Женщина посмотрела на его лицо и кивнула, а затем группа противника отошла, кроме одного канима: огромного, покрытого шрамами, с черным мехом, который остался стоять перед Принцепсом.

Принцепс спешился и стал напротив канима, который возвышался над ним на добрых три фута.

Каним снял тяжелый меч с пояса.

Принцепс повторил его движение.

Каним переверул оружие и взял его за лезвие. Принцепс сделал то же самое. Затем, медленно, почти ритуально, они обменялись оружием и отошли друг от друга.

Каним засунул гладиус за пояс так, как будто это был кинжал. Принцепс вложил массивное оружие канима сквозь петлю, прикрепленую к седлу коня.

Принцепс вскочил на коня, и они оба на мгновенье стали лицом к лицу и наверное говорили. Затем Принцепс склонил голову чуть набок.

Каним неожиданно поднял кулак к груди в алеранском салюте, и наклонил голову более глубоко в сторону. Затем он повернулся и зашагал прочь.

Прогремели горны, и через минуту армия канимов начала движение.

Она следовала за огромным канимом назад в Мастингс, прочь от руин на холме.

Легионеры опешили, а потом, когда Принцепс подъехал назад к стенам, все еще неся тело Арноса, весь холм взорвался радостными выкриками, звуками горнов, барабанным боем.

– У него получилось, – кричал Келлус, стуча по спине Маркуса. – Кровавые вороны и великие фурии, у него получилось!

Маркус переносил удары не жалуясь и едва сдерживался, чтобы не выбить молодому офицеру несколько зубов.

– Да сэр, – согласился он. – У него это, кажется, уже вошло в прывычку.

Ликование продолжалось, когда Принцепс вернулся на холм, и Маркус, извинившись, отошел, оставив своего старшего центуриона во главе когорты. У него было мало времени.

Принцепс потребует немедленно созвать совет.

Маркус добрался до палатки целителей и обнаружил, что большинство из них спали, просто растянувшись на земле, так как были слишком измотаны, чтобы идти назад в свои постели.

Он посмотрел вокруг, нашел Фосса и потряс трибуна за плечо.

– Я убью тебя, – устало сказал Фосс. Он открыл свои глаза, несколько раз моргнул и сказал. – О, Маркус.

– Я хотел бы видеть ее, – тихо сказал Маркус.

– Ее? – пробормотал Фосс. Потом поморщился и сказал. – О, да. Я… Мне очень жаль, Маркус. Мы сделали все, что могли для нее, но…

– Бывает, – устало ответил он. – Я просто хочу… попрощаться.

– Конечно, – произнес Фосс непривычно мягко.

Он мотнул головой в направлении занавесок в задней части палатки.

– За ними.

Маркус вернулся к занавескам и развел их. За ними лежали шесть тел, покрытых окровавленными саванами.

Он начал снимать саваны, открывая мертвые, бледные лица с серыми губами. Пятеро оказались погибшими легионерами. Одна – пожилой женщиной.

Леди Аквитейн среди них не было.

Кровь Маркуса сковало холодом.

Он шагнул назад к Фоссу, хлопнул мужчину по плечу, чтобы разбудить его и спросил:

– Где?

– Там, сзади, – Фосс протестующе махнул в сторону занавесок.

– Она была последней, над кем мы работали. Она прямо там, сзади.

– Нет, – прорычал Маркус. – Ее там нет.

Фосс удивленно уставился на него, потом встал и потащился назад, чтобы проверить самостоятельно.

– Хм, – произнес он, оглядываясь. – Не понимаю. Она была там.

Он кивнул на пустое место в конце ряда тел.

– Их было семеро.

– Сейчас их шесть, – сказал Маркус.

– Семь минус один, да, – сказал Фосс раздраженно. – Слушай, мы спали недолго, Маркус. Иногда семьи или друзья приходят за прислугой или снабженцами, которых убили, вместо того, чтобы хоронить их в общей могиле Легиона. Ты это знаешь.

Маркус покачал головой. Волна страха быстро прошла, потому что его наконец настигло изнеможение. Он знал, что должен украсть быструю лошадь и бежать ради спасения собственной жизни, но он так сильно устал.

