— Вам как обично? — поймав его взор, спросил тот.

— Си, Себастьян.

— Сеньорита?

— Э-э… — Женя вопросительно посмотрел на Ольгу, та пожала плечами, таким образом дав ему понять, что она доверяет его вкусу. — Сеньорите то же самое, что и мне. И ещё принеси один Тропикалис для дамы. Ну и фруктов, конечно.

— Будьит сполнено, — кивнул Себастьян, и тут же ускользнул в сторону, выполнять заказ.

Весело улыбаясь, Евгений посмотрел на Олю, и пояснил:

— Себастьян — вроде как мой личный официант. Как-то так повелось, что здесь меня обслуживает только он.

— Он лучший из официантов? — вскинула бровь Вершинина.

— Не в этом дело. Здесь все официанты очень хорошие и добросовестные. Но у Себастьяна лучше всех получается угодить мне. Он точно понимает мой вкус, и угадывает любую, даже мельчайшую прихоть. Не смотря на то, что по-русски он едва говорит.

— Он испанец?

— Пуэрториканец. Из уважения, я с ним говорю на испанском, а он со мной — на русском. Точнее, пытаемся говорить, — Женя рассмеялся.

Ольга осмотрелась. Круглый столик, за которым они сидели, был покрыт идеально-чистой скатертью. По краям лежали приборы. В центре стояла перечница, солонка, и ещё какие-то баночки со специями и жидкостями. Так же там находились стаканчики с салфетками и китайскими палочками. Над всем этим возвышалась необычайно красивая хрустальная ваза, в которой благоухал букет белоснежных лилий. Мигающие разноцветные фонарики, связанные в длинную гирлянду, тянущуюся по притолоке, отбрасывали на скатерть тусклые цветные блики.

— Ты не разочарована? — на всякий случай спросил у подруги Евгений.

— Ну что ты. Ни в коем случае! Мне здесь очень нравится.

— Я знал, что тебе понравится. Тёплая, спокойная обстановка, царящая здесь, как нельзя лучше способствует душевному разговору.

Обратив внимание на негритянку, поющую на сцене, Ольга заметила, что та пристально смотрит на неё. Своей песней, певица словно обращалась к ней, время от времени помахивая своей пухлой рукой в её сторону, и улыбаясь сверкающей улыбкой. Сомнений не оставалось, она пела для неё.

— Как хорошо поёт эта женщина, — произнесла Оля. — У неё такой звонкий голос, прямо за душу цепляет. Жаль, что слова песни не все понимаю.

— Я тоже, — усмехнулся Женя. — Да это и не нужно. Эту песню надо слушать, а не понимать. Песня сама достучится до твоего сердца. А уж сердце её точно поймёт.

— Верно. Я согласна с тобой. Да мне и певица нравится. Она словно излучает доброту.

— Ну, это, наверное, потому, что она по натуре своей — милейшая добрячка. Да и вообще, злых людей ты здесь не встретишь, как не ищи.

— Неужели в этом мире действительно не существует зла?

— Сегодня здесь зла действительно не существует, — качнул головой Евгений. — Забудь о нём. Отдыхай.

Ольга улыбнулась. Её душа давно не испытывала такого спокойствия и умиротворения. Хотелось раствориться в этом удивительном мире, хотелось петь вместе с добродушной негритянкой, хотелось жить.

Появился Себастьян с подносом, на котором стояли тарелки, бутылки и блестящие фужеры. Аккуратно, поочерёдно, он стал выставлять принесённые лакомства и напитки на их столик, не переставая при этом блистательно улыбаться. Опустошив поднос, он отступил назад, и кивком поклонился, сначала Ольге, затем Жене. Оля тоже ответила ему лёгким поклоном. Евгений поблагодарил официанта:

— Си. Грасиас.

После этого, услужливый пуэрториканец их покинул.

— Он такой улыбчивый, — поделилась своими впечатлениями Ольга. — Прямо сияет радостью.

— Эта черта меня в нём тоже привлекает, — ответил Женя. — И на чаевые я не скуплюсь. Ну, пожалуй, стоит приступить к трапезе.

— Здесь всё такое аппетитное!

— Ты не смотри, а угощайся. Это ведь всё для тебя.

— Здорово. С чего бы начать?

— Попробуй Тропикалис. Хорошая вещь.

— А что это такое?

— Это… Вот он, — усмехнувшись, Евгений указал рукой на стоявший возле неё бокал, с каким-то необычным тропическим напитком ядовито-зелёного цвета.

