— Сколько вы выпили к тому времени, как приехали на карьер?

— Не больше обычного.

— И сколько именно? — уточнила Мария.

— Пару банок пива и треть бутылки водки, кажется… Я точно не помню.

— И часто вы напиваетесь до такого состояния, что у вас случаются провалы в памяти?

После того как Ханса Муберга, несмотря на его громкие протесты, увели обратно в камеру, полицейские задержались в допросной. Мария распахнула окно, впустив внутрь свежий морской ветер. Дождевые облака ушли на юг, и теперь лишь легкая облачность затуманивала синеву неба. На следующей неделе метеорологи обещали ясную и теплую погоду.

— Что скажешь, Томас? Думаешь, это он во всем виновен?

— Возможно, но в таком случае единственный мотив, которым объясняются его действия, — невменяемость и пьянство. Но Тобиаса убили хладнокровно. Ханс Муберг и тонкий расчет — вещи несовместимые. Нужно попросить участкового врача заняться им, поможет завязать с выпивкой. К тому же если парень останется под подозрением, то ему придется пройти судебно-психиатрическую экспертизу. Вчера я допрашивал его приятеля — Манфреда Магнусона по кличке Майонез. Тот рассказал, что время от времени Муберга упекают в клинику, но в какое именно отделение, не знает. Говорит, парень он хороший, но, когда выпьет, теряет контроль, и от него всего можно ожидать.

— С Майонезом я знакома и рада, что мне не пришлось допрашивать его лично. А что нам дал анализ электронной почты Муберга?

— Сандра действительно сама связалась с Мубергом по вопросу лекарств. Он ответил ей из кемпинга в Тофте. Затем она снова пишет ему и просит срочно приехать. Ключ она обещает привязать на шнурке у щели для почты. Якобы у нее мигрень, и открыть дверь она не в силах.

— Ключ с обрывком шнурка и погнутая кнопка валялись на полу в коридоре. Дырочка от кнопки — у самой щели для почты. Я обратила на это внимание, когда рассматривала снимки с места преступления. По идее можно было привязать шнурок, находясь с наружной стороны двери. Чисто теоретически. Поэтому есть вероятность, что это дело рук Муберга. Но хотелось бы все-таки, чтобы в деле появился хоть сколько-нибудь разумный мотив. Не знаешь, наши ребята уже покопались в компьютере Элизабет Ульсон?

— «Аппетитной южанки», хочешь сказать? — фыркнул Хартман.

— А ты бы под каким ником зарегистрировался? «Горячий парень из Мартебу»? Она придет с минуты на минуту. Пойду скажу на посту, чтобы ее сразу проводили к нам.

Составить о ком-то мнение за глаза довольно легко. Хорошо, что потом, когда сталкиваешься с человеком лицом к лицу, у тебя еще есть шанс это мнение изменить. Мария представляла себе южанку эдакой полненькой хохотушкой в цветастом платье и соломенной шляпке. У нее есть велосипед с багажной корзиной, и она любит вязать. Но все оказалось совсем иначе. Аппетитная южанка пришла в управление в темно-синем костюме, на каблуках, а рыжие волосы были коротко пострижены — прическа аккуратная и простая в укладке. К тому же выговор у нее оказался не совсем южный.

— В Интернете нужно быть очень осторожной, — объяснила Элизабет. — Никогда не знаешь, на какого чудака нарвешься.

Мария предложила ей кофе. Элизабет попросила черный без сахара.

— Расскажите нам о вашей переписке с Хансом Мубергом. Где и когда вы с ним встречались или назначали свидания?

— Простите, но я даже не знаю, зачем меня сюда вызвали, — рассмеялась Элизабет. Улыбка превращала ее в настоящую красавицу.

— В качестве свидетеля. Вас ни в чем не подозревают. С чего началось ваше общение с Хансом Мубергом?

— Я хотела раздобыть тамифлю. Мой лечащий врач отказался выписать мне рецепт, хотя у меня астма и я должна входить в группу риска. При этом ходили слухи, что он выписал рецепты всему персоналу в компании, принадлежащей его брату. Моему возмущению не было предела. Я стала искать препарат в Интернете и вышла на страницу Доктора М. Ханс разделил мое негодование, и мы подружились, а потом отношения зашли еще дальше. Мы договорились встретиться в кемпинге в Тофте. Я специально выбрала место, где много людей. Так гораздо безопасней.