Кроме того, он может это снова сделать в мгновение ока. И он отказался от побега.

Он обменялся несколькими словами с Фоссом, а затем вышел из палатки целителей и направился к штабной палатке.

В конце концов, какая разница, убьет его именно это решение или последствия одного из многих других, могущие проявиться в будущем, чтобы осложнять его жизнь.

Пока он был еще жив, у него было задание, которое нужно выполнить, Империя, которую нужно защитить – и капитан, которому нужно служить.

В общем, подумал Тави, могло бы быть и хуже.

Ему потребовалось около трех часов, чтобы собрать уцелевших офицеров трех Легионов, выяснить в точности, какими запасами они располагают, и разослать их на позиции.

Он выставил караулы, удостоверился в том, что воду добывают из колодцев, которые не были отравлены, и приказал каждому, кто не был занят выполнением этих двух поручений, немного поспать.

Он подозревал, что последний приказ, более чем любой другой, позволил ему получить поддержку офицеров Гвардии Сената.

Затем они похоронили мертвых, почтив павших, и Первое Копье произвел перекличку среди Легиона, составляя список погибших, посвятив этому полдня. Пробуждение той ночью было подавленным.

Было слишком мало алкоголя, и слишком многие из их братьев пропали без вести, чтобы трезвые легионеры забыли про них. Большая часть лагеря проснулась рано.

Следующие два дня прошли в неразберихе, подгонке формирований разбитых легионов, ухаживании за ранеными, а также создании надлежащего лагеря.

Первый Алеранский понес ужасные потери, почти такие же большие, как в битве при Элинархе. Несмотря на это, он был в лучшей форме, чем любой из легионов Гвардии Сената, хотя те начинали поход с большими силами.

Капитан Первого Сенаторского был убит в ходе боевых действий, а следующим по старшинству был Трибун Вспомогательных войск, чья кавалерия была ответственна за нападения на несколько стедгольдов.

Этот человек не вернулся из своего последнего патруля, или же он был в лагере и, каким-то образом узнав, в какую сторону начал дуть ветер, решил не задерживаться.

Никто из подчинявшихся ему офицеров не выглядел готовым рискнуть вызвать его гнев, принимая командование, которое по праву принадлежит ему, и, таким образом, они молчаливо поддерживали любые пункты обвинения, которые могли быть выдвинуты против него.

Налус предложил Тави назначить его командиром объединённого Легиона, сформированного из двух Гвардейских, и Тави нашёл это отличным решением.

В любом случае, выживших из двух Легионов едва хватало, чтобы создать один полноценный Легион, и Налус немедленно объединил оба Легиона Гвардии, "пока прибывшее подкрепление не сделает их разделение снова целесообразным".

Тем временем Китаи с соплеменниками отправилась выслеживать виновного Трибуна и его убийц. Она выиграла это право, когда они бросали монетку.

Погода странным образом изменилась. Небо было покрыто серой пеленой и облаками, казалось бы, наполненными снегом, который почему-то не начинал падать.

Тави потребовался час или два, чтобы понять, что это пепел. Пепел от какого-то чудовищного пожара, который можно было объяснить только извержением вулкана.

Это также объясняло яркий красный свет в ночь дуэли и дрожание земли, он был уверен в своем предположении. Через день или около того, осадки стали реже, затем прекратились, и на следующий день небо прояснилось. Однако, это явление оставалось необычным и взволновало почти всех.

После двух дней реорганизации, восстановления и перевооружения из всех боеспособных солдат Первого Алеранского были сформированы лишь семь полноценных когорт.

Руины были аккуратно очищены от развалин и большинства деревьев, которые выросли среди них, инженеры были поглощены работой над зданиями, восстанавливая их стены и крыши, где они могли это сделать, и разрушая, где были бессильны.

Каждый здоровый легионер помогал им, в том числе и непосредственно Тави, по крайней мере часть дня, они уносили мусор и расчищали землю. Занять людей было лучшим, что можно было предпринять. Это позволило поднять боевой дух и препятствовало любой мысли об опрометчивых путешествиях в сторону Мастингса, по-прежнему заполненного врагами, которые так сильно помяли их.