— Что вы делаете?! Не надо!!! Остановитесь!!! — закричал Сергей тоненьким голоском.

Один из ближайших мальчишек приостановился, и повернул лицо в его сторону. Да ведь это же был он сам…

— Не делай этого! Не делай!

Юный Сергей отвернулся, и, подхватив с земли кусок кирпича, бросился вдогонку за убегающим котёнком.

— Не делай! Нет! Не надо!!!

Рука с камнем взметнулась вверх, и чётко метнула его в цель. Время загустело, замедляясь, и постепенно останавливаясь.

— Нет… Нет… — раздирая пальцы он сползал вниз по ограде, опускаясь на землю, и задыхаясь от подкатывающих к горлу рыданий.

Он не желал смотреть, но глаза его не закрывались. Хотел отвернуться, но резкая боль в шейных позвонках не позволяла отклонить взор ни на йоту. Чем сильнее его веки пытались сомкнуться — тем больнее было глазам, а по щекам обильнее текли кровавые слёзы. Фигуры ребят замерли, склонившись над тем, кого только что убили. Всё остановилось, и начало расплываться в кровавой пелене. Сергей дёргался на грязном полу, расцарапывая ногтями собственное тело, и ударяясь головой о твёрдую поверхность, точно пытаясь выбить из своего разума эти мучительные воспоминания.

Вскоре, силы покинули его, и он застыл в скорченной позе, дрожащий и хнычущий. Взрослый, физически крепкий парень превратился в жалкую человекоподобную тварь, лишённую способности здраво мыслить.

Он лежал на красном полу, сплошь усыпанном мелкими обломками битого кирпича, укутанный плотной пеленой желеобразного воздуха — солёного тумана, состоящего из крови. В этом тумане медленно летали алые частицы, похожие на большие двояковогнутые пуговицы без отверстий. Дышать становилось всё тяжелее. Отвратительная тёплая субстанция постепенно затапливала лёгкие.

— Я удовлетворено, — произнесло Хо, выступающее из красной пелены. — Кто бы мог подумать, что какая-то незначительная мелочь вызовет такой бурный резонанс. Людской мир воистину противоречив. Чем больше они кичатся своей храбростью и безупречностью, тем больше потаённых страхов и комплексов испытывают в то же самое время. А ложные убеждения самих себя в отсутствии подобных слабостей, делают их ещё слабее, во сто крат. Ведь чтобы раздавить вас, не требуется даже ударять по слабым точкам. Достаточно лишь легонько прикоснуться к этим воспалённым участкам, и они вызовут мгновенную боль, которая сведёт вас с ума. Они превращаются в эпицентры эмоциональных взрывов, сметающих последние крохи вашей воли без остатка. Теперь, когда я посвятило тебя в свои намеренья, пора бы приступить к их реализации.

Сергей уже не видел Хо, он лишь чувствовал, как оно нависает над ним чёрной безысходностью. Невыносимая боль, полыхавшая в его душе жарким пламенем, постепенно затихала, хотя связанно это было отнюдь не с успокоением, а скорее с переизбытком морального напряжения, в результате которого все чувства Сергея начали атрофироваться, собираясь воедино, и сжимаясь в жалкий комок, от чего он уже не мог чувствовать себя человеком. Полное смирение, и осознание своей ничтожности притупили душевную боль, сменив её неким психическим онемением, но, вместе с этим, окончательно смешали с пылью его личность. Сергей был раздавлен беспощадной и неистовой волей Хо.

Сверху медленно осыпались плоские студенистые сгустки прозрачной слизи, напоминающие обрывки целлофановых пакетов. Они оседали на землю, и растекались по ней, просачиваясь между кирпичными обломками. Улыбаясь, Хо рассматривало свою жертву. Времени осталось как раз на её поглощение. Присев на корточки, сумеречник протянул к дрожащему телу Сергея свою когтистую лапу.

— Не торопись, охотник! — пронзил жидко-кровавую атмосферу звонкий женский голос.

— Ох-х, опять ты? — Хо уперлось рукой в землю, и, покачав ромбовидной головой, уныло скосилось через плечо. — Ну, что опять? Чего ты теперь добиваешься? Хочешь мне помешать?

— Отчасти, — из кровавой полумглы выступал сверкающий человекоподобный силуэт, вокруг которого вились многочисленные щупальца, расставленные в разные стороны, подобно солнечным лучам.

Ломанные линии молний, короткими фиолетовыми всполохами освещали фрагменты этого неземного существа, а ореол вокруг головы сиял, испуская причудливые золотые протуберанцы. — Я лишь желаю забрать то, что по праву принадлежит Всевышнему. Проведённый мною предварительный анализ выявил нетипичный феномен в характере данного подведомственного элемента, из чего я делаю вывод, что он представляет для нас определённый интерес. Следовательно, он должен быть доставлен в Сакрариум для дальнейшего изучения, и синтеза полезных свойств.

— Полезных свойств? То есть, вы надеетесь добыть какие-то полезные свойства из этой куклы? Ты что, смеёшься надо мной?

— Я выполняю свою работу.

— Ты лезешь не в свои дела! Прости мне мою дерзость, я прекрасно понимаю кто я, и кто ты, но когда ты начинаешь оказывать неправомерное давление — это вынуждает меня выражать справедливый протест. С твоей стороны это уже начинает отдавать превышением служебных полномочий.

— Я действую согласно установленным директивам.

— Оставь этот пафос для людишек. Меня ты не проведёшь. Сейчас, когда я добыло жертву, ты намереваешься отнять её у меня. Но я не собираюсь так легко сдаваться. Тем более, что твои действия вызваны исключительно личными побуждениями. Не так ли?

— Повторяю, это моя работа.

— Твоя работа — направлять, а не управлять. И, уж тем более, не идти на поводу у подведомственных элементов. Ведь ты это делаешь не ради того, чтобы спасти какую-то жалкую душонку. Ты делаешь это ради своего любимчика, которому не удалось защитить эту куклу, от чего его дух может быть сильно подорван. Он не справился, и теперь ты хочешь хотя бы как-то его утешить, укрепить его настрой, и продемонстрировать свою поддержку. Только ради этого ты рискуешь своей репутацией, из-за восемнадцати процентов человечности, содержащейся в этом куске кукольного мяса. Такой скудной пропорцией побрезгует даже сумеречный гибрид, не говоря уже про служителей твоей великой касты. Да, в этих восемнадцати процентах, при большом желании, можно накопать что-нибудь любопытное, благодаря его психологической травме, полученной при формировании сознания. Но не более того. За это ты и зацепилась. Но ты не имеешь права отнять у меня эту добычу. Я знаю Закон. И мне доподлинно известно, что возврат данного типа подведомственного элемента, да ещё и с таким убогим процентным соотношением баланса человечности — для Сакрариума не принципиален. Понимаю твоё разочарование, но придётся оставить эту куклу мне.

— Его духовная сущность должна обрести покой! — фигура с солнечным ореолом, издав протяжный металлический лязг, выудила из длинных ножен полыхающий меч. — Я так сказала!

— Лиша, Лиша, Лиша, — нараспев произнесло Хо, поднимаясь во весь рост, и поворачиваясь к собеседнице. — Ну что за буйные выпады? Радикальный максимализм тебе не свойственен. Спокойствие и вкрадчивость — вот твоё кредо. Махать оружием — удел низменных тварей, но никак не высших созданий.

— Ты толкаешь меня на это, охотник. Никто не смеет возражать слуге Всевышнего!

— Разумеется, никто. Но есть один нюанс. Дело в том, что я сейчас вне закона. Меня официально не существует. Я не хочу ссориться с тобой, ибо я не вижу в этом никакой выгоды. Но и идти на уступки ради твоей личной прихоти я не желаю.

— Довольно! Ты меня утомило!

Острие меча нацелилось на Хо. Пламя, пляшущее на раскалённой стали, зловеще загудело.

— Предлагаю сделку! Раз уж мы с тобой не намерены уступать друг другу, то, может быть, взаимовыгодные условия помогут нам разрешить этот сложный конфликт?

— Что ты предлагаешь? — Лиша опустила меч.

— Я отдаю тебе необходимый материал, содержащийся в подведомственном элементе, но ты мне за это окажешь небольшую услугу. Заметь, в знак высочайшего уважения к тебе, и к твоей священной касте, я готово заключить договор с наименьшей выгодой для себя. Лишь бы ты осталась довольной.

— Ты отдашь мне его сейчас?