Лиэнка с тоской посмотрела на высохшее русло, будто, она помнила те дни, когда там, внизу, плескались воды Оды.

— А когда это было? — Стелла лихорадочно пыталась вспомнить, где и что она уже слышала о грайдах. Кажется, это одно из кочевых племен.

— Задолго до Вашего рождения. Да и моего тоже, — вздохнула лиэнка. — Мне эту историю рассказала бабушка, а та, в свою очередь, узнала о ней от своей матери.

Она немного помолчала, а потом, расчувствовавшись, решила поведать им о тех людях, на могилы которых, будучи еще девочкой, носила цветы.

— Каждый раз, когда меня спрашивают об этом, я вспоминаю Арирда и Гиэру. Она была одной из грайдов, он — старшим сыном лиэнского старосты. Впервые он увидел её, когда она спустилась к реке, чтобы набрать воды.

«Это наша вода», — сдвинув брови, сказал Арирд. Он был на одном берегу, она на другом.

Гиэра подняла голову, выпрямилась и посмотрела на него. Взгляд этот был кроток, строг, мягок и решителен одновременно и покорил его. А она все стояла и смотрела на него своими темными волоокими глазами. И с тех пор он жил от рассвета до рассвета и торопил ночь, потому что она приходила к реке за водой в час, когда свет побеждает тьму. Он жил этими рассветами, а потом и она тоже стала жить ими.

Как же они любили друг друга, так сейчас любить не умеют. Сколько слов они сказали друг другу, до того, как их глаза стали единым целым? Едва ли десяток. Они просто молчали, а ветер разносил их дыхание от одного берега к другому. Они передавали тепло своих рук через бурный речной поток, посылали записки вместе с игривыми птичками. Любовь соединила их прочной нитью, сильная настолько, что они решили пожениться против воли родителей. А знаете ли вы, что тогда было выйти замуж или жениться без родительского благословения? Это означало быть проклятым, в одночасье стать изгоем.

Они встречались по ночам. Арирд ждал Гиэру на берегу Оды; она приходила на условленное место около полуночи, испуганная как кобыла единорога. В ту ночь река бушевала; шёл дождь, но они не могли не видеть друг друга, им мало было незримого образа, следовавшего за ними, куда бы они ни пошли. Он отвязал спрятанную в зарослях лодку и поплыл наперекор волнам; Гиэра с замиранием сердца ждала его. Это было последние тайное свидание — на следующий день они условились бежать.

Они сидели рядом на мокрых камнях, когда услышали крики. Им пришлось проститься; она поспешила к себе домой, он — к себе, на другой берег.

Гиэра решила проводить взглядом любимого и задержалась на вершине крутого берега.

Арирд с трудом справлялся с бурным потоком; его лодку бросало из стороны в сторону, но был он умелым кормчим и всё же сумел пристать к берегу.

Она уже не ждала несчастья, но беда всегда приходит, когда ее не ждешь.

Арирд поднимался по скользким камням («Сейчас сухо, — с улыбкой заметила рассказчица, — а я вижу, что вам это нелегко далось, а тогда лил дождь»), но поскользнулся и скатился к реке… Он был уже мёртв, когда вода поглотила его.

Бедняжка Гиэра, думала ли она о себе, когда, закричав, кубарем скатилась вниз, думала ли она о своих синяках и ссадинах, о своих родных, поспешивших на ее крик, когда бросилась в воду? Девушка попыталась переплыть Оду, но разве она могла справиться с разбушевавшейся рекой!

Их похоронили напротив друг друга: даже смерть не смогла соединить их. Обе могилы теперь почти сравнялись с землёй.

Стелла молчала, отчаянно борясь с желанием посмотреть на эти могилы. Усталость взяла вверх над романтическим настроением, и она решила отложить осмотр местных достопримечательностей.

— Вы едете в Оду? — Лиэнка сложила пряжу в плетеную корзину.

Принцесса кивнула, этим простым движением головы обеспечив себе еду и кров.

Вечером она все же сходила на могилу Арирда и, сидя на земле, в багряном закатном свете, окрашивавшем кровью могильные курганы, задумчиво смотрела на могилу Гиэры. Интересно, оживают ли по ночам души усопших? Может, в полночный час они сидят рядышком на каком-нибудь камне или, взявшись за руки, гуляют по руслу высохшей, некогда разлучавшей их Оды.

