Но командир второго батальона словно почувствовал, что кто-то пришел, — зашевелился, стряхнул с головы хвою:

— Максим Павлович? Очень кстати. Здравствуй!

— Здорово!

— Что скажешь?

— Хочу предложить дело. — Старков затянулся пару раз подряд, бросил в сырую траву окурок. — А дело вот такое: своди оба наших батальона в один и принимай командование… У меня ни обоза, ни хозяйства — все разнесло. А у тебя и людей побольше, и опыта тоже побольше. Все, как говорится, соответствует. Нет-нет, ты, Василь Романыч, плохо обо мне не думай — я ответственности не боюсь, буду твоим заместителем и самым исполнительным помощником. Но давай честно — ведь мой авторитет среди бойцов с твоим ни в какое сравнение. Ты участник финской, Красное Знамя на груди, в партии одиннадцатый год… Так что бери бразды правления в свои руки. Если хочешь знать мое мнение, что делать дальше, то я скажу — прорываться к своим. Нащупать, где у немца послабее, — и вперед! Вперед! Сидеть здесь бессмысленно: мы не решим никакой задачи и погубим людей. Наиболее перспективное направление прорыва, как мне кажется, — лес севернее Казимировки… Посмотри по карте.

— Я знаю. Но может быть…

— Что — может быть?

— Может, к нам доберется кто-то из штаба полка или из штаба дивизии. Они же знают, где мы! И потом — прорываться днем? Днем только разведка, только разведка… Командование я принимаю, спасибо тебе за доверие, людей твоих ставлю на все виды довольствия. Окончательное решение насчет дальнейших действий примем вечером.

Разведка, посланная капитаном Бабием по всем возможным направлениям прорыва к своим, доложила! дороги блокированы, у немцев наготове танки и артиллерия. Меньше всего немецких войск севернее Казимировки. «Конечно, — думал Бабий, приказав разведчикам отдыхать, — конечно, немцы считают, что не будем же мы пробиваться самой длинной и самой трудной дорогой. Там леса такие, что не везде и пройдешь… Но пройти надо!»

Штаб полка и штаб дивизии не подавали никаких признаков существования. Здесь, в отряде, не могли знать, что именно в это время Сотая на основании полученного приказа отходила на восток, за реку Волму. Шум боя, около десяти часов утра внезапно донесшийся с той стороны в лес, где ощетинились круговой обороной два батальона 331-го стрелкового полка, так же внезапно и затих.

Вечером начался дождь. Он порывами шумел в вершинах сосен, стекал по капюшонам плащ-палаток, воду жадно впитывали задубевшая на солнце хлопчатобумажная ткань красноармейских гимнастерок и сукно шинелей. В ботинках и в сапогах захлюпало. В кисетах отсырела последняя махорка…

Разведка — взвод лейтенанта Гуменного — ушла час назад. Ей было приказано уточнить, какова на данный момент обстановка на шоссе между Острошицким Городком и Логойском. Комбат ждал разведчиков, сидя на поваленном дереве, прислушиваясь, вглядываясь во тьму. По мокрой, отяжелевшей плащ-палатке барабанил дождь, уныло, усыпляюще шелестел вокруг — в деревьях, в кустах, в высоком густом черничнике. Изредка громыхало, над головой вспыхивали синие молнии.

Кто-то прошел неподалеку, зашуршал по мокрой траве полами плащ-палатки, негромко спросил:

— Где комбат, хлопцы?

— Гуменный? — поднялся Бабий.

— Я, товарищ капитан! — мгновенно отозвались из сырой тьмы. — Разрешите доложить?

— Слушаю.

— Пройти сейчас, по такой погоде, можно, товарищ капитан. Пробьемся, если пойдем севернее Острошицкого Городка, оврагами, а потом — броском через шоссе. Там у немцев, можно считать, пусто.

Решение было принято, маршрут движения уточнен. Политруки Мартынов, Шеврыгин и Хуртин успели провести в ротах открытые партийные собрания. Говорили на них мало, четверть часа — не больше. И единогласно постановили: во время прорыва из кольца долг коммунистов быть примером во всем, показывать образец хладнокровия и выдержки, стойкости и мужества в бою.

Движение начали после полуночи — лесом, на север, в обход Острошицкого Городка. Взводы старались держаться на расстоянии зрительной связи (а во тьме — это очень близко), и пока выбрались на опушку лесного массива, начало светать. Дождь стал тише. Впереди на шоссе не было слышно никакого движения. Но когда головной дозор перебрался на другую сторону дороги, на ней появилась колонна немецких бронетранспортеров — из Острошицкого Городка в Логойск шли четыре машины с автоматчиками.

