Закрыв глаза, девушка тут же ощутила тошнотворное вращение пространства. Ощущение, которое Бекас называл «вертолётом», было обыденным головокружением, возникавшим перед сном, после чрезмерного употребления алкоголя. Откроешь глаза — чудовищная карусель прекращается, закроешь — и она постепенно возобновляется вновь. Проклятое мучение!

Подтянув ноги на койку, Ольга повернулась на живот, уткнувшись лицом в подушку, и засунув под неё обе руки. Сначала левую, затем — правую. Вдруг её палец пронзила резкая боль, после чего началось неприятное пощипывание, подобное ощущению, возникающему в результате небольшого пореза.

— Что за дрянь?! — сморщившись, девушка выдернула руку из-под подушки и посмотрела на свой указательный палец.

Ощущения оказались неслучайными. Сбоку, точно между двумя фалангами, действительно красовалась небольшая, но заметная ранка. Очень ровная, подобная порезу, нанесённому острой бритвой. По пальцу уже вовсю текла тёмно-красная, кровавая дорожка. Ольга ненавидела порезы. Сущая царапина, а кровь течёт так, словно отрезан весь палец. Тяжело вздохнув, она приложила пораненный пальчик к губам. Тёплая солоноватая жидкость тут же начала растекаться по дёснам и языку, обволакивая рот своим неприятным прогорклым привкусом. Обо что же она порезалась?! Что за гадость этот придурок-Вовка спрятал под подушку?!

Приподнявшись, Ольга левой рукой отбросила подушку в сторону. Предмет, который оказался под ней, не смотря на то, что находился явно не на своём месте, с первого мгновения не вызвал у неё никаких подозрений. Это был обычный кухонный нож. Она уже видела его раньше. Вчера они нарезали им сыр и колбасу. Оля вспомнила, что ещё тогда она отметила, насколько хорошо он был наточен. А сейчас получилось, что она в прямом смысле слова, испытала его остроту на собственной шкуре. Откуда он тут взялся? — Внезапно посетила её новая мысль. Не вытаскивая кровоточащего пальца изо рта, девушка взяла нож свободной рукой и стала его внимательно рассматривать. Всё-таки он что-то в себе таил. Какую-то загадку. Но что может быть таинственного в обычном кухонном ноже?

— Лезвие!

Ольга нахмурилась. Боль монотонно пульсировала, раздаваясь одновременно в её пальце и в правом виске. Нож в руке был лёгким. Его рукоятка тёплая, гладкая, удобная. А вот лезвие… Лезвие. А причём тут лезвие? Что в нём особенного? И всё-таки что-то необычное есть. Оно… Грязное.

В полутёмной кабине было сложно рассмотреть малозаметные детали и мелочи, но выходить наружу Оле хотелось меньше всего. Она усиленно напрягала глаза, стараясь рассмотреть, чем же конкретно был испачкан нож. Неприятные ощущения отвлекали внимание. В конце концов, вытащив замусоленный палец изо рта, она осмотрела его. Кровотечение почти прекратилось. Края раны разбухли от слюны. Боль стала какой-то отдалённой, скорее раздражающей, нежели острой. Стараясь не затрагивать ранку, и в то же время не порезаться снова об острое лезвие ножа, Ольга осторожно провела по нему пальцами с двух сторон, очистив металл от странного налёта. На подушечках остались следы серой грязи и какие-то нити. Подойдя к иллюминатору, Оля поднесла пальцы к свету и внимательно их рассмотрела. Особенно её заинтересовали эти самые нитки. Точнее волокна. Их было всего два. Оба были очень тоненькими и короткими, но Ольге удалось разглядеть их особенности. Необычность волоконцев сразу бросалась в глаза. Слоистые, неровные, похожие на остатки древесной трухи.

— Да ведь это же… — она стряхнула грязь с пальцев и снова посмотрела на нож. — Но зачем? Нет… Ничего не понимаю.

Настя, Владимир и Лида сидели на палубе, напротив входа в кабину, когда с кормы наконец-то вернулся Гена.

— Ну? Что там? — с надеждой в голосе осведомился Геранин.

— Ничего, — покачал головой капитан. — Дохлый номер. Вообще не дозванивается. А сейчас так совсем связь пропала. То ли мобильник отсюда не берёт, то ли туман влияет. Не знаю.

— Там же есть функция определения местоположения. Ты её пробовал?

— Пробовал.

