Как только они взлетели, сержант стал внимательно разглядывать город. Вытянутые вверх сверкающие небоскребы

Сити вскоре сменились жилыми районами вперемежку с островками зелени, а потом — синевой озера в окруженном трущобами Гарлем-парке. Северную часть последнего пересекали тоненькие серебряные нити Ист- и Вест-Сайдской монорельсовых дорог…

Когда под вертолетом заголубел Гудзон, сержант, оторвавшись от окна, взглянул на Сэма.

— Вы, значит, доктор Бертолли, которого мне приказано доставить живым и невредимым в Ориндж-Каунти, а потом привезти назад… Никто, правда, не сказал мне, зачем… Или ваша миссия секретна?

— Нет, отнюдь. Просто ваше начальство хотело избежать лишних разговоров до выяснения всех обстоятельств… Видите ли, один человек сообщил нам, что он излечивает болезнь Ренда.

— Космическую чуму? — воскликнул пилот, наполовину повернув к ним голову. — Если уж ее подхватил, считай, что ты покойник, вот что я вам скажу…

Сэм удивленно посмотрел на сержанта, и тот улыбнулся.

— Пилота из нашего Форсона, конечно, не получилось, но такие большие уши и такой длинный язык надо еще поискать… Однако он родом из тех мест и может нам пригодиться.

— Для горожанина вы не такой уж тупица, сержант, — заметил пилот, набирая высоту перед мостом Джорджа Вашингтона. — Именно деревенское любопытство заставило меня прислушаться к вашей беседе… Ничего, в один прекрасный день я тоже стану сержантом и смогу порассуждать о подчиненных… А что, док, действительно кого-то вылечили?

— Посмотрим… — Бросив испытующий взгляд на одного, затем на другого полицейского и решив, что с этими ребятами можно быть более откровенным, Сэм продолжил: — Пока у нас действительно нет никаких средств от болезни Ренда, и всякий, кто ею заразился, умирает… Вот почему нам непременно нужно отыскать это место и вывезти врача вместе с его пациентом.

— Да я могу здесь летать хоть с завязанными глазами! — успокоил его пилот, надевая темные очки. — Слышали что-нибудь о Стоуни-Пойнте? Моя родина! Историческое место, между прочим… Ух, мы там врезали англичанам! Так вот… Все эти леса я в свое время облазил вдоль и поперек. Так что будьте спокойны — сброшу вас в самом центре Стоунбриджа.

— Сядешь как полагается! Сбросит он… — строго сказал сержант.

— Я ж в переносном смысле! Вы будете бережно опущены на травку! Рядышком с нужным вам домом!

Не долетая до Хэйверстроу, они уклонились от реки в сторону холмов. Внизу проплывали озера, в которых никто теперь не купался…

— Приближаемся к цели, — сказал Форсон. — Под нами шоссе 17А. Оно ведет к Стоунбриджу. Возможно, этот дом стоит у дороги…

Вертолет шел на малой высоте вдоль узкой дороги по направлению к скучившимся впереди домикам.

На дорогах городка не было видно автомобилей, и тротуары были тоже пусты.

Миновав центр и вновь приблизившись к окраинам, они заметили наконец тонкую струйку дыма, которая тянулась из-под рощи.

— Может быть, там? — спросил пилот и пробежал глазами текст телеграфного сообщения, лежавшего на приборной панели. — «Ферма вблизи Стоунбриджа… будет разожжен огонь… найдете по дыму…»

Когда березовая роща осталась позади, они увидели дымящиеся остатки фермерского дома и амбара, а также разбегающихся в разные стороны коров и кур. Людей не было.

— Не нравится мне эта картинка… — пробормотал сержант. — Тлеющие головешки и никого вокруг… Интересно, не тот ли это дом, который мы ищем?

— А черт его знает, — отозвался Форсон, разворачивая вертолет то в одну сторону, то в другую. — Сядем или сначала покружим над городом?

Внизу было по-прежнему безлюдно.

— Давай-ка еще полетаем, — скомандовал сержант. — Здесь как будто ничего уже не произойдет… И потом всегда можно вернуться… Вы согласны, доктор?

— Да, конечно. Вряд ли здесь найдется занятие для нас. И кроме того, никто не сказал, что нас звали именно сюда…

— Смотрите — опять! — крикнул пилот, как только они пролетели над западным предместьем.

