— Откуда ты знаешь?

Старла опешила, но всё же нашла в себе силы продолжить:

— Если тебе так хочется что-нибудь сделать, попробуй организовать сбор средств для армии. Мы снарядим армию и с помощью богов…

— И когда же это будет? Через год? Через два? Через десять? Нет, лучше я поеду сейчас.

— Стелла, я прикажу тебя запереть.

— Я всё равно убегу.

— Но почему? — в отчаянье спросила королева.

— У него же корона отца!

— Я помню, — вздохнула Старла. — Мы ее вернем, обещаю. Сейчас в тебе говорят эмоции, но скоро ты успокоишься и поймешь…

— Старла, я дала слово.

— Это было сказано в запальчивости, подобные обещания ничего не значат.

— С каких это пор слово Акмелуров ничего не значит? Задета наша честь, и, раз никто из наших кузенов не хочет отомстить, это сделаю я.

— Если хочешь, я поговорю с Фарнафом…

— Он не поедет. Старла, они все сгрудились около троны и не желают пальцем пошевелить, чтобы защитить тебя!

— Ты не права, не говори о том, чего не знаешь.

— Зато я вижу. Повторяю, я поеду. Никто никогда не сможет обвинить меня в том, что я не сдержала обещания.

— Стелла, кто ты, а кто Маргулай?

— Мне все равно. Отец учил нас быть смелыми, честными и вести бескомпромиссную борьбу со злом. Для него честь семьи — это не пустое слово. Маргулай оскорбил нас, он покусился на то, что принадлежит нам по праву, он причиняет боль невинным людям, мучает и изводит тебя — и ты думаешь, я буду терпеть? Отец бы не стал, и я не буду, я поступлю так, как поступил бы он.

— Да, ты очень на него похожа, даже не знаю, хорошо это или плохо.

— Знаешь, я до этого не связывала с Маргулаем, но теперь понимаю, что пару лет назад голос не случайно велел мне достать меч отца.

— Чей голос? — забеспокоилась Старла.

— Не знаю.

— Мой тебе совет: забудь о нем! Разве ты не понимаешь, что боги смеются над тобой?

— И пусть, я делаю это не из-за них, а из-за тебя. Я не желаю, чтобы это гнусное существо пило твою кровь, издевалось над тобой и поносило отца. Старла, я смогу его убить, я не испугаюсь, поверь! Почему ты не позволяешь мне этого сделать?

— Потому что я люблю тебя, потому что знаю, что эта безумная затея погубит тебя. Стелла, всеми богами заклинаю, останься дома! Обещаю, мы что-нибудь придумаем.

Стелла больше не рвалась в Добис, но, вопреки желанию сестры, не выкинула из головы данное обещание. Каждый раз засыпая, она желала Маргулаю смерти и с особым упорством совершенствовала посредственное владение с мечом, надеясь при новой встрече с колдуном не ударить лицом в грязь.

Принцесса стала задумчивее, внимательнее на уроках истории и естествознания, донимая учителя вопросами о ядовитых растениях. После занятий она приходила в фехтовальный класс и внимательно следила за тренировочными боями Маркуса, а после его ухода с мрачным упорством раз за разом вонзала нож в учебный манекен. Каждый раз метила в сердце. Сначала просто вонзала, а потом метала с небольшого расстояния. Если нож не всегда попадал в «десятку», то стрела всегда вонзалась туда, куда хотела.

Когда-то они с отцом на спор бросали дротики, теперь девушка была благодарна давней детской забаве.

Иногда во время приступов меланхолии принцесса приходила в храм и подолгу молча стояла у статуи Амандина, моля его раз и навсегда избавить сестру от Маргулая.

В тот день она тоже по привычке пришла в храм, выбрав время, когда в нем не будет просителей: Стелла не любила молиться на публике. Тяжелые двустворчатые двери были приоткрыты, и девушка бесшумно вошла внутрь. Как обычно она направилась к статуе и приготовилась обременить бога очередной порцией просьб, когда услышала приглушенные голоса, доносившиеся с галереи. В храме была хорошая акустика, и слова гулко отражались под его сводами. Повинуясь давней детской привычке всегда быть в курсе событий, Стелла крадучись подошла к галерее; теперь она отчетливо различала голос Дейры, но имя ее собеседников по-прежнему оставались загадкой.

— Тише, — увещевал остальных спокойный голос, несомненно, умудренного сединами человека. — Такое иногда встречается. Дейра сделала все, что было в ее силах.