— И что?

— Пишет, что «соединение невозможно», — Осипов протянул телефон Володе.

Тот глупо на него посмотрел, потыкал какие-то кнопки, и, тихо ругнувшись, засунул его в карман.

— И что же теперь делать? — тоненьким голоском спросила Настя.

— Хороший вопрос, — Гена облокотился на крышу кабины. — Не знаю.

— Почему ты не знаешь? Ты должен знать! Ты ведь первоклассный моряк! Яхтсмен! — с нотками паники в голосе заявила Лида.

На это Геннадий лишь тихонько рассмеялся, постукивая пальцами по гладкой крыше.

— Но ведь раньше, в старые времена, когда люди плавали по морям, у них не было радиостанций и мобильных телефонов. Как они умудрялись ориентироваться и находить правильный путь? — всплеснула руками Лида.

— Ну, во-первых, у них были специальные навигационные приспособления: секстаны и астролябии. Благодаря этим штукам они и ориентировались.

— А у тебя есть секстан или астролябия?

— Ха-ха! У меня нет. Теперь такие раритеты разве что в музее найти можно. Да даже если бы они у меня и были, то нам бы сейчас точно не помогли.

— Почему?

— Ну, хотя бы потому, что для их использования было также нужно звёздное небо. Которого у нас тоже нет. Это во-первых. Во-вторых, раньше мореплаватели дежурили в походах круглые сутки, неся вахты по-очереди и добросовестно отмечая свой курс на картах. Они не напивались до безумия и не отрезали собственные якоря. В отличие от некоторых.

Лида печально вздохнула.

— Я также отмечал наш курс. Если бы не было тумана проклятого, наверняка можно было бы легко сориентироваться на местности. Либо по приблизительным координатам, либо по береговой черте, если та в пределах видимости. Кто знает? Может и сейчас берег у нас прямо под носом.

— Хорошо если бы так оно и было, — прошептала Настя.

— Нет. Вряд ли. Тогда бы мы слышали что-то. Шум травы, деревьев, машин, — сделав умный вид, произнёс Вовка.

— Ну это смотря на каком удалении от берега мы находимся, — пожал плечами капитан.

— Ген, а компас? А по компасу мы сможем сориентироваться? — внезапно спросила Лида. — У тебя ведь он есть?

— Компас? Разумеется, — кивнул Геннадий. — Имеется.

— Так в чём же проблема?

— Сам не пойму. Вышел из строя. Ещё одна загадка.

— Ну-ка, покажи мне его.

Вынув из кармана небольшой компас, Гена протянул его Лиде. Та взглянула на острую, подрагивающую стрелку и весело произнесла. — И что же тут неисправного? Работает же! Вот, стрелка указывает в том направлении (она указала рукой прямо перед собой), значит Север — там.

— Допустим, — склонился над ней Гена. — А теперь поверни его наоборот, и посмотри, куда будет указывать эта стрелка.

Лида медленно повернула компас на 90 градусов и с величайшим разочарованием увидела, как стрелка поворачивается вместе с корпусом, словно заблокированная, не смотря на то, что фиксатор был отжат, и стрелочка свободно подрагивала, точно исправная.

— А теперь Север — там, — указал рукой новое направление капитан и грустно усмехнулся. — Вот видишь?

— Мистика какая-то, — поёжилась Настя.

— Попадалово, — буркнул Геранин.

Дверь в кабину приоткрылась, и из-за неё показалось сосредоточенное личико Ольги.

— Настя, — позвала она подругу. — Зайди сюда, пожалуйста.

Анастасия тут же безропотно поднялась на ноги, отряхнулась и отправилась на её зов. Проводив Настю взглядом, Вовка шмыгнул носом и предложил. — А что, Генка, давай запустим движок, что ли? А? Всё лучше, чем болтаться посреди моря, как дерьмо в проруби.

— Запустить — не проблема. А направимся куда? Ты, что ли, лоцманом будешь? — скептически парировал Гена.

— Не знаю… Не знаю… Но надо что-то делать. Сидеть нельзя, — толстяк почесал щёку и ещё раз добавил, уже совсем тихо. — Нельзя.

Капитан презрительно хмыкнул и отвернулся.

Оля и Настя сидели на койке рядышком, одинаково сложив руки на коленях. Палец Ольги уже был забинтован белоснежным стерильным бинтиком из аптечки. Девушки спокойно беседовали.