вернусь. И не надейся! — в сердцах закричала Ольга, пятясь назад. — Оставайся здесь сколько заблагорассудится, если тебе наплевать на свою жизнь! Только вот Хо не будет с тобой церемониться! Хо и не с такими справлялось! Сметёт тебя одним махом, вместе с твоим жалким миром, и даже не заметит!

— Милая, ты никак не можешь понять простой истины, — скрестив руки на груди, ответил ощерившийся хозяин. — Хо никогда не причинит мне вреда.

— Почему?!

— Потому что я и есть Хо!

— Так я и знала, — сказала, словно сплюнула Ольга. — Могла же догадаться, наивная дура.

Истерично захохотав, Кирилл сделал круговое движение указательным пальцем в воздухе, и повинуясь этому движению, стая пронзительно верещащих птиц устремилась к их туче. Каким-то бесформенным роем птицы заходили на них по большой дуге, словно выбирая оптимальный сектор для атаки.

— Право, я весьма благодарен тебе за то, что отважилась заскочить ко мне, предупредить, — произнёс Кирилл. — Я это ценю. Но вот чего я точно не принимаю, так это отказов.

— Чего ты от меня хочешь? Только не говори, что влюбилось — не поверю.

— Напрасно. Знаешь, Ольга, я раньше тоже не знало, что такое настоящая любовь. Имело теоретические представления, но не более того. А теперь знаю. Это весьма любопытное чувство. Весьма! Окрыляющее, тонизирующее, вдохновляющее, — он сотряс воздух сжатыми кулаками. — Теперь я понимаю, почему люди так дуреют. Тут есть с чего одуреть.

— Чего тебе надо, Хо? Неужели действительно думаешь, что я отвечу тебе взаимностью?

— А что тебе мешает? Могу облегчить задачу, — ответил сумеречник, и превратился в Пита. — Здравствуй, Оля. Узнаёшь меня?

— Петя? — вздрогнула Вершинина. — Это… Это же не ты.

— Как это, не я? А кто же?

— Ты не Пит, и никогда им не будешь. Прекрати меня дурачить, Хо!

— Странно, — Хо вновь обернулось Кириллом. — А на Женьке срабатывало безупречно.

— Я — не Женька.

— Да уж вижу. Ну что мне с тобой делать? Не хочешь по-хорошему, заставлю по-плохому, — Кирилл сделал знак птицам, и те мгновенно устремились к Ольге.

Девушка видела, как стая приближается к ней, пугающе увеличиваясь в размерах. Слышала душераздирающий визг зловещих бесформенных птиц, похожих на трепыхающиеся рваные тряпки. Но страха почему-то не испытывала. Его место занял гнев, распространяющийся по всему телу, вкупе с адреналином. Появилось странное тепло, словно к её животу приложили горячую грелку. Она опустила взор, и увидела на себе шевелящееся пятно зелёной слякоти, которую выблевал Евгений. Это были не обычные рвотные массы, а какая-то живая субстанция, постепенно соединяющаяся с Ольгиным телом, и расползающаяся по нему тончайшей плёнкой. В любой другой момент девушку бы, наверное, вывернуло наизнанку от омерзения, но сейчас эта отталкивающая картина не вызывала у неё ни малейшей брезгливости. Зелёная пузырящаяся гадость каким-то неподвластным пониманию образом подчинялась её кипящей ненависти. Вершинина уже испытывала подобное чувство, и теперь с предвкушением ожидала завершения своего облачения. Зелень деликатно обтекала её фигуру, после чего быстро твердела, превращаясь в чёрный хитиновый панцирь.

Когда стая безумных птиц приблизилась, Ольга была уже целиком облачена в свои колючие доспехи. Визжащая орда ударилась в сплошную стену шипастого щита, и начала клоками разлетаться в разные стороны, разбрасывая осыпающиеся вниз перья и ошмётки тел. Когда последняя птица гулко срикошетила от этой непреодолимой преграды, Вершинина отставила щит в сторону, стряхнув с него налипшие остатки мочалоподобной птичьей плоти, и пренебрежительно взглянула на Кирилла, сквозь прорези в забрале. Тот медленно хлопал в ладоши.

— Брав-о! Ты овладела энергией ненависти. Будь осторожна с ней. Ненависть трудно удержать под контролем.

— Умолкни! — прорычала Вершинина, поднимая меч.

— А что ты сделаешь? Убьёшь меня? Думаешь, получится?

— Я сказала, умолкни!

— Брось. У тебя же нет навыка. В этом деле необходима практика…

— Сдохни, тварь! — девушка бросилась на него, бряцая своими тяжёлыми латами.

Ненависть и озлобленность толкали её вперёд неудержимым напором, стократно увеличивая силы. Казалось, ничто не могло её остановить. Но тут вдруг прямо перед ней выросла пара уродливых существ, похожих на ожившие коряги, с кривыми руками-ветками. Монстры раскорячились, загородив собой Кирилла. Один из них попытался вырвать щит из руки Вершининой, второй замахнулся дубиной, и едва не расплющил шлем девушки вместе с головой. К счастью, та успела вовремя парировать удар своим мечом, отведя его в сторону. Дубина ощутимо прошлась по наплечнику, сломав на нём несколько шипов, и уткнулась в клубящуюся поверхность облачной тверди.

Ярость вспыхнула в душе Ольги всепожирающим пламенем, и она окончательно сорвалась с ограничителей. Всё вокруг стало предельно чётким и детальным, а движения врагов — неловкими и медлительными. Слишком медлительными для них.

Ловко поставив свой бронированный сапог на дубинку, Оля прижала оружие к клубящейся земле, заставив существо нагнуться. Первый удар меча отсёк ему руку-ветвь чуть выше локтя, а когда монстр машинально разогнулся, лезвие уже поджидало его выше, резким ударом наискосок отделив неотёсанную косматую голову от туловища.

Не успел поверженный тролль завалиться на спину, как Ольга уже приступила к его коллеге, вцепившемуся в её щит с какой-то маниакальной одержимостью. Сначала девушка выпустила щит из руки, и когда чудище повернулось, желая, видимо, отшвырнуть его в сторону, рубанула мечом наотмашь. Щит тяжело грохнулся наземь, вместе с парой отсечённых конечностей, так и оставшихся висеть на нём. Монстр трубно заорал, взмахнув культями. Пригнувшись, Оля подрубила ему левую ногу-корневище, и когда он повалился на бок, добила уродливую тварь рубящим ударом сверху.

Тем временем Кирилл, с каким-то иступлённым упоением таращился на то, как она разделывается с чудовищами, выпучив зенки, и скалясь кровожадной улыбкой. Дьявольский восторг сверкал в полоумных глазах даже после того, как Ольга обеими руками, со всего размаха рассекла ему голову мечом.

Клинок разрубил его череп пополам, прошёл через шею, и застрял в грудной клетке. Вершинина попыталась выдернуть его, но меч не поддавался. Тогда она рванула сильнее. Вслед за рукояткой дёрнулось не только мёртвое тело Кирилла, оцепеневшее в вертикальном положении с безобразно развалившейся надвое головой, но и пространство позади него. Ещё рывок. И опять колыхание пространства. В разные стороны разошлись волновые колебания, и изуродованный мертвец тяжко завалился назад, утягивая за собой Ольгу, не желающую выпускать свой верный меч. Вместе они провалились в какую-то невероятную бездну.