— Ну зачем, зачем было хранить это здесь? — вопрошал второй голос, женский.

— Это было всего на несколько дней, я не думал…

— Мерзкий червяк, с удовольствием раздавлю его! — А в обладателе этого голоса, как и в Стелле, бурлили эмоции.

— Тише, — вмешалась женщина, — ты не у себя дома.

— Прекрасно, теперь ты будешь затыкать мне рот? Сами проворонили — и пытаетесь сделать меня виноватым? Да, это не мой дом, из моего дома это бы не украли.

Холерик замолк, дальше беседовали только первые двое; это был диалог, прерываемый редкими ответами Дейры. Говорили о Маргулае, о некой вещи, которую он украл из храма, и неком секрете, который можно было открыть с помощью этой вещи. Из слов беседующих выходило, что это был уже не первый секрет, который стал известен колдуну, что их очень беспокоило.

— Это должен вернуть человек, — подвел итог беседы спокойный голос. — Дейра, у тебя есть кто-нибудь на примете?

Стелла не расслышала ответ, потому что медленно пятилась к дверям. Последней фразой «хозяин дома» окончательно раскрыл свое инкогнито, и девушка спешила скорее уйти, чтобы не быть уличенной в совании носа в чужие дела.

На следующий день к ней зашла жрица и, плотно притворив за собой дверь, спросила:

— Насколько сильно ты ненавидишь Маргулая?

— Настолько, что, не раздумывая, убила бы.

— Ты действительно этого хочешь? Только подумай, не отвечай сразу.

— В своих снах я вижу его только мертвым. Я мечтаю, чтобы он умер, я все готова за это отдать.

— Значит, если бы ты могла, ты бы поехала в Добис?

— Либо поехала, либо подстерегла его здесь. А почему Вы спрашиваете, Дейра?

— Потому, что кое-кто хочет, чтобы ты забрала кое-что в Добисе, забрала и уничтожила. Не только ты мечтаешь видеть колдуна мертвым. Это только предложение, — поспешила добавить она, — ты можешь отказаться…

— Я согласна.

— Стелла, я даю тебе три дня. Это должно быть добровольное решение. Подумай хорошенько, ведь ты должна будешь…

— Мне не нужны три дня. Я поеду. Какая разница, где я убью его: там или здесь, я все равно собиралась это сделать.

— Откуда такая решимость?

— Дейра, — девушка внимательно посмотрела на нее, — а как поступили бы Вы, если у Вас пытались отнять самое дорогое, неужели молчали и ждали? Он думает, что мы легкая добыча, что женщина не способна принять вызов и отомстить, что я всего лишь звереныш. Но он просчитался, Дейра, для меня его смерть — дело чести. Он посягнул на мою сестру.

— Тогда попроси Старлу зайти ко мне.

Королева проговорила со жрицей больше часа и вернулась в расстроенных чувствах. Проходя мимо сестры, она со вздохом сказала: «Поступай, как хочешь, но мне кажется, что Дейра ошиблась».

Но если Старла на словах отказалась от борьбы, это вовсе не означало, что она сдалась. В ход были пущены «партизанские отряды». К мнению друзей иногда прислушиваются больше, чем к мнению родных. Если так — почему бы этим ни воспользоваться?

Первую и, как оказалось, единственную попытку водворить порядок в голове подруги принц предпринял после занятий.

Принцесса сидела на ступеньках лестницы садового павильона с книгой в руках. Но она не читала, а пребывала в пограничном состоянии между сном и явью.

Стоит ли ехать? Может, это действительно глупость, блажь, подростковое упрямство? Да и как она сможет исполнить задуманное? Что она может: отравить, задушить, застрелить его, заколоть ножом?

Девушка рисковала погибнуть, вероятность этого была велика, гораздо выше, чем ее шансы убить Маргулая. Но она дала слово и не откажется от него. Нужно раз и навсегда избавить сестру от унижения, и если ради этого придется заплатить высокую цену, принцесса ее заплатит.

Стелла воспринимала поездку в Добис как свой долг перед страной, долг принцессы и долг сестры, поэтому доводы Маркуса не возымели на нее действия — зародившаяся уверенность в единственно возможном выходе из сложившейся ситуации создала непробиваемую броню вокруг её сознания. Зато принц смог выяснить подробности давнего июньского вечера, с которого все и началось.