— Как прошла встреча?

— Он оказался мошенником, но таким очаровательным!

«О да! Подобный тип мужчин мне знаком», — подумала Мария.

— Я рассказала Финну, моему брату, о бедняге Хансе, дни которого сочтены из-за жуткого заболевания под названием страбизм. Мы с братом от души посмеялись.

— Финну? — Мария тут же вспомнила имя начальника охраны клиники «Вигорис». Точно, все сходится.

— Он работает у них с самого открытия клиники. Они бы без него не справились. Он очень обязательный и дотошный. Босс обещал перевести его на должность получше — в Монреаль. Брат загорелся этой возможностью. Я буду скучать, если он уедет. И кто тогда будет чинить мне компьютер?

— А после этого вы еще встречались с Хансом Мубергом? — Мария старалась не выдать голосом, насколько важен ответ на этот вопрос.

— Нет. Правда, я получила от него письмо. Якобы он по мне скучает и хочет увидеться. Я едва разобрала написанное, столько там было опечаток. Наверное, он был сильно пьян, когда сочинял его. Могу себе представить: сидел в Интернете, охотился за девицами, но никого в свои силки не поймал. Решил приложиться к бутылке в качестве утешения, а потом вспомнил обо мне. Конечно, я не стала отвечать на то письмо. Ханс мне не пара, вы же понимаете.

— Значит, вы не писали ему и не договаривались о встречи в порту в Каппельсхамне? — уточнила Мария, чтобы все четко записалось на диктофон.

Ответ она знала и так.

— Разумеется, нет! В Каппельсхамне? Что мне там делать? Неужели Ханс замешан в том убийстве? Так вот зачем вы меня вызвали. А я-то ломала голову, почему вдруг полицейские заявились ко мне домой и попросили «одолжить» мой компьютер на пару дней.

— У кого-нибудь еще есть доступ к вашему компьютеру?

— Нет.

— А к паролю от вашего почтового ящика? Кто-нибудь еще его знает?

Мария Верн разбирала почту, откладывая большую ее часть в сторону. Сейчас значение имеет лишь то, что относится к расследованию. От Ирсы Вестберг пришел факс — статьи мужа о фармацевтических компаниях. Мария просмотрела почти все, пока не наткнулась на репортаж Тобиаса о городке Береза в Белоруссии. Оказывается, он ездил туда в апреле. Местных жителей он описывал с большой симпатией, автору удалось удивительно точно передать атмосферу маленького городка. Тобиас взял интервью у нескольких рабочих фабрики, в том числе и у Сергея Быкова. Вот и нашлось связующее звено между всеми тремя убийствами! Мария схватила распечатки и ринулась в кабинет к Хартману.

— Смотри! Между ними есть связь! — Она торжествующе швырнула папку с бумагами Хартману под нос, так что протокол, над которым он работал, улетел на пол.

С помощью переводчика полицейские еще раз пообщались с женой Быкова. Она подтвердила, что Сергей встречался со шведским журналистом, но не могла припомнить, чего именно хотел от ее мужа Тобиас Вестберг. По ее словам, Быков вернулся домой поздно, и ей пришлось укладывать его в постель — очевидно, беседа проходила в ресторане и водка лилась рекой. Муж рассказал журналисту о повседневной жизни в Березе: о том, как они перебиваются на его маленькую зарплату, о социальной защите детей и перспективах на будущее. Сергей упомянул свою работу в лаборатории, и Тобиас поинтересовался, есть ли в Березе защитники прав животных. Сергей не понял, о чем речь. Других деталей жена Быкова не вспомнила.

Мария пересказала Хартману заключительную часть статьи. В жестких выражениях Вестберг отзывался о фармацевтических компаниях, преследующих лишь собственную выгоду. Чем больше лекарств им удастся продать, тем выше их прибыль. Представители индустрии вступают в сговор с политиками, которые намеренно запугивают население, вынуждая людей покупать лекарства. А политик, который посулит народу доступ к дефицитным препаратам, сразу приобретает больший вес.