— Врат? Куда?

— В эндосферное подпространство. Мой последний аргумент.

— Эндосферное? Не мог бы ты выражаться попроще?

— Куда уж проще? «Экто» — снаружи, «эндо» — внутри. Эндосфера — внутреннее пространство. Чего тут непонятного? Врата ведут внутрь — в раку моей души.

— Может быть тебе всё это кажется столь простым, и само собой разумеющимся, но не забывай, что я впервые столкнулась со всей этой запредельщиной. Не делай из меня дуру, запутывая своими хитроумными формулировками. Какие ещё врата? Я не вижу здесь никаких врат.

— Не всякий может их увидеть. Тогда бы они не были сокровенными. Вот, смотри.

Подняв руку, Евгений начертил пальцем в воздухе какой-то символ, который засиял золотистыми сверкающими блёстками, и полетел по воздуху к противоположной стене. Достигнув стены, золотой иероглиф выплеснулся на неё, стекая вниз расползающимися огненными линиями, которые упорядоченно нарисовали светящуюся дверь.

— Па-бам, — пропел Евгений.

— Красиво. И что дальше? Врата появились. Хотя, если честно, то они больше похожи на обычную дверь. И она закрыта.

— Для того, чтобы открыть врата, нужен пароль. Это слово является образцом всего сущего.

Из стены, рядом с Ольгой выдвинулась длинная полка с подсвеченными ложбинками.

— Нужно выложить особые предметы в определённом порядке. Так, чтобы они слагали пароль. Предмет отождествляет суть. Суть — обозначается литерой. Из букв складывается слово, открывающее дверь.

— Мне некогда корпеть над головоломками.

— Знаю. Я скажу тебе последовательность. Выкладывай предметы строго по очереди. Итак. Очки символизируют познание. Буква «П». Поплавок символизирует азарт. Буква «А». Рак символизирует размеренность. Буква «Р». Клубок шерстяных ниток символизирует архаичность. Буква «А». Дракон символизирует древность. Буква «Д». Самолёт символизирует изобретательность. Буква «И». Шлем мотоциклиста символизирует гонку. Буква «Г». Роза символизирует манеры. Буква «М». И, наконец, монета, символизирует ассигнование. Буква «А».

— Получилось слово… «Парадигма»? — Ольга положила монету в последнее углубление на полке.

Евгений с улыбкой кивнул. Дверь вспыхнула, и бесшумно отворилась. Помещение тут же наполнилось свежим бодрящим воздухом.

— Что ты приготовил на этот раз? — спросила Ольга.

— Войди. И сама увидишь.

— Надеюсь, что сегодня никуда падать не придётся.

С этими словами она подошла к двери, и осторожно выглянула наружу. За дверью простиралось гладкое поле, покрытое фиолетовым песком. Над головой раскинулось бледно-голубое небо, лишённое облаков. Более в этом пустынном мире ничего не было. Напрасно Ольга ожидала подвоха, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь на безупречно-чистом горизонте.

— Что это за место?

— Вместилище. Светоч начала и конца. Отсюда все выходят, и сюда же все возвращаются.

— Так значит, это — самое священное место? Но здесь же ничего нет.

— Почему нет? А как же я?

Оля обернулась, и вопросительно посмотрела на Евгения, который стоял позади неё, спрятав руки в карманы.

— Ты?

— Ну, да. Разве этого мало?

— Но, я думала…

— Думала увидеть здесь что-то необычное? Какой-то очередной иллюзорный мир? Нет-нет, солнце моё, в этот раз никаких иллюзий. Теперь всё будет только по существу. Я же сказал, что это — эндосфера. Внутренний мир. Он скрыт во мне, поэтому кажется, что его нет. Это запретная территория. Сюда нет доступа никому. Ты — первая получила такую привилегию.

— Отрадно. Но разве те иллюзорные миры не являлись воплощениями твоего внутреннего мира?

— Видишь ли, хоть иллюзии и являются в действительности порождениями внутреннего мира, но они созидаемы. Их конструируешь из отборных материалов, используя свои мысли, чувства, фантазии. Но они не являются духовным миром. Лишь его идеалистичной картинкой. Это как кино и жизнь. В фильмах все артисты предельно опрятны, и мастерски загримированы. Не люди, а ожившие иллюстрации. В жизни же всё иначе, и гораздо более прозаично. Без грима, пудры, косметики, шикарных париков, и потрясающих костюмов, все эти суперзвёзды выглядят неприметно и буднично, ничуть не лучше, чем рядовые обыватели. Но истина кроется не в кинематографическом исполнении, а в непосредственной жизни, со всей её бытовухой и несовершенством. Я старался показать тебе идеальные образы, лишённые каких-либо изъянов. Но это не правильно. Не честно по отношению к тебе. Именно поэтому я хочу быть предельно откровенен, и показать всё как есть. Это должно помочь нам избавиться от непониманий, чтобы получше узнать друг друга.

— А может не надо? Не сейчас?

— Сейчас, или никогда. Приготовься к новому открытию. Ты увидишь, что собой представляет обычная человеческая душа, без прикрас и поэтических эпитетов. Душа, как она есть.

— Ты уверен, что хочешь мне её показать?

— Да. Она открыта — входи.

— Знать бы ещё, куда…

Евгений прикоснулся пальцем к веку правого глаза.

— Сюда. Запрыгивай.

— Запрыгнуть? Куда? Тебе в глаз? — Ольга рассмеялась. — Шутишь?

— Какие уж тут шутки? Иного способа проникнуть в душу не существует. Глаз — это зеркало души.

— Но как? Как мне туда запрыгнуть?

— Просто подпрыгни. Оттолкнись от земли. Этого достаточно.

— Ну-у, хорошо. Надеюсь, что ты надо мной не издеваешься. Иначе…

— Просто подпрыгни, — терпеливо повторил Евгений.

Ольга сделала шажок назад. Глядя в глаза своему визави, она вздохнула, и подпрыгнула на месте. В тот же момент, словно невидимой рукой, её подхватила невероятная сила, и потащила наверх. Но, впрочем, наверх ли? Евгений начал увеличиваться в размерах, становясь поистине гигантским. Или же она, Ольга, становилась всё меньше и меньше, превращаясь в крохотную букашку.

Пространство переместилось на девяносто градусов. Теперь то, что было впереди — располагалось внизу. И Оля начала падать, повинуясь силе притяжения новой поверхности. Этой поверхностью теперь был Евгений, чьё поистине колоссальное лицо, подобно причудливому ландшафту, вырисовывалось далеко внизу замысловатым рельефом.

Летя в затяжном прыжке, девушка разглядывала с высоты своего необычайного падения широкую равнину щеки, раскинувшуюся у подножья внушительной горы-носа, с пещерами ноздрей. Но поразительнее всего выглядело неукротимо приближающееся, блестящее, моргающее озеро правого глаза, с обеих сторон обрамлённое тёмной чешуйчатой порослью ресниц.

На мгновение, Ольгой овладел страх: а вдруг веко захлопнется прямо перед ней, и она разобьётся об него? Но опасение оказалось напрасным. Глаз раскрылся на всю ширину, готовый впустить её в свою таинственную глубь. Приняв вертикальное положение, и зажмурив глаза, Вершинина выставила руки вперёд, и, с изяществом заправской ныряльщицы, рассекла ладонями выпуклую, отливающую перламутром поверхность глазного яблока. Хрустальная гладь разошлась в разные стороны ровными концентрическими волнами, пропуская проходящее сквозь роговицу тело Ольги, после чего сомкнулась над её ступнями с вязким всплеском.

Оказавшись внутри тёплой глазной оболочки, девушка открыла глаза, и увидела чудесную картину. Внизу, глубоко под ней, словно увеличенное линзой циклопических размеров, расстилалось цветастое глазное дно. Посреди него, объёмным полусферическим вулканом, вздувалась пятнистая серо-зелёная радужная оболочка, увенчанная зрачком-кратером. Она сильно контрастировала с белоснежным полем белка, окружавшим её со всех сторон. Белок напоминал гелиевое море с алеющей сеткой всплывших из молочной глубины кровеносных трубок-капилляров, мелко подрагивавших от пульсации. Сама же яркая радужная оболочка, ажурностью и пестротой напоминала цирковой купол.

Окружённая косыми пучками золотистых солнечных лучей, пронзавших глубину от самой поверхности, Ольга погружалась всё глубже и глубже, к самому дну. Чем дальше от поверхности — тем больше чудес появлялось вокруг. Вот, откуда ни возьмись, рядом вдруг появилась стайка самых настоящих коралловых рыбок, поражающих разнообразием цветов и оттенков. Сначала игривые рыбки брызнули от неё врассыпную, а затем, когда она проплыла мимо, бросились её догонять пышной многоцветной вереницей. Раскинув руки, Оля почувствовала, что может регулировать вращение вокруг своей оси, кистями, словно закрылками. Кроме всего прочего с её пальцев посыпались мерцающие блёстки, образовавшие позади неё два ровных шлейфа. Слегка наклонив ладони, она начала вращаться штопором, сплетая ленты серебристых следов в красивую сдвоенную спираль. Ощущения были невероятными. Внизу, вокруг чёрной окружности зрачка, вальяжно кружили сонные акулы-молоты. Когда Ольга приблизилась к ним, сопровождавшая её стайка цветных рыбёшек тут же отстала.