Утром, по мере возможности наполнив их мешки и желудки провизией, крестьянка пожелала им доброго пути.

Солнце медленно скользило по небосклону; они неспешно ехали по бывшему руслу Оды.

— Мы едем в Оду? — Принцесса остановила Лайнес и, чтобы размять ноги, спрыгнула на землю.

— Сейчас сверимся с картой. — Маркус достал из сумки любезно вручённый королевой свиток. — Всё верно. Мы едем в Оду, а затем, видимо, через пустыню Шор.

— Через пустыню? — Стелла чуть не подавилась куском хлеба. — Ну-ка, дай сюда карту!

Мельком взглянув на карту, принцесса покачала головой:

— Ты сумасшедший — заставил меня сделать такой крюк! Положим, через Мандины ехать нельзя; пусть так, но почему бы ни поехать через Риеду или Барклени, а затем завернуть в Нериш?

— Конечно, это пришлось бы по душе твоей лошади. Но, подумай, что лучше: болото Арду или пустыня Шор?

— Болото. Там, по крайней мере, воды хватает.

— А как же трясины и болотные чудища?

— Прекрати, Маркус, что ты вечно пугаешь меня всякой дрянью! Там же не везде болото, оно просто так называется.

— Стелла, впереди Черпены, нам нужно искать подходящий перевал, а оттуда, куда хочешь ты, нам к Нериш не выбраться.

— А если сразу в Барклени?

— Если ты хочешь в Барклени, придется сделать крюк, свернуть к Волфу и попросить местных показать нам одну из троп.

— Но там же есть перевалы, они же как-то общаются с теми, кто живет по ту сторону Черпен.

— Мандин — да, Черпен — нет. Стелла, возле Барклени встречаются две горные системы, с опытным проводником, но без лошадей, вероятно, можно перебраться через хребет, но в одиночку — ни за что.

— А через Мандины нам нельзя?

— Если уж тебе так хотелось ехать через Мандины, нужно было сразу повернуть на север, сейчас мы только потеряем время.

— Но ведь это ты тогда меня отговорил!

— И правильно сделал. Я хочу сохранить тебя живой и здоровой. Заодно, на страну свою посмотришь.

— Это, что, было задание Старлы? — прищурилась девушка.

— Нет. Она только просила, чтобы ты побывала в Чериндеше, но это не помогло. Стелла, перестань прекословить, я помню эту дорогу. Правда, мы ехали весной, было не так жарко, но и сейчас не июль месяц. Зато потом нам не придется прыгать по горам, словно архарам. По Шор сотни людей каждый год ездят — и ничего.

— Хорошо, мы поедем через пустыню, но если со мной что-нибудь случится, то отвечать будешь ты.

— Согласен.

Стелла умолкла, за обе щёки уплетая провизию, но, конечно, не надолго. Молчать долго она просто не умела.

— Маркус, — принцесса покончила с первой частью трапезы, — а почему мы не поплыли морем? Сели бы на корабль в Санине и плыли по морю Уэлике. Тишина; только волны бьются о борт….

— И где же найти капитана, который согласится пристать там? И потом, куда бы мы попали? В лес Руэль, в Леса чёрных сваргов или прямо к истокам Фен? Ну, уж нет!

— Что это ты так неодобрительно отзываешься о местах, с которыми хотел торговать? — уколола его подруга. — Ведь Сизен на берегу Сирфеса, и чёрных сваргов там полно. А Ленс? Он же построен на берегу озера Фаэр.

— Неужели эти города там? — искренне удивился Маркус. — Тогда я понимаю, почему тот человек из Деринга показался тебе подозрительным.

— Вообще-то, этих городов больше нет, остались одни развалины. Говорят, там ещё осталось кое-какие вещи.

— И там никто не живёт?

— Никто, только летучие мыши да змеи. Не расстраивайся, на севере много городов, и в них живут люди.

— Чем же они занимаются?

— Тем же, что и остальные: торгуют, обрабатывают землю. Только маловероятно, что тебе там обрадуются — гостеприимство у них не в почёте.

— Что-то мне расхотелось туда ехать, — прошептал принц, надеясь, что подруга не услышит. Но она услышала.

Вдоволь построив рожицы, девушка решительно заявила: