— Чего раскорячился, придурок! — рявкнула она. — Уйди с дороги!

Попытавшись обойти толстуху, Женя нарвался на группу двигающихся навстречу бритоголовых подростков, которые буквально замяли его, увлекая вслед за собой.

— Оля! — крикнул Евгений, пытаясь освободиться.

Но тут же получил удар в солнечное сплетение и скорчился на тротуаре. По его рёбрам и лицу прошлись высокие ботинки с металлическими набалдашниками на подошвах, после чего бритоголовые растворились в толпе, которая продолжала своё течение по тротуару, с сердитым бормотанием обтекая лежащего на асфальте человека.

Ольга пыталась найти выход из этого дикого столпотворения. Всюду чужие, незнакомые и совершенно равнодушные лица: рабочие, пенсионеры, студенты, разношёрстные служащие и бомжи. Тысячи глаз, тысячи ног. Над всем этим шевелящимся течением сверкает пленительный блеск магазинов, дорогих бутиков, казино и ресторанов. На светодиодных экранах, не прекращаясь, крутятся ролики, демонстрирующие кадры сладкой жизни обеспеченных людей, рекламирующих что-то непонятное. Улица наводнена самым всевозможным людом, кормящимся на берегах нескончаемой реки пешеходов: уличные торговцы, попрошайки, милиционеры, промоутеры — подобно роботам выполняют каждый свою функцию, согласно определённой стезе.

Достигнув более-менее спокойного участка улицы, Ольга немного пришла в себя. По крайней мере её больше не толкали и не сбивали с ног. Рядом находилась остановка, к которой время от времени подваливал нагруженный городской транспорт, извергающий из своих дверей немыслимые орды горожан, и поглощающий ещё более значительные их массы. Дверцы троллейбусов и автобусов едва закрывались, буквально зажёвывая людей.

Чёрный зев метрополитена, рядом с которым остановилась Оля, внезапно разверзся, словно расширившись, подобно гигантской пасти, и изрыгнул очередную волну людей, которая едва не захлестнула одинокую девушку. Едва она увернулась от этого бормочущего и шаркающего потока, как сзади на неё обрушилась другая лавина человеческой массы, вырваться из объятий которой уже не представлялось возможным.

Течение заталкивало её в душную, глубокую глотку беспощадной подземки. Сопротивляться неудержимому напору было бессмысленно. Её всё глубже заталкивали в глухую подземную духоту.

— В этом городе трудно остаться собой, — произнёс кто-то. — Это город-истукан, город-хищник. Его кровь — сточные воды, его кишечник — метрополитен с глистами электричек, его мозг горстка жалких кукол, наивно возомнивших себя самодержцами. Это кукольная фабрика! Проклятый улей. Раковая опухоль на теле Земли.

— Я хочу выйти отсюда! — Ольга начала расталкивать толпу локтями. — Выпустите меня!

— Не сопротивляйся. Я жду тебя. Лети ко мне, птичка моя! Хо! Хо!

— Не-ет! Не надо! — закричала девушка.

Чья-то крепкая рука, вынырнув из движущейся череды бесформенных тел, схватила её за запястье и потащила в сторону — к стене. Впереди открылась дверь и кто-то втолкнул Ольгу в тускло освещённое помещение комнаты охранника. Когда она обернулась, то с облегчением увидела слегка помятого и запыхавшегося Евгения.

— Ты как?! — спросил он.

— Всё в порядке, — ответила та. — Куда мы попали?!

— Не важно. Потом объясню!

Женя захлопнул дверь и, поспешно стерев кровь текущую из царапины на лице, кинулся к подруге. Сграбастав девушку в охапку, он потащил её в угол, и заставил сесть там. Усевшись рядом с ней, он обнял её, и начал шептать на ухо.

— Что бы не случилось, не уходи от меня далеко! Тебе грозила страшная опасность. Хо пыталось завладеть твоим разумом. Не верь Хо! Никогда не слушай его, и не поддавайся на его провокации!

— Но я его даже не видела! — воскликнула Ольга.

— И слава богу.

— А что вообще происходит? Где мы? Что это за город?

— Это мёртвый город. Город кукол. Здесь люди становятся куклами. И здесь правит Хо. Ты попала на перекрёсток. Мы должны срочно сойти с него!

— Что за перекрёсток?

— Перекрёсток иллюзий. Я потом тебе расскажу, что это такое. Сейчас нет времени!

— Но как нам сойти с него?

— Положись на меня. Я вытащу тебя отсюда.

