— Эй! Эй! Куда вы пошли? Нельзя?! Стойте!

Послышалась возня, шарканье подошв, стук, а затем чьи-то душераздирающие вопли.

— Запритесь в каютах! Немедленно! — срывающимся голосом прокричал стюард.

Что-то грохнулось на пол за дверью моей каюты. Я обернулся, и припал глазом к узёнькой дверной щёлке, но рассмотреть мне ничего не удавалось.

Тем временем, в коридоре разыгралась настоящая битва. Судя по раздающимся время от времени возгласам, было понятно, что пассажиры ведут неравный бой с какими-то ужасными существами.

— Мамочки, да что же это такое?!

— Берегитесь!

— Чьи это щупальца?!

— Они утащили моего мужа! Помогите же кто-нибудь!

— Что это за чудовища? Откуда они появились?!

— Рубите! Рубите его!

Сначала мне показалось, что все на корабле вдруг разом сошли с ума. Разум отказывался верить в то, что на судно могли проникнуть какие-то потусторонние твари. Да и сейчас это звучит как нонсенс. И лишь когда я услышал чьё-то хищное рычание, непохожее ни на один звериный голос, тогда мною окончательно овладел пронизывающий, первобытный ужас. Я забился в угол, подальше от двери, и напряжённо вслушивался в то, что творилось на корабле. Это было для меня страшным испытанием. Кошмарное ощущение, что я нахожусь в какой-то герметичной капсуле, пойманный ёю, и, одновременно с этим, защищённый от творящегося вокруг апокалипсиса. Несколько раз кто-то подходил к моей двери, звучно принюхивался, и царапал её снаружи. Меня чувствовали, но не могли достать. Но и нужды в этом не было, так как свободной добычи на корабле имелось предостаточно. Буквально через стенку от меня, в соседней каюте, тем временем, кого-то терзали. Я слышал мольбы о помощи, и предсмертные стоны. Но ничего не мог предпринять. Неведомые монстры расправились с пассажирами зелёной палубы довольно быстро. Минут через двадцать после их проникновения на нижний ярус, затихли последние человеческие крики. Потом слышалось лишь злобное хрюканье и вой адских существ, пожиравших свои жертвы, и дерущихся друг с другом за добычу. Столь быстрая победа была обусловлена изолированностью нижней палубы. Людям некуда было бежать. Все выходы наверх оказались заблокированы вторгающимися монстрами. И, тем не менее, как выяснилось позже, в тот вечер дьявольские отродья не смогли перебить на моей палубе абсолютно всех. Благодаря усилиям одного из выживших матросов, нескольким туристам удалось спрятаться в трюме. Таким образом, они прожили дольше остальных. В течение пяти последующих дней я слышал их голоса, доносящиеся снизу.

— Значит попытки сопротивляться не всегда были безуспешными? — спросила Ольга.

— Самые удачные из них, лишь откладывали страшный финал. Никто не продержался дольше меня. Рано или поздно, всех сопротивляющихся постигала одна и та же участь.

— Что было дальше? Продолжай.

