— Это не помогло. Какой же всё-таки холодный ветер! Такое впечатление, что мы в подземном царстве. Такой ветер бывает только на море; однажды в Санине…

— Лардек тут не причём. — Маркус предпочёл остановить поток её воспоминаний. — Может, — он помедлил, — это твое первое предположение?

— Какое?

— О подземном мире.

— Похоже, конечно, но мы сидим уже пять минут — а ничего не происходит. Если уж Мериад появляется, то не прячется. Так что это не он.

— Тогда кто?

— Думаю, либо Шелок, либо Марис. Мы ведь проехали мимо Монтере.

— Приносить дары Марис — это что-то новенькое.

— Дело не в дарах. Просто она напомнила нам о том, что мы находимся в её владениях.

По ту стороны реки раздался громкий смех — смеялась Марис. Она парила над мутными водами; бело-сиреневые волосы развивались по ветру, а платья цвета пожара хлестало по загорелым ногам. Видение было недолгим: всего две — три минуты.

Холодный ветер исчез, и солнце грело, как и прежде.

Решив здесь не задерживаться, друзья направились в сторону Фарендардуш-Гарда.

Стеллу терзали странные мысли: она думала о словах, произнесенных Мериадом в Джисбарле. «Иногда нужно пожертвовать другом, чтобы сдержать слово», — так, кажется, он сказал, и принцесса никак не могла понять, что имел в виду бог, и прав ли он. Прав ли бог? Кощунственный вопрос для смертной, но, тем не менее, он раз за разом всплывал в ее мозгу.

Так или иначе, они с Маркусом немного отдалились друг от друга. Они редко разговаривают о чём-то, кроме трудной дороги и убийства Маргулая. Он перестал шутить, вспоминать о Стране гор и великой Никаре; она всё чаще предпочитает общество других беседе с ним. Каждый из них молчит и смотрит куда-то в небо. И что они хотят там увидеть? Будто бы на небе написаны ответы на все их вопросы.

А сможет ли она пожертвовать дружбой ради достижения какой-нибудь цели? Стелла долго размышляла об этом и пришла к выводу, что не сможет. Это дело чести, а она принцесса. Стелла его подруга и по-прежнему дорога Маркусу, а его причуды — всего лишь игра ее воображения.

Кони остановились у небольшого ручейка. Принц соскочил на землю и осмотрел воду — чистая. Он достал фляги и наполнил их водой — путь не близкий.

Стелла отправилась на разведку — в последнее время она взяла за правило заранее узнавать, с кем придётся иметь дело. Нет ничего страшней неизвестности, а особенно вооружённой неизвестности.

Ручеёк стекал с небольшого холма, поросшего высоким кустарником; приглядевшись, принцесса заметила среди него малину. Не долго думая, позабыв о собственных правилах, сластёна слезла с головой погрузилась в мир пунцовеющих ягод. Ела она жадно, как будто никогда вовсе не пробовала малины. Будь её воля, девушка никогда бы не вылезла оттуда: в малиннике было так спокойно, по-своему уютно; там было одно блаженство, сладковато-кислое блаженство, заключённое в карминовых ягодах. Но тут появился Маркус. Как всегда, не вовремя. Наверное, у него талант.

— Кончай объедаться, а то потолстеешь! — шутливо предупредил он.

— Да ну тебя! Набрал воды? — Девушка нехотя вылезла из малинника и тыльной стороной ладони поправила волосы.

— Набрал. — Он хитро подмигнул ей. — И не только.

— Давай рассказывай! Скрывать что-то от подруги — нехорошо.

— Там деревня, — таинственно ответил Маркус. — Небольшая, но интересная. Сама увидишь.

Деревня действительно стоила внимания. При взгляде на неё было непонятно, есть она или нет. У деревни обычно бывают выпасы — у этой не было. Полей тоже не наблюдалось. Странное поселение.

Деревню окружал высокий, выше предполагаемых крыш, частокол.

— Почему ты решил, что это деревня? — В ее голосе поселился скепсис.

— Там есть собаки.

— Хорошее объяснение, — хмыкнула принцесса.

— А ещё там есть люди. Один даже меня окликнул.

— И что ты ответил?

— Ничего.

— Не нравится мне эта деревня. Напоминает ощетинившуюся усадьбу.

