Ну, лиха беда начало. У Яна и в мыслях не было пытаться управлять кораблем. Он достаточно внимательно изучил управление за время своих одиночных вахт и понял, что, вытаскивая из компьютерной памяти учебные инструкции, космическим пилотом стать невозможно. Эти инструкции предполагали слишком много специальных знаний. И он решил положиться на простой, древний закон Ньютона: любой движущийся объект стремится двигаться по прямой и с неизменной скоростью. Теперь таким объектом был «ИП-256», а прямая была направлена довольно точно на приближающийся повстанческий флот. Как раз решение Ластрэпа изменить этот курс и заставило Яна поскорей придушить его. Изменение курса было уже рассчитано компьютером, и оставалось только включить команду, — но Ян и не думал этого делать. Обезвредив капитана, Ян попросту забыл о нем и обратился к экранам своих приборов.

Надеяться, что их курсы совпадут так точно, чтобы разведчик лоб в лоб столкнулся с повстанцами, не приходилось. Такого не бывает. Но если удастся установить контакт с ними, то это и не нужно. Ян включил питание и повернул самую большую параболическую антенну в сторону повстанцев. Точно прицеливаться не было смысла: когда сигнал, даже самый компактный, дойдет туда — он успеет рассеяться и будет гораздо шире всего флота. Ян вывернул мощность на максимум, включил запись и передатчик и поднес к губам микрофон:

— Вызывает Ян Кулозик. С земного разведчика «ИП-256», идущего на сближение с вами. Сигнал строго направленный, нацелен на вас. Не пытайтесь — повторяю — не пытайтесь мне отвечать. Запишите мое сообщение. Вот оно.

Я был жителем планеты Халвмерк и покинул планету с продовольственным транспортом, которым командовал Дебху. На орбите на нас напали земные силы и взяли в плен. Впоследствии все пленные были убиты, я остался один. Все подробности сообщу вам позднее, а пока хочу, чтобы вы поняли, кто я такой. Прошу не стрелять в этот корабль, когда он окажется на дистанции огня. Это двухместный разведчик, а командира я обезвредил. Пилотировать корабль я не умею и учиться не собираюсь. Корабль не вооружен. Я предлагаю следующее.

Как только вы рассчитаете мой курс и скорость — направьте один из ваших космолетов на близкий параллельный курс с моей скоростью. Я не буду менять параметры движения, но открою шлюз с внешней стороны. Со скафандром обращаться я умею, так что перейду на ваш корабль. Предлагаю направить сюда пилота, который сможет повести разведчик. Он оборудован самой совершенной аппаратурой.

У вас нет никаких оснований доверять мне, но нет и оснований отказаться от разведчика. Кроме того, у меня есть информация чрезвычайной важности о земной обороне и действиях, которые будут предприниматься на Земле.

Я веду передачу на аварийной частоте. Передача записывается и будет повторяться автоматически: сначала на двух частотах обычной связи, потом снова на аварийной — и так далее. Беспрерывно, пока мы не встретимся. Конец связи.

Теперь оставалось только ждать. И волноваться. Приемники были включены, и Ян прочел несколько шифровок командования земного флота, адресованных «ИП-256». Он никак не отреагировал ни на одну. Лучше, если там будут думать, что разведчик попросту исчез. Это повергнет их в уныние, а может быть, и нарушит какие-нибудь планы… Или даже они подумают, что у повстанцев появилось какое-то секретное оружие… Но беспокойство не проходило. План его был хорош, лучше не придумаешь, — но терпения требовал много. Раз повстанческий флот ему ничего не ответил — это могло означать, что послание его принято и там делают все, как он просил. Или — что ничего не вышло, и они быстро улетают мимо него в межзвездное пространство. Или — еще того хуже — что он неправильно опознал приближающийся флот и послал свое сообщение не повстанцам, а защитникам Земли. Понемногу начиная тревожиться, он находил все новые и новые причины.

