— Я старалась, — Ольга была очень довольна собой. — Куда теперь плывём?

Женя, улыбаясь, указал пальцем наверх. После этого жеста, они оба устремились к поверхности. Их вновь ждал привычный, надводный мир. Но Ольге сейчас не хотелось смотреть наверх. Она вдохновенно глядела по сторонам, ловя последние картинки чудесного мира глубокой котловины, которую так не охота покидать. С лёгкой грустью в душе, Оля прощалась с волшебной глубиной, понимая, что больше никогда её не забудет. Весёлый хоровод рыбок, кружащих вокруг них, провожал гостей до самой поверхности. Чувство необычайного восторга переполняло людей. Одна была счастлива, потому что увидела столько необычайных чудес, другой был счастлив, потому что сумел показать их ей. Люди неторопливо всплывали, и тени, отбрасываемые ими на дно, в самом центре подводного амфитеатра, причудливо искажались.

Поднявшись на поверхность, оба тут же выплюнули по литру воды, и глубоко вдохнули прохладный, медовый воздух. После приглушённых тонов подводного мира, им теперь всё здесь казалось таким ослепляюще-светлым. Непривычным.

— Моя лодка совсем рядом, — отдышавшись, сообщил Евгений своим обычным голосом. — Поплыли.

— Поплыли, — безропотно кивнула Ольга, всё ещё до конца не пришедшая в себя после всего увиденного под водой.

Убрав очки на лоб, она последовала за Женей. Их путешествие по затопленному лесу продолжалось. Плавно раздвигая тёплую воду, двое исследователей иллюзорного мира плыли среди торчащих из воды деревьев, созерцая окрестности. При внимательном рассмотрении, окружающая их природа оказалась не менее интересна, чем её подводная часть. Здесь также кипела жизнь, и буйствовали краски.

Оля сразу же заприметила каких-то удивительных крабов, в изобилии суетящихся среди широких мангровых корней. Приземистые и плотные, они обладали необычной окраской. Тёмно-голубые панцири этих созданий сильно контрастировали с их клешнями и лапками ярко-красного цвета. К тому же, клешни у них существенно различались размерами. Одна была неразвитой и очень маленькой, в то время как другая поражала своим внушительным размером. Иногда крабы останавливались, и, глядя на проплывающих мимо людей, махали им своими гипертрофированными клешнями. Их вид и поведение не могли не вызвать интереса у Ольги, и она обратилась к Евгению.

— Жень, а что это за крабы? Такие интересные.

— Это крабы-сигнальщики, — ответил тот. — Их ещё называют «манящими крабами». За большие красные клешни, которыми они помахивают в воздухе.

— А зачем они это делают?

— Машут? Не знаю. Наверное, хотят привлечь внимание сородичей.

— Мне почему-то кажется, что они нам машут.

— Может быть и нам. Кто их поймёт? Странные создания эти крабы. Вон тот, например, видишь, на дереве?

— Где? На каком дереве?

— Во-он, на том, — Евгений указал рукой. — Краб сидит, видишь?

Среди выступающих из воды корневищ дерева, на которое указывал Женя, Ольга никого не увидела, но, подняв глаза выше, она действительно разглядела краба сидящего высоко на стволе. Он цепко держался за него лапками, и даже, кажется, пытался взбираться ещё выше.

— Ой, а что он там делает? — удивилась девушка.

— Полагаю, что взбирается на верхушку дерева в поисках пищи. Он питается плодами.

— Надо же, как высоко он умудрился залезть. И, смотри, лезет выше! Потрясающе! Разве крабы умеют лазать по деревьям?

— Этот — умеет. Краб-древолаз. За эту способность его прозвали «пальмовый вор».

— Впервые такого вижу.

— Не удивительно, — Евгений весело усмехнулся. — Природа — это хранилище бесчисленного множества удивительных вещей. Самое главное — не разучиться удивляться. А вон и лодка моя стоит. Дальше поплывём на ней.

Небольшая моторная лодка белого цвета, была привязана к одному из деревьев. Ожидая пассажиров, она беспечно покачивалась на воде. Ухватившись руками за борт, Женя забрался в неё, и тут же обернулся назад, чтобы помочь Ольге. Ухватив его за руку, та стала подтягиваться, и шаткая посудинка накренилась на борт, словно оказывая девушке содействие.

Очутившись в лодке, Оля пригладила мокрые волосы, обнаружив, что подводные очки исчезли с её головы, словно их и не было в помине. Удерживая равновесие, она приподнялась, и осторожно пробралась в носовую часть, заняв место на передней лавочке. Евгений отвязал лодку, и перебрался на корму, подсев к мотору. Убедившись, что его подруга надёжно разместилась в лодке, он резким движением руки дёрнул стартер.

Двигатель весело загудел. Оживший винт бесцеремонно вспорол воду, толкнув лодку вперёд. В результате, её нос слегка задрался, и не ожидавшая этого Ольга покачнулась, тут же ухватившись за борта покрепче. Уверенно положив руку на руль, Женя целеустремлённо повёл своё маленькое, но очень шустрое судёнышко по затопленному лесу, смело огибая деревья, повсеместно возвышающиеся над водой.

Легко скользя по водной глади, они оставляли позади себя длинный, колеблющийся шлейф пляшущих и расходящихся волн. Многочисленные лягушки испуганно плюхались в воду, когда они приближались. Иногда людям приходилось пригибаться, когда лодка проносилась под низко склонившимися ветвями, опускающими длинные локоны своей богатой листвы до самой воды, подобно зелёным шторам. Сидевшая на носу Ольга прекрасно видела, насколько чиста и прозрачна вода, по которой они мчались. Дно чётко просматривалось сквозь полупрозрачное стекло поверхности, частично отражающее деревья и облака. На донном песке были видны тёмные камешки, ракушки всевозможных видов, пышные водоросли, затонувшие коряги и невозмутимые ракообразные, копошащиеся повсеместно. Стайки прытких рыбок органично дополняли картину этого заманчивого мира, над которым легко проносилась моторная лодка.

Совершенно игнорируя человеческое присутствие, с ветки близлежащего дерева вдруг спрыгнул яркий зимородок, который, решительно спикировав вниз, ножом вошёл в воду, прямо на пути плывущих путешественников. Спустя мгновение, он выскочил на поверхность, разбрасывая в разные стороны тысячи мелких искрящихся брызг, и, быстро трепеща крыльями, упорхнул обратно на дерево. Его бросок был неудачным, рыбку поймать не удалось. Очевидно, добыча была заранее напугана приближением лодки, так некстати расстроившей планы птички-рыболова.

Ольга, улыбаясь, смотрела вслед улетающему зимородку. Во взвеси легчайших микроскопических водяных капелек, сорвавшихся с его перьев, и на какое-то время зависших в воздухе, призрачно отражалась радуга. Как же здесь было хорошо! Как ей здесь нравилось! Как хотелось плыть, плыть, плыть, всё дальше и дальше! Через лес, купающийся в воде, гостеприимный, добрый, спокойный. Доверяя умному и забавному проводнику, с которым не может быть скучно. Подумав об этом, она на секунду обернулась к Жене, улыбнувшись ему, и тот ответил ей своей беззаботной, милой улыбкой.

Каким нелепым, бесцветным и диким казался сейчас реальный мир, о котором даже вспоминать не хотелось в эти яркие, красочные минуты счастья. Так же не хотелось думать о том, что это всего лишь иллюзия, портя столь чёрствой мыслью волнительный поток чарующих восприятий. Ведь сейчас она, в буквальном смысле, оказалась в самой настоящей мечте.

Да, это было полноценное, захватывающее погружение в мечту, которая неожиданно для неё обрела форму. Каждая деталь нереального мира хранила в себе частицу этой из ряда вон выходящей идиллической красоты, притягивающей взгляд. Каждый штрих всеобщей картины: от перламутровых мидий на дне — до волокнистых облачков на небе, вызывал восторг, радуя глаз своей незабываемой уникальностью. С какой невероятной чуткостью, нежностью и любовью был создан мир, поглотивший её целиком. Без остатка.

Девушка прислушалась. Сквозь гул мотора, шелест листвы, плеск волн, щебет и свист пернатых обитателей, ей вдруг показалось, что она слышит музыку. Далёкую, но всё более отчётливую. Живую, знакомую и очень естественную. Нет, ей не показалось. Музыка действительно звучала. И не только музыка, но и голос. Человеческий голос. Где-то, невидимая женщина пела песню на иностранном языке. Пронзительно, звонко и отчётливо. Песня идеально вплеталась в музыкальное сопровождение джазового духового оркестра, напоминая отголоски старых чёрно-белых фильмов. Ни с чем не сравнимое звучание саксофона, мелодичные клавишные переборы фортепиано, гулкая поддержка тромбонов. А так петь, надрывно и неподражаемо, способны только негритянские исполнители — истинные мастера джазового искусства.