Принцесса подъехала к частоколу, мысленно подготовившись к тому, что её ждёт недружелюбный приём. Но она ошиблась. Единственное, что её встретило, была тишина.

— Есть здесь кто-нибудь? — постучалась Стелла.

— Конечно, есть! — бойко отозвался кто-то с другой стороны.

Над частоколом появилась голова мальчишки.

— Ой, а мы Вас давно ждём.

Вот тебе и раз! Её кто-то ждёт. Это как-то не входило в её планы.

— А мы — это кто?

— Ну, — он замялся, — мне Вам не объяснить. Да и не нужно. Фельгель велел мне наблюдать за дорогой и сразу же проводить Вас к нему.

— Ладно, — девушка решила прояснить ситуацию другим способом. — А какому богу вы поклоняетесь? Случайно не Шелоку?

— Нет, нет! — отчаянно замахал руками мальчишка. — Мы не имеем никакого отношения к злым богам. Заходите!

Перед ними открылись ворота; снаружи они были так хорошо замаскированы, что они их не заметили. Внутри, за частоколом, оказалась длинная, вытянутая с запада на восток постройка, от которой лучами отходили три небольшие улицы.

Мальчишка бежал впереди них, показывая дорогу. Они ехали по центральной улице, мимо одноэтажных домов на высоких фундаментах. Было тихо, лишь кое-где лениво лаяли собаки.

— Тут живёт Фельгель, — сообщил их юный провожатый. — Подождите немного, я доложу о вашем приезде.

Доложу… Значит, этот Фельгель — важный человек. Что ж, посмотрим, что он из себя представляет.

Вопреки ожиданиям, мальчишка быстро вернулся и с низким поклоном пригласил их войти. Он придержал принцессе стремя и клятвенно заверил, что позаботиться о лошадях.

Стелла поднялась на крытое крыльцо и потянулась к ручке двери. Она была необычной, в форме цветка странной формы; лепестки его были из бронзы, а сердцевина — из жёлтого камня. Помнится, у неё тогда промелькнул вопрос, зачем такому заурядному дому, стоящему в пустынном месте, такая ручка.

Ручка повернулась сама, без малейшего звука. Девушка невольно отпрянула, но потом решила, что ей показалось. Да не могла она открыться сама, там, за дверью, наверняка кто-то был.

— Фельгель ждёт вас, — повторил у неё за спиной мальчик.

— Да смелей же, Стелла! Нечего стоять на пороге, — буркнул Маркус.

И она вошла. Внутри было темно; ни одного окна, только по углам прихожей (неправдоподобно большого и нелепого для такого дома) в высоких бронзовых канделябрах горели свечи, по три в каждом.

— Добрый день, Ваше высочество, добро пожаловать, Ваше королевское высочество, — послышался откуда-то из темноты низкий мужской голос. — Извините за темноту, но так уж у нас принято. Правда, — он усмехнулся, — вас темнотой не испугаешь.

В зыбком свете одного из канделябров Стелла увидела высокую фигуру. Она двигалась медленно, степенно; в руках её колыхалось пламя свечи.

— Добро пожаловать, — повторила фигура и поклонилась.

Пламя светильников колыхнулось, грозя потухнуть, — и прихожая внезапно озарилась десятками свечей, расставленных на полу по периметру комнаты. Глазам принцессы, уже приспособившимся к сумраку, стало больно; яркий, ослепительный свет резал их, будто втыкая в них тысячи иголок.

— Простите, я не думал, что это на вас так подействует. — Хозяин, которого они по-прежнему не могли разглядеть, что-то прошептал, и часть свечей потухла.

Теперь с освещением было всё в порядке, и можно было удовлетворить любопытство. Человек, говоривший с ними, по-видимому, тот самый таинственный Фельгель, был широк в плечах, но не грузен. На бородатом лице застыло приветливое выражение; уголки губ приподняты, выдавая человека оптимистического склада. Одет он был просто, наподобие горожанина среднего достатка, единственное исключение — пояс из красной кожи, украшенный волнообразным рисунком из жемчужин.

Что касается комнаты, то, за исключением свечей, в ней ничего не было. Стены гладкие, обитые пластинами матового металла. Три двери, не считая входной. Интерьер странный, пугающий.

— Стелла, — услышала она шёпот принца, — может, нам уйти?