— Да. Дневник Эмили Барт нигде не упоминался. Кроме мемуаров, составленных со слов старого слепого пастора, который обучал детей Бартов. Но он был уже очень стар. К тому же сам, как можно догадаться, эти дневники видеть не мог.

— Что мы предпримем? — попыталась резюмировать девушка.

— Думаю, надо искать другие куклы. По крайней мере осмотреть ту, что у нас уже есть, из лавки игрушек. И… боюсь влиять на ваше решение, чтобы не вызвать обвинения в пристрастности к Эмили… Но предлагаю начать параллельное расследование обстоятельств ее смерти. В любом случае, каким-то образом убийство Гвендолин Оуэн связано с этими куклами, а значит, и с Эмили Барт. Не понимаю только при чем здесь убийство Ричарда Логана.

— У нас есть кукла из лавки, выпотрошим сначала ее. Даст Бог, она будет пуста, тогда… — Надежда эта была столь призрачна, что Кассандра без паузы продолжила: — Вторая у Камиллы, без обыска не обойтись. Уна обещала отдать третью добровольно. Четвертая пока не всплывала, но думаю, она где-то рядом.

— Вы не упомянули о пятой.

— Пятая не понадобится.

По дороге в участок детектив Сент-Джонс позвонила констеблю и приказала Мофли немедленно достать Уну Крайн хоть из-под земли. Записка, оставленная Гейбриэлом, так и лежала под запертыми дверями ее дома. Мофли, посланный на розыски старушки, звонил раз пятнадцать за несчастные десять минут только для того, чтобы сообщить, что нет никаких результатов.

— Только умоляю, никому ни слова о проклятой Эмили! — бросила Кассандра быстрый взгляд на агента. — Черт! Ну, что я видела ее призрак и вроде как… беседовала с ним.

— Давайте заглянем во вторую куклу, — скрывая улыбку, предложил агент, распахивая перед девушкой дверь участка.

Элспет Маллишаг вскочила из-за стойки, где она примостилась со своим вязанием.

— Мисс Маллишаг? А вы какого черта тут делаете? — оторопела Кассандра.

— Э… я, собственно, каждый день сюда прихожу. Привыкла, знаете, и потом у нас все равно нет дежурного, а иногда звонят… Люди и из управления… А что, вы не разрешаете? — расстроилась Элспет.

— Нет, ничего страшного. Но, может, вам лучше было бы дома? Я уж не знаю, что там чертовы врачи рекомендуют чертовым беременным… Отдых?

— Что вы! Мне здесь нравится, — просияла та в ответ, отблагодарив с лихвою за некоторое потепление тона Кассандры.

— Ясно. Как только констебль объявится, срочно ко мне. — Она не стала дослушивать секретаршу и поспешно скрылась в кабинете.

Там детектив прошла к сейфу, в котором хранились улики и оружие. Кукла лежала, упакованная в пластиковый пакет с застежкой. Она довольно поглядывала из-за мутной полиэтиленовой вуали с таким торжествующим видом, будто восклицала: «Ага! Я же говорила!»

Кассандра протянула к ней руку, но почти тут же отдернула и предоставила агенту самому вынимать игрушку из пакета и откручивать голову. Она внимательно следила за каждым движением помощника. Немного помедлив, он ответил на взгляд девушки легким кивком. Внутри куклы находились свернутые трубочкой листки.

— «Сэр Эбнер Проспер Барт», — прочел агент, достав и развернув бумагу. — Это отец Эмили.

— Значит, не дневники самой Эмили. — Кассандра выдохнула ледяной спертый воздух подземелья. Но в куклах есть тайники, и узнала она это из своих (о Господи!) видений. «Главное, различать реальности — первое правило мужественного сумасшедшего», — подбодрила себя несчастная.

— Постойте… здесь с краю приписка другим почерком. «Лидия Барт спрятала эти записи, оставшиеся после смерти отца».

— Лидия… Это имя упоминалось в дневнике Эмили! — воскликнула Кассандра.

— Одна из сестер. Насколько мне не изменяет память, она пережила всех. Близнецы скончались раньше.

— Никто из них так и не вышел замуж? — уточнила девушка.