Роты мгновенно залегли. Однако кто-то из бойцов, видно, чуть замешкался, и с бронетранспортеров заметили, что шоссе хочет перейти группа советских солдат. Немецкие машины развернулись и открыли огонь из пулеметов.

Положение отряда стало очень опасным. Немцы, если у них есть радиостанция, сразу сообщат своему командованию, что обнаружили русских. А если у них рации нет — погонят с донесением бронетранспортер.

Капитан Бабий, с опушки наблюдавший за движением стрелковых рот, немедленно послал к шоссе «бутылочников», приказав им уничтожить бронетранспортеры, а две группы бойцов, вооруженных пулеметами и гранатами, перекрыли дорогу с обеих сторон, чтобы не дать немцам уйти ни в Логойск, ни в Острошицкий Городок, и завязали с противником огневой бой. Остальная часть отряда, не теряя времени, стала уходить через шоссе в лес.

Приказ комбата «бутылочники» и гранатометчики выполнили как положено: все бронетранспортёры были подбиты и сожжены, а большинство вражеских автоматчиков уничтожено. Отряд с небольшими потерями перешел шоссе и скрылся в старых сосновых лесах юго-восточнее Логойска…

Дороги вынужденного отступления… В эти знойные летние дни они были забиты беженцами и отходящими воинскими частями. По обочинам шоссе и в придорожных кюветах, в свежих бомбовых воронках валялись изуродованные и сгоревшие грузовики, мотоциклы, конные повозки. На переправах, ожидая очереди, собирались тысячи людей и сотни машин. И надо всем этим — над шоссе и проселками, над речными переправами, над железнодорожными станциями и разъездами — с восхода и до заката, бомбя и обстреливая отходящих, кружили «юнкерсы», «хейнкели» и «мессеры».

Имея задачей прикрывать отход главных сил, арьергарды Сотой днем и ночью вели сдерживающие бои с танками и моторизованными частями противника. Разворачиваясь на промежуточных рубежах, иногда — прямо в боевых порядках пехоты, батареи артиллерийских полков били по вражеским танкам прямой наводкой, опять пошли в ход бутылки и фляги с бензином. Не раз и не два отряды прикрытия поднимались в контратаку и в рукопашной схватке отбрасывали врага…

К вечеру 1 июля, после трех суток тяжелейших оборонительных боев почти в окружении, Сотой удалось наконец оторваться от шедшего следом противника. Используя выгодный рельеф местности и водные преграды — притоки Волмы, батальоны прикрытия сумели задержать немцев на несколько часов. Основные силы дивизии заняли в это время оборону на рубеже Новые Зеленки — Дыя — Червень, выставили охранения и наблюдателей и приступили к оборудованию своих позиций.

Около полуночи, когда обстановка окончательно прояснилась, генерал Руссиянов вызвал к себе командиров частей и их замполитов: надо было подвести итоги первых боев, обсудить положение и перспективы.

Вызванные на совещание командиры и политработники собрались в тесной крестьянской избе. Желтый неяркий свет керосиновой лампы освещал их осунувшиеся лица, поблескивал в усталых, с воспаленными веками глазах.

— Командование и политический отдел дивизии, — поднявшись над столом, негромко сказал генерал, — довольны боевыми действиями личного состава всех частей и подразделений. Мы не поддались панике, сумели с честью выполнить все приказы командования. Я благодарю вас всех и в вашем лице — весь личный состав дивизии. Сейчас наша задача — изматывать врага, при любой возможности истреблять его живую силу и технику, особенно — танки. Мы должны делать все, чтобы затруднить продвижение фашистов по нашей земле. Под личную ответственность командиров частей приказываю: в случае дальнейшего вынужденного отхода использовать все виды противотанковых и противопехотных заграждений, уничтожать мосты, гати, переправы, перекапывать и разрушать дороги. На дорогах и в населенных пунктах устраивать баррикады и завалы. Для этого все саперные роты укомплектовать личным составом в соответствии со штатным расписанием военного времени и своевременно пополнять. Обманывайте, наконец, немцев! Если не будет хватать мин, ставьте ложные предупредительные знаки «мины», «минировано». Пока они разберутся, что к чему, пройдет время… Партийно-политический аппарат, в первых боях показавший себя с самой лучшей стороны, должен и на этот раз помочь командованию довести боевую задачу до каждого бойца, завтра с утра мобилизовать местное население на оборонительные работы… Приказ об устройстве противопехотных и противотанковых заграждений уже подписан, и вы его сегодня получите.