— Переполненный ужасом, я сидел на своей койке, сгорбившись и дрожа, как осиновый лист, слушая шум непонятной канители, творящейся наверху. Потом я услышал, как заскрипели шлюпбалки, и мне стало понятно, что эвакуация всё-таки продолжается. Тут я вспомнил об иллюминаторах. Странно, но почему-то до этого момента мне не приходило в голову открыть их. Иллюминаторы достаточно широки, чтобы можно было выбраться через них наружу, но куда выбираться, если за бортом только море, а я понятия не имел, в какой стороне находится ближайший берег, и сколько нужно до него плыть. Однако, услышав скрежет талей, я вновь воспылал надеждой на спасение. Если спускают шлюпки, значит можно присоединиться к уцелевшим. Я моментально открыл иллюминатор, и, высунувшись из него, окинул взглядом борт «Эвридики». Туман сильно ограничивал видимость, но было видно, как сверху медленно спускаются спасательные шлюпки. Корабль стоял на месте как вкопанный. Волнение на море было минимальным, и поэтому единственную опасность для спускаемых шлюпок представляли сами пассажиры, которые, судя по всему, сильно паниковали. На верхней палубе творилось что-то жуткое: все кричали, топали, дёргали леерные ограждения. Кто-то прыгнул за борт, или же его вытолкнули. Я пытался разглядеть, куда упал этот человек, но на поверхности никто не показался. Потом где-то наверху разбилось окно, и его осколки градом посыпались в воду. Шлюпки заполнялись не полностью, так как люди сильно торопились, и спускали их раньше времени, не дожидаясь остальных пассажиров. Некоторые из тех, кто не успели занять место в шлюпках, спрыгивали в них с палубы, грозя оборвать тали. Очевидно, народу на прогулочной палубе столпилось слишком много. Уцелевшие продолжали прибывать, в то время как площадь палубы была ограничена, и не могла одновременно вместить такую толпу. Там образовалась давка. Люди буквально висели на леерах, которые, в конце концов, не выдержали, и оборвались. Точно горох, пассажиры посыпались вниз — в море. Некоторые пытались зацепиться за порванное заграждение, некоторые — за спускаемую шлюпку. В итоге, кормовые тали одной из шлюпок оторвались, и она, так и не спустившись до воды, встала на попа, буквально вытряхнув из себя людей, успевших занять в ней места. Неподалёку от моего иллюминатора, тем временем, спускалась другая шлюпка. Увидев её, я начал махать рукой, и закричал, — «пожалуйста, возьмите меня!» Какой-то парень, сидевший на носу, мельком взглянул на меня, и отмахнулся. Я попытался дотянуться до шлюпки, но она была слишком далеко. Тогда мне в голову пришла мысль, выпрыгнуть из иллюминатора в море, и вплавь добраться до шлюпки. Хорошо, что я вовремя остановился. Не успев до конца протиснуться через иллюминатор (жилет был очень широким, и зацеплялся за края), я увидел, как сверху, подобно чёрным лианам, бесшумно спускаются необычные отростки-щупальца, которые, нащупывая людей в шлюпках, тут же обвивали их, и утягивали наверх. Одно из этих щупалец заскользило по борту, возле моего иллюминатора, и я чудом увернулся от него, юркнув обратно в каюту. Спасительная шлюпка поспешно отходила от борта корабля, и страшные стебли уже не могли до неё дотянуться. С тоской и оцепенением я смотрел, как эти счастливцы отплывают от «Эвридики», ставшей в одночасье воплощением истинного кошмара. Но счастье их длилось недолго. Сначала, под водой что-то засветилось. Потом, на поверхности показался фонарик на длинном стебельке, похожий на перископ подводной лодки. Одинокая лампочка какое-то время освещала отплывающую шлюпку. Наконец, та остановилась, и я с содроганием увидел, что вокруг неё образовался водоворот, оказавшийся чудовищным жерлом огромной разверзшейся пасти. Эта пасть засасывала воду подобно гигантской сливной трубе в ванне, из которой выдернули пробку. Когда вся вода из-под лодки ушла, широченные челюсти с треском захлопнулись, буквально смяв шлюпку вместе с пассажирами. Когда подводный монстр ушёл обратно в глубину, на поверхности осталось плавать лишь несколько щепок, да чей-то окровавленный жилет. Спастись было негде. Не только корабль, но и всё море вокруг него кишело всевозможными смертоносными существами. Вторую шлюпку постигла такая же незавидная участь. Увидевшие это пассажиры третьей, удачно спущенной шлюпки, теперь уже пытались вернуться обратно на «Эвридику», хватаясь за оторванные леера, и карабкаясь наверх. Началось истинное сумасшествие. Те, кто оставались на палубе, пытались покинуть корабль, в то время как те, кому это удалось, напротив — желали вернуться обратно на него. В итоге, шлюпка так и стояла возле борта, пока в море не появилась новая тварь, напоминавшая смесь акулы и касатки, только без спинного плавника. Жуткая рыба не сразу атаковала шлюпку. Сначала она плавала взад-вперёд, возле самой поверхности, поднимая буруны своим тупым, кувалдообразным набалдашником на морде, похожим на гигантскую опухоль. Затем, вдруг, сделала широкий разворот, и пошла на таран. Округлая кувалда, венчавшая уродливую голову акулы-монстра, без труда пробила борт шлюпки, расколов её надвое. Но даже после этого, сохранив инерцию, она так сильно ударилась в борт корабля, что корпус «Эвридики» содрогнулся. Чудовище пережило это столкновение вполне благополучно. Оно спокойно сделало круг, и вновь направилось к тонущим обломкам шлюпки, среди которых барахтались пассажиры. Я видел, как эта рыба, длиной в четверть корабля, завалилась набок, выставив на поверхность свой круглый грудной плавник, и разинула пасть, устремившись к своей добыче. Она заглатывала людей целиком, с запрограммированной методичностью. А тем временем, из чёрных глубин моря поднимались новые инфернальные чудеса, в виде раскидистых спрутов, по форме напоминавших торчащие из воды исполинские кисти рук, с необычайно тонкими, длиннющими, извивающимися пальцами, на кончиках которых то и дело разевались клювастые рты. Они без труда хватали людей, карабкающихся по леерам. Некоторые «пальцы» плевались бесцветной жидкостью, которая при попадании на открытую поверхность, начинала шипеть и дымиться. С людей, обрызганных этим веществом, лохмотьями слазила кожа. Дико крича, они срывались с борта, и падали в море, но их прямо налету подхватывали жадные клювы пальцев-щупалец. Один из таких отростков завис перед моим иллюминатором. Клюв угрожающе раскрылся, и я не стал испытывать судьбу, задраив иллюминатор так быстро, как только смог. Тут же в стекло брызнула та самая шипящая гадость, от которой стёкла лишились прозрачности, и оба иллюминатора с той поры перестали открываться. Больше я не видел того, что творилось снаружи, и всё, что мне оставалось — это слушать.