Экраны наблюдения на пульте охраны один за другим, начали выключаться. Затем в помещении погас свет.

— Не бойся, — Евгений прижал Ольгу к себе. — Всё будет хорошо.

Темнота постепенно поглощала их. Успокаивало лишь ощущение, что они рядом, не смотря ни на что. Женя обнимал Ольгу уверенно и надёжно. Было понятно, что он никому не даст её обидеть, и больше не исчезнет, бросив подругу на произвол судьбы. Рядом с ним было безопасно.

В кромешной тьме царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь дыханием двух людей. Оля постепенно успокаивалась, и уже почти пришла в норму, когда ей вдруг почудилось, что рук у Евгения больше чем две, но она поспешила отмахнуться от этой мысли, сославшись на ложное восприятие, навеянное темнотой. Расторможенное сознание Ольги не позволяло ей сосредоточиться, а странные поглаживания, совершаемые Евгением, действовали расслабляющее, усыпляя бдительность девушки. Она чувствовала, что вот-вот заснёт.

Темнота постепенно рассеивалась, и тусклый свет, забрезживший откуда-то, принёс с собой сырую прохладу. Но в объятьях Евгения было тепло. Ольга подняла слипающиеся глаза, и увидела над собой тёмный свод подземелья, завешанный седыми клоками паутины. Они находились в каком-то мрачном подвале. Попытавшись подняться на ноги, Оля с ужасом осознала, что не может пошевелиться. Её руки и ноги были сплошь опутаны мягким и чрезвычайно крепким шёлком. Паутина! Женя не гладил её, а планомерно опутывал. И вообще это был не он. Когда Ольга увидела, кто был вместо него, то онемела от страха и отвращения. Она лежала в объятьях гигантского паука. Восьминогий монстр аккуратно прижимал её к своему ворсистому подбрюшью, и не преставая опутывал пленницу свободными лапами. Его многоокая личина с чёрными шариками глаз и зловещими хелицерами, постоянно шевелящимися, словно он непрестанно жевал, с хладнокровным безразличием взирала на опутанную девушку сверху вниз.

Ольга дёргалась, пытаясь вырваться, но паутина была слишком крепко затянутой. Настолько крепко, что ей невозможно было даже набрать в грудь воздуха для крика. Всё, что ей оставалось, это с безумной тоской и леденящим душу страхом ждать своей неминуемой участи. Когда несчастная потеряла последнюю надежду на спасение и уже смирилась со своей судьбой, хелицеры паука вдруг остановились. Он перестал её поглаживать и, опустив на пол, произнес ровным человеческим голосом: «Иногда бывает так, что ты вдруг оказываешься на пересечении двух потоков, порождённых разными разумами. Когда миры соприкасаются, и иллюзии проходят друг через друга, насквозь. Это явление условно именуется «Перекрёстком Иллюзий», оно порождает немало парадоксов, и может быть крайне опасно, если один из этих иллюзорных миров создан враждебным разумом, как в данном случае. Тебе повезло, ты вовремя сошла с перекрёстка».

— А? Что это?

Ольга в очередной раз открыла глаза, и увидела, что уже находится в помещении, наполненном мягким светом. Когда она закрывала веки, то вновь видела подвал с паутиной, но это видение с каждой секундой отступало, растворяясь в небытие, и исчезая. Вместо липкой паутины было тёплое одеяло. Она лежала на широченной кровати, покрытой полупрозрачным пологом. Паука рядом не было. Вместо него, склонившись над ней, сидел Женя.

— Не бойся. Это сон, — ответил он. — Сон во сне.

— Я видела необычные вещи. Сначала ты показывал мне кукольный спектакль, потом появился твой двойник, и в результате я оказалась в большом городе, в котором заблудилась. Затем меня поволокла под землю людская толпа, и я услышала голос Хо. Оно приближалось ко мне, но ты меня вовремя спас, а после вдруг превратился в большущего паука. Всё это было сном?

— Ты переутомилась. Перекрёстки иллюзий нередко вызывают череду бессвязных грёз, которые сильно давят на психику. Тебе нужно отдохнуть. Но прежде чем ты отправишься в мир сновидений, я должен тебе кое-что сказать. Сегодня ты вплотную столкнулась с кознями Хо. Мне удалось вытащить тебя. Но кривить душой не буду — тебе невероятно повезло. В дальнейшем тебе придётся учиться самостоятельно выбираться из подобных передряг. Иначе пропадёшь.