— Нет. Хотя одна, как раз Арабэлла, исчезла без вести. Дело в том, что о ней не сохранилось никаких записей. Почти сразу после смерти Эмили Арабэллу перестают упоминать и сестры, и тетки. В завещании она тоже не указана. Вернее, указана как лишенная наследства. Раньше она имела равные права наследования со всеми остальными сестрами.

— Что-то произошло, — уверенно покачала головой Кассандра.

— Сложно представить проступок, за который так наказали. Игнорировать дочь мог только исключительно жестокий родитель. Тем более у него было потом время, чтобы сменить гнев на милость.

— Что же, о ее судьбе никому ничего не известно? — насторожилась Кассандра.

— Биографы Эмили пытались выяснить это, но дальше предположений дело не пошло. Версии довольно банальные. От бегства с женихом, не вызвавшим одобрение отца, до тайной перемены вероисповедания и ухода в монастырь.

— Тошнит от совпадений. От неясностей еще больше. — Кассандра дернула плечом.

Она уже начала расследование этого дела. Подсознательно шла в голове работа — увязывание фактов в логические цепочки из алиби участников событий и мотивов преступления возможного убийцы.

— На внутренней стороне могут быть отпечатки, — агент внимательно разглядывал куклу через лупу. — На самой бумаге вряд ли… Попробую сравнить с теми, что у нас уже есть.

— Если убийца связан с Эмили Барт, то именно проклятые куклы он и разыскивал в лавке. Знает ли он о дневниках внутри? — ломала между тем голову девушка, размышляя вслух.

— Возможно, убийце не известно о начинке кукол. Все равно остается еще убийство Ричарда Логана, в котором никак не фигурировала Эмили и ее куклы. Меня серьезно тревожит исчезновение Уны. Думаю, это связано с куклой, которую она собиралась передать вам. — Агент осторожно расправил пожелтевшие листы на столе.

Но тут раздался неясный шум, и в двери кабинета робко, словно мышка полевка, поскреблась Элспет Маллишаг.

— Там констебль Мофли… — робко начала она. Элспет была не из пугливых, однако она беспокоилась за товарища, которому все никак не удавалось проявить себя перед новым начальством с лучшей стороны.

— И что? — непонимающе уставилась на нее Кассандра. Она уже привыкла, что Элспет была единственной в участке, кто, кажется, не имел ничего против резкого тона и ругательств время от времени, вырывавшихся у нового начальника.

— Он боится зайти. — Элспет виновато вздохнула.

— Что за ясли? Живо его сюда! — Кассандре не терпелось поскорее прочесть найденные в кукле записи, но Уна сейчас была важнее. Мофли вошел, словно ступил на эшафот. — Нашли вы чертову старуху?

— Да. То есть нет. — Констебль, похоже, подцепил заразу Уны и стал мямлить, вместо того чтобы внятно отвечать на вопросы.

— Вы что, смерти моей хотите, изверг? Говорить вы, что ли, разучились, в конце-то концов!

— Нашли Уну. Но не целиком, — решился Мофли, бросаясь как в омут головой.

— То есть как? — не поверила ушам Кассандра.

— Только голову. Доктор ее уже осматривает, обед и заседание клуба остановили.

— Я вам звонил, но… — тараторил Мофли. — Вы не беспокойтесь, все сделано досконально. Место предполагаемого преступления огорожено, криминалист фиксирует отпечатки шин, следы. Тело ищем.

— Я захвачу дневник. — Агент живо собрал все листы со стола.

«Растеряха Уна, не могла повременить. Черт, как и предсказывали, потеряла голову», — ворчала про себя раздраженная Кассандра, осматривая место преступления. На вопросительный взгляд криминалист покачал головой — тела так и не нашли. Кровь обнаружена только жертвы. Стало быть, за остальным к доктору. Она уселась в машину, агент сразу же тронул.

Однако слова об обеде были ею пропущены напрасно. Доктор, оказывается, не шутил и действительно приготовил все необходимое для заседания клуба. Его жена напекла эвересты кексов и печенья. Потрясенные последними новостями заседатели находились тут же в гостиной. В комнате было много знакомых лиц, в основном тех, кто проходил по делу.

Элспет прибыла в машине Мофли, ехавшего следом за агентом с Кассандрой. Расследование окончательно превратилось в ужасный и бездарный водевиль. Но Кассандра не обращала внимания на это. Имея дело со своими собственными проблемами, она стала склонна смотреть на странности других сквозь пальцы, если эти другие были еще живы.