— Успокойся! Прошу тебя! — пыталась остановить её Оля.

Она старалась не переходить на крик, чтобы ненароком не привлечь внимание ребят в соседней каюте. Их появление сейчас было крайне нежелательным.

Попробовав открыть дверь, Лидия почему-то не смогла этого сделать. Ручка ей не поддавалась, а пройти сквозь саму дверь у неё не получилось. В результате, шарахнувшись несколько раз от стены к стене, она утихомирилась, и, съёжившись, опустилась в углу на корточки, обхватив колени руками. По колебаниям её контуров было заметно, что она сильно дрожит.

Покашливая, Ольга присела на койку. Внутри у неё всё полыхало. Дышать было больно.

— Что она со мной сделала? — прошептала она.

— Ничего особенного. Это естественная реакция твоей духовной оболочки, когда чья-то другая оболочка пытается вторгнуться в её владения. Души не могут пересекаться, ровно как и материальные тела не могут проходить друг через друга. Она этого не знала, к сожалению. Но вам не стоит беспокоиться. Боль скоро утихнет, — ответила Лиша.

— Почему же тогда мне удавалось проникнуть в собственное тело, когда я расслаивалась?

— Да потому, что это было твоё собственное тело! В нём не присутствовал чужой заряд. Ты же не испытываешь трудностей, одевая пальто? А попробуй одеть пальто, если оно уже на ком-то одето, получится это у тебя?

— Она должна вновь воссоединиться.

— Верная мысль.

Стараясь не напугать Лиду, Ольга подошла к ней, и заговорила:

— Послушай, ты не должна здесь находиться. Тебе надо вернуться обратно на кровать, чтобы соединиться с собственным телом. Пока ты порознь с ним, ты в большой опасности.

Лида продолжала сидеть не шевелясь.

— Это необходимо. Как ты не понимаешь?

Энергетическая оболочка Лидии постепенно теряла чёткость свей формы, становясь более расплывчатой и прозрачной. От неё повсеместно отделялись небольшие сгустки энергии, которые, едва различимыми амёбами, медленно разлетались по сторонам, распадаясь в воздухе.

— Она сливается с сумерками, — констатировала Лиша.

— Что это значит?

— Это значит, что она погружается в какое-то иллюзорное измерение. Разум настраивается на новые восприятия, в результате чего форма теряет свой человекообразный вид. Душа, как вода или воздух — субстанция аморфная. Это чистая энергия, — объяснила Лиша. — Но мне не нравится то, как быстро она сливается с сумеречным миром. Это может означать лишь одно. Что-то затягивает её в иллюзорный мир. Чья-то мощная воля способствует этому.

— А может быть это Женя?

— Вряд ли.

— Лида! Ради всего святого, борись! Ты не должна поддаваться ему!

На глазах Ольги заблестели слёзы. Нет ничего хуже полного бессилия, когда понимаешь, что ничем не можешь помочь человеку, попавшему в беду.

— Время упущено, — произнесла Лиша. — Её уже не спасти.

— Ну уж нет, — сквозь зубы прорычала Ольга. — Я не позволю.

И она протянула свою дрожащую ладонь к расплывающемуся в пространстве сгустку энергии, оставшемуся от Лиды. Глаза ящерки расширились.

— Ты что делаешь?! — в отчаянье запищала она. — Нет! Нельзя!

Быстро удаляясь, её писк сменил интонацию, и вскоре затих вдалеке. Как будто тысячи мельчайших иголок разом вонзились в Ольгино тело. Безумный жар, вспыхнув в груди, дьявольской помпой ударил в голову, едва не разорвав сосуды на висках.

— Лида! Лида! — Оля вслепую шарила руками в пустоте, ища подругу.

Её зрение постепенно возвращалось к ней, по мере того, как тёмная пелена, вызванная шоком, отступала от её глаз. Непонятное то ли гудение, то ли шипение надрывало барабанные перепонки. От этого многократно усиленного «ракушечного» шума можно было легко сойти с ума. Более никаких звуков. Только этот. Бесконечный, невыносимый гул.

Фиолетовые конуры каюты расплывались перед глазами. Что-то текло по полу, стенам и потолку. Чёрные крапины, сползающие вниз точно сонмище тараканов. Ольга сразу поняла, куда она попала. Это были сумерки. Мир, о котором рассказывал Евгений. Каркас реальности. Она также вспомнила об опасности, которую сулит длительное пребывание в сумерках, и ею овладел страх. Шум лишал её рассудка. Опустившись на пол, она зажала уши руками, и крепко зажмурила глаза. Напряжение было таким, что из её носа брызнула кровь. Потом она на миг лишилась чувств. Всё что осталось в её памяти, это как чья-то невидимая рука, крепко схватив её, потащила куда-то.

Давящий гул начал ослабевать, и стал терпимым. В этот момент Оля поняла, что его уже нет. А то, что она слышит — лишь остатки воспоминаний. Они быстро выветрились, оставив только бухающие удары пульса. Зловещие сумеречные очертания уступили место знакомому виду каюты. Но всё равно здесь было что-то не так. Каюта знакома, и незнакома одновременно. Как это может быть? Осмотревшись, Ольга увидела Лидию, лежавшую на койке, и себя, скорчившуюся на полу. Всё понятно. Она не в реальности. Что-то вытолкнуло её из сумеречного мира, и теперь она попала в периферийный мир — нейтральную прослойку между «каркасом» и «декорацией».

— Лида, — осторожно позвала Ольга.

Её голос сопровождался лёгким эхом. Заглянув в душевую кабинку, она отодвинула занавеску, и с удивлением обнаружила, как необычно та колыхается от её прикосновения. Неожиданно, позади неё открылась дверь и что-то звякнуло.

— Лида, это ты?

Выйдя из душевой, Оля с удивлением обнаружила, что за открывшейся дверью каюты, вместо коридора, находился лифт.

— Иллюзия, — прошептала девушка.

Остановившись у входа в лифт, она задумалась. Если бы она знала, что эта иллюзия принадлежит Евгению, то вошла бы в эту красную кабину без лишних раздумий. Но сейчас, когда ей не было известно, чьим разумом создан этот иллюзорный мир, стоило серьёзно призадуматься над совершением решительного шага. Что если это — творение Хо? Кто знает, куда привезёт её этот лифт. Крайне неразумно было идти на такой риск, и Ольга прекрасно это понимала. Однако бросать Лиду в беде она не собиралась. Другого выхода у неё не было, кроме как отправиться в эту неизвестную иллюзию, вслед за исчезнувшей подругой.

Сделав свой выбор, она шагнула в лифт. Судя по кнопкам, этажей было десять. Какой из них выбрать Ольга, естественно, не знала. Она судорожно искала хоть какую-нибудь подсказку. В это время, дверь позади неё закрылась, и лифт поехал вниз. Напрасно она нажимала на «стоп» и остальные кнопки. Лифт не останавливался, увлекая девушку на дно иллюзорной шахты.

— Иллюзия. Всего лишь иллюзия, — дрожащими губами шептала Оля.

«Муками лёгкими… От мук тяжёлых», — прошелестел над её головой таинственный шёпот.

— Женя?

Лифт завибрировал, звякнул и остановился. Дверь раздвоилась, разойдясь в разные стороны, и открыв выход в непонятное полутёмное помещение, напоминающее морг. Под потолком мерцала лампа дневного света, которая протяжно жужжала, то вспыхивая, то угасая.

Ольга крадучись вышла из лифта. Вокруг неё не было ни души, и, кроме неисправной лампы, здесь ничто не бросалось в глаза, и не привлекало внимания. Однообразные серые стены, покрытые ржавыми пятнами, издали похожими на кровь. Какие-то тёмные кабинеты, заглядывать в которые хотелось меньше всего. Скользкие полы с тёмными разводами грязи.

Косясь по сторонам, Оля начала осторожно двигаться вперёд по центральному коридору. С каждым шагом, ей здесь нравилось всё меньше и меньше. Убогое подобие заброшенной клиники вызывало самые неприятные ощущения. «Боже, что я здесь делаю?» — сама себе задала она вопрос. — «Нужно выбираться отсюда, по добру, по здорову». Похоже, что здравый смысл постепенно возвращался к ней, овладевая рассудком, и возвращая контроль над ситуацией. «А вдруг, Лида — только приманка?» — мелькнула в её голове страшная мысль. — «А вдруг, настоящая добыча — я?!»

До её слуха донёсся чей-то всхлип, а может вздох. Это заставило Ольгу насторожиться. Адреналин в крови закипел.

— Лида? Это ты?

Ответом послужил ещё один подобный звук, теперь уже более близкий и отчётливый, а главное — знакомый.