Капитан Ластрэп тоже добавлял беспокойства. Едва придя в себя, он разразился бесконечными и красноречивыми описаниями того, что ожидает Яна, когда восторжествует справедливость. Слюна висела у него на подбородке, но он этого не замечал — настолько был увлечен своей темой. Хриплый голос его дребезжал все сильнее. Ян попытался остановить это словоизвержение, пригрозив, что снова затянет петлю, — капитана это не впечатлило. Тогда Ян предупредил, что заткнет ему рот кляпом; а поскольку и это действия не возымело — выполнил свое обещание. Но зрелище выпученных глаз и лица, превращавшегося из красного в бордовое, когда Ластрэп извивался, дергался и колотился в переборку, — это уже слишком. Ян не выдержал. Он вытащил кляп — и врубил радио на всю катушку, чтобы заглушить проклятия капитана ревом музыки.

Так прошло двое суток. Иногда капитан засыпал в своих оковах, и наступали минуты благословенной тишины, — но он почти тут же просыпался и продолжал свои тирады. От еды он отказывался — выплевывал все, что Ян пытался засунуть ему в рот, — но воды немного выпил. Наверняка только ради того, чтобы сохранить голос. Когда Ян позволил ему воспользоваться санузлом, он попытался вырваться: и в конце концов его пришлось привязать к писсуару. Это оказалось очень неудобно для обоих, и потому на третий день Ян испытал громадное облегчение, обнаружив слабый всплеск на самом краешке экрана того радара, с которого он вел радиопередачу. Объект приближался, и было очень похоже, что он идет сходящимся курсом. Ян оборвал трансляцию записи, снизил мощность передатчика до минимума — и скрестил пальцы на счастье.

— Здесь Кулозик, «ИП-256». У меня сигнал на радаре. Как поняли?

На радиочастоте слышался только звездный шорох. Ян повторил то же самое, потом добавил усиление на приемнике — и поймал. Тихо-тихо, но слышно:

— «ИП-256», не меняйте курс. Ни в коем случае не пытайтесь включить двигатели. Не включайте передатчик. В противном случае откроем огонь. Откройте наружный люк, но не пытайтесь выходить из корабля, иначе стреляем. Конец связи.

— Да, чувствуется, что идет война, — пробормотал Ян.

Наверное, он и сам вел бы себя точно так же на их месте. Он выключил радар и передатчик, но приемник оставил, поскольку тот был хорошо экранирован и не выдавал заметного излучения. Теперь оставалось только убрать все лишнее из шлюзовой камеры и открыть наружный люк. И ждать.

— Мои друзья на подходе, — сообщил Ян капитану.

Он постарался, чтобы в голосе было побольше уверенности, чем он испытывал на самом деле. Но капитана это сообщение не смутило, и он уже в тысячный раз описал Яну, какие мучения его ждут. Слушать это было неприятно. Ян предвкушал удовольствие больше не слышать капитана. Это одна из самых больших радостей, какие ожидали его по завершении полета… В шлюзе что-то застучало…

Секунду спустя засветилась мигалка, и послышался шум воздушного насоса. Ян повернулся и поплыл к шлюзу, с нетерпением ожидая, когда загорится зеленый. Вот он загорелся, внутренняя дверь открылась…

— Руки вверх! Не двигаться!

Ян немедленно подчинился. Из шлюзовой камеры в каюту влетели два вооруженных человека. Один, словно не замечая Яна, проплыл мимо него к капитану, который теперь обратил свой гнев на гостей. Другой, с лицом невидимым под забралом шлема, махнул пистолетом в сторону шлюза.

— Залезайте в скафандр.

Пока Ян одевался, первый вернулся из рубки.

— Их только двое.

— Но бомба все-таки может быть. Не исключено, что это ловушка.

— Но ты же сам сюда вызвался.

— Я помню, не сомневайся. Останешься со связанным, не отпускай его. А я этого перекину.

Ян с радостью подчинился. Выбравшись из шлюза, он увидел паукообразный космолет средних размеров, почти сразу за кормой разведчика. Его конвоир, с реактивным ранцем на скафандре, схватил Яна за руку и отбуксировал к открытому люку ожидавшего корабля. Когда Ян вышел из шлюза и стал снимать скафандр — там оказались еще двое вооруженных охранников, не спускавших с него глаз. И крупный мужчина в черной форме, с проседью в русых волосах, с тяжелым квадратным подбородком, внимательно изучавший его.