Из трубы белеющего впереди дома, к которому вела изъезженная дорога, подымался дым. Стоявший во дворе человек, задрав голову, энергично размахивал руками.

— Но это же другой разговор! — радостно воскликнул сержант. Зажмурившись от яркого солнца, он достал пистолет и снял его с предохранителя. — Здесь хватит места для нас?

— Здесь уместилось бы пять таких стрекоз, сержант. Ну что, садимся?

Как только вертолет стал снижаться — человек побежал к дому. Они мягко опустились, и, дождавшись, когда остановятся винты, Сэм вскочил на ноги.

— Я думаю, доктор, что первым лучше выйти мне… — На плечо его легла рука сержанта. — Подозрительно тихо вокруг… Опять же — сгоревший дом… Странно все это… А ты, Форсон, остаешься присматривать за своей стрекозой!

Пилот кивнул.

— Здесь, между прочим, всегда тихо, сержант. Деревня, как-никак. Отчего, думаете, я подался в город…

Сержант спрыгнул на траву и медленно двинулся к седоволосому мужчине в белой рубашке и старомодных подтяжках. Мужчина стоял в дверях и приветливо помахивал рукой.

— Заходите! Я доктор Стиссинг, вызвавший вас сюда. Пациент в доме!

Сержант, подойдя к Стиссингу, подозрительно прищурился, едва заметно кивнул, а затем вошел внутрь. Через несколько мгновений он показался опять и, сложив руки рупором, прокричал в сторону вертолета:

— Все в порядке! Там у него больной!

Сэм, взвалив на плечо сумку, осторожно спустился.

Стиссинг смущенно переминался и почесывал щетину. «Семьдесят с гаком», — подумал Сэм. Они обменялись рукопожатиями.

— Я доктор Бертолли, госпиталь Белвью… Хотелось бы поскорей увидеть вашего пациента.

— Да-да, доктор, конечно… Прошу сюда. Очень рад видеть вас, крайне рад. Я уже двое суток на ногах, и, кажется, силы на исходе… Хедли позвонил мне отсюда, очень напуганный, да оно и понятно… Я определил болезнь Ренда еще с порога! Он и сам уже знал… С того самого момента и вожусь тут с ним. Кажется, дело идет на поправку.

— Вы не будете возражать, если я подниму штору? — спросил Сэм, так как в комнате был полумрак и силуэт больного едва угадывался.

— Конечно! Это просто для того, чтобы глаза его отдыхали!

Сержант кинулся к шторам, и вскоре Сэм, который стоял у самой кровати, увидел человека средних лет с красными нарывами на лице.

— Как самочувствие, мистер Хедли? — спросил он, укрепив на запястье больного регистрирующее устройство.

— Хедли — это вообще-то мое имя… А чувствую я себя намного лучше, скажу я вам! Совсем не так, как до прихода доктора!

Сэм расстегнул пижамную куртку больного. На груди виднелась пара нарывов. Подмышечные лимфатические узлы были набухшими.

— Больно! — испуганно сказал Хедли, когда Сэм осторожно коснулся одного из таких бугорков.

— Не беспокойтесь, я осторожно.

— Значит, он в порядке? — гордо спросил Стиссинг и затараторил: — Я знал, я говорил ему, что эти новейшие антибиотики творят чудеса! Чума — я имею в виду болезнь Ренда…

— Хедли — счастливчик… — устало перебил его Сэм. — У него не болезнь Ренда, а всего лишь фурункулез, слегка осложненный лимфаденитом. Вашим антибиотикам это было вполне по силам.

— Но присутствовали все симптомы болезни Ренда! Я достаточно давно практикую, чтобы…

— Хедли! Когда вы заболели?

— Пару дней назад. Температура поднялась сразу после того, как приземлилась эта ракета, я так и сказал доктору. Чувствовал себя так, будто умираю.

— С температурой разобрались… А как давно у вас эти нарывы?

— С того самого момента. Хотя, конечно, стали появляться они несколькими днями раньше… Но когда подскочила температура, я понял — все, чума…

— Да нет, Хедли, нет… — Стиссинг, тяжело вздохнув, опустился на табуретку. — Просто тяжелая форма фурункулеза. Фурункулы и высокая температура, понял? Извините меня, доктор, что вызвал вас сюда… Я…

Где-то совсем близко прогремело несколько выстрелов, и застрекотал ручной пулемет. Сержант выбежал из комнаты. Сэм почти сразу последовал за ним, строго наказав доктору оставаться на месте.