Из бокала торчал пучок декоративных листьев, а также полосатый зонтик и трубочка. На краешек был нацеплен кусочек какого-то экзотического фрукта.

— Это напиток или украшение? — пошутила Оля. — И как мне это пить? Здесь сплошные джунгли.

— Для этого тут предусмотрена трубочка.

— Ага, понятно. Ну что ж. Раз ты рекомендуешь — пожалуй попробую, — она подняла бокал. — Хм-м. Цвет, прямо скажем, вызывающий.

— Не бойся, не отравишься. Попробуй.

Прильнув губами к трубочке, Ольга втянула в себя прохладную, сладкую жидкость, изобилующую такими невероятными ароматами, что с непривычки, у девушки закружилась голова. Напиток походил на божественный нектар. Нежный, душистый, совершенно не приторный. Оля не сразу смогла от него оторваться.

— Ну, как? — выжидающе спросил Евгений.

— У меня нет слов. Что это за сок?

— Это коктейль. Смесь из нескольких тропических фруктов, которые подобраны настолько искусно, что получается вот такое чудо. Особый рецепт… Да ты угощайся. Смотри, какой хороший салат. А вот — жаркое, икра, лангусты, — по-хозяйски руководил Женя, открывая одно блюдо за другим. — Фрукты — специально для тебя. Бери всё, что понравится.

— Мне всё нравится!

Ольга жадно осматривала стол, тарелки на котором словно возникали из ничего, так как Себастьян, кажется, приносил гораздо меньше угощений, чем уже появилось на столе. Но какая разница? Главное, что всё это было, радовало глаз, щекотало ноздри, раздразнивало аппетит. Двое суток, проведённых практически впроголодь, давали о себе знать. Оля сейчас с удовольствием съела бы любую самую посредственную пищу, не говоря уже о таких аристократических блюдах как эти. Поэтому, такое богатство выбора привело её в замешательство.

— Вот всё и ешь, — кивнул Женя, и тут же принялся откупоривать непонятно откуда возникшую бутылку красного вина.

Избавившись от раздумий, Ольга без промедлений набросилась на жареное мясо, торопливо отпилив от него острым ножом приличный кусок, и тут же отправив его в рот. Вкус был изумительным. Хрустящая корочка и сочная мякоть. Свинина буквально таяла во рту. Не успев хорошенько прожевать этот кусок, девушка принялась за салат. Забывшись на какое-то время, она, одурманенная вкусом, полностью сконцентрировалась на еде, набивая рот свежими дурманящими разносолами всевозможных аппетитных деликатесов. Евгений, неторопливо взял вилку, и принялся рассеянно ковыряться в своей тарелке, из деликатности поглядывая в сторону, чтобы не смущать проголодавшуюся спутницу своим пристальным взглядом. Через некоторое время Ольга, опомнившись, отвлеклась от еды, и вновь обратила на него внимание.

— Я, наверное, веду себя как полная невежа. Прости, пожалуйста. Вся эта замечательная вкуснотень — настолько соблазнительна! Невозможно оторваться. Там, на корабле, мы второй день питаемся просроченным сухим пайком. Я успела основательно соскучиться по нормальной еде. К тому же таких изысканных лакомств я отродясь не пробовала, — виновато оправдывалась она.

— Тебе незачем извиняться. Я ведь и пригласил тебя именно для того, чтобы спокойно покушать и поболтать, — ответил Евгений. — А каким может быть разговор на пустой желудок?

— Это верно. Но всё равно, есть вещи, которые гораздо важнее еды. Знаешь, Жень, мне так хочется с тобой поговорить, так хочется узнать побольше о твоём мире, обо всём, что с нами происходит, что было доселе скрыто от меня. Обидно тратить драгоценные минуты, отведённые нам для общения, на заурядное чревоугодие, вместо душевного разговора.

— Не забивай себе голову этими пустыми волнениями. Отдыхай, наслаждайся, расслабляйся. Я легко могу рассказать тебе о том, что тебя интересует, пока ты утоляешь свой голод.

— Это очень мило с твоей стороны. Ну что ж. Расскажи мне обо всём этом.

— О чём конкретно?

— Ну-у, об этом, — Ольга сделала своей вилкой в воздухе широкую дугу. — О мире, в котором мы находимся. Как ты его сотворил? Что тебя навело на мысль его создать? Сколько ещё таких миров ты насоздавал? И вообще, как всё это возможно? Что за волшебство такое?