Девушка постаралась восстановить в памяти ощущение, которое возникло у нее в то короткое мгновение, когда ее нога соприкоснулась с чем-то мягким и пушистым. Выяснилось, что впечатлений, не подавленных приступом омерзения и страха, осталось немного. По крайней мере, никакой конкретной картинки ее воображение нарисовать не смогло.

Дженнифер сделала еще один глубокий вдох и стала мысленно рассуждать: «Ну хорошо, вот доберешься ты сейчас до кровати, залезешь на нее и будешь сидеть, умирая от страха, потому что так и не поймешь, что это было».

Ничего хуже Дженнифер представить себе не могла. С другой стороны, альтернатива тоже была не самой приятной: выбирать приходилось между неизвестностью и необходимостью вернуться обратно, чтобы потрогать пушистый трупик и определить, что за зверюшка здесь сдохла.

От этой мысли Дженнифер передернуло. По всей поверхности тела выступили капельки пота, хотя жарко ей не было. Наоборот, ее бил озноб.

«Вернись туда, выясни, что это такое».

Губы и язык у девушки пересохли еще сильнее, если такое вообще можно себе представить. От одной мысли о том, что́ ей нужно сейчас сделать, Дженнифер начинало тошнить.

— Я боюсь, — шепотом призналась она себе, — я никогда не была особенно храброй. И потом, я ведь всего лишь ребенок.

Впрочем, в глубине души она прекрасно понимала, что здесь, под черным мешком, который скрыл от нее окружающий мир, никакому ребенку места не осталось.

— Давай, Дженнифер, вперед! — прошептала она себе.

Дженнифер чувствовала, что если не выяснит, чего именно она так неожиданно коснулась ногой, то ее существование, и без того полное страхов, превратится в подлинный кошмар. Причем кошмар этот будет становиться все хуже и хуже. «Так и с ума сойти недолго», — рассудила Дженнифер.

И сделала первый шаг. Затем второй. На сколько шагов и в какую сторону загнал ее приступ страха, она не знала. Сейчас ей было не до измерений. Дженнифер просто вытянула носок левой ноги и стала водить им взад-вперед перед собой, с каждым взмахом чуть-чуть поворачиваясь на месте. В этот момент она чем-то напомнила себе не то балерину, не то купальщицу, осторожно пробующую ногой воду, чтобы удостовериться, что та не слишком холодна для принятия водных процедур.

Девушка боялась наткнуться на то, что попалось ей под ноги несколько минут назад. Но еще больше она боялась не обнаружить этот предмет в зоне досягаемости. Да-да, именно предмет: любая неодушевленная вещь, пусть даже дохлая крыса или какое-нибудь другое животное, меньше пугали ее, чем мысль о том, что где-то в комнате прячется невидимая живая тварь.

Дженнифер, пожалуй, не смогла бы ответить на вопрос, сколько времени заняли у нее поиски неизвестного предмета. Может быть, несколько секунд, но вполне возможно, что и целый час. Она понятия не имела, с какой скоростью передвигается по комнате.

Коснувшись ногой того, что так долго искала, Дженнифер с огромным трудом поборола искушение изо всех сил пнуть этот предмет, отшвырнув его тем самым как можно дальше.

Собрав в кулак всю силу воли, она заставила себя сначала нагнуться, а затем и встать на колени на шершавый бетонный пол.

Двигаясь предельно медленно и аккуратно, девушка протянула руки к найденному предмету.

Он был довольно плотным на ощупь и, судя по всему, не живым. Вся его поверхность оказалась покрыта мехом.

Дженнифер с облегчением ненадолго отняла от него руки. Чем бы на самом деле ни была эта штука, непосредственной опасности она не представляла. Девушке даже захотелось прервать дальнейшее обследование и просто оставить безжизненную мохнатую вещь в покое, по крайней мере на некоторое время. К немалому удивлению Дженнифер, в ней вдруг заговорили и другие чувства, какой-то внутренний голос словно приказал ей вновь вытянуть вперед руки и внимательнее обследовать найденный предмет.

Дженнифер не поверила собственным пальцам: ощущения от прикосновения к этой вещи были ей знакомы! Она ловко обхватила пальцами мягкий пушистый предмет и, подняв его, поднесла поближе к лицу. Он как-то подозрительно естественно лежал в ее руках, и девушка, словно перечитывая давно известную ей книгу, напечатанную шрифтом Брайля, на ощупь узнавала все новые и новые знакомые черты: вот маленький, едва заметный разрыв, вот потрепанный, чуть разошедшийся шов…

Самого мгновения, когда произошло узнавание, Дженнифер даже не запомнила.

Просто она вдруг осознала, что прекрасно понимает, что именно оказалось у нее в руках.

Она крепко прижала мягкую игрушку к груди и едва слышно простонала сквозь сжатые зубы: «Мистер Бурая Шерстка…»

Это был он — ее любимый плюшевый мишка.

Сдерживать эмоции было выше ее сил. Дженнифер разревелась и стала машинально гладить изрядно потертую шерстку того единственного друга детства, которого она решила взять с собой, сбегая из дому.

Терри Коллинз настойчиво требовала от себя профессионального подхода к любому делу. «В рассуждениях нужно опираться на факты, а не на собственные эмоции и домыслы», — твердила она себе в сотый раз.

Вот только фактов у нее было очень мало, зато сомнений — хоть отбавляй.

Вернувшись в свой кабинет, она решила первым делом заняться фургоном, который описал ей профессор Томас. Эта ниточка показалась ей наиболее перспективной. Именно в этом направлении ей подсказывал действовать профессиональный опыт, накопленный за долгие годы работы в полиции тихого, спокойного городка. В отличие от Терри, Скотт был склонен видеть в любом происшествии глобальные заговоры каких-то темных сил и требовал немедленного принятия соответствующих по масштабу мер. По правде говоря, инспектор Коллинз даже удивилась, когда на ее запрос пришел ответ из полиции Массачусетса: в электронном письме сообщалось о краже комплекта номеров, начинающихся буквами «QE», с автомобиля, припаркованного на долговременной стоянке в международном аэропорту Логана. Случилось это три недели назад.

Терри Коллинз подалась вперед, нагнулась поближе к экрану монитора и стала внимательно изучать материалы дела, которые прилагались к письму.

О краже номеров с машины некоего бизнесмена стало известно далеко не сразу: к немалому удивлению Терри Коллинз, да и ее коллег, расследовавших это дело, вор взял на себя труд, а следовательно, и риск прикрепить вместо украденных табличек другой комплект номеров, пропавший с другой машины — на стоянке у торгового центра, в сотне миль к западу, на другом конце штата. Факт пропажи этого комплекта был зарегистрирован в полиции еще за месяц до второй кражи. Хозяин же автомобиля, оставленного на несколько дней в аэропорту, судя по всему, просто не заметил подмены. «Ничего удивительного в этом не было, — мысленно согласилась Терри с мнением коллег. — В конце концов, кто из нас регулярно обращает внимание на номера собственной машины?» Все это обнаружилось, когда бизнесмена задержали на дороге за управление автомобилем в нетрезвом виде. В одном клубке сплелось несколько происшествий, случившихся в разное время и в разных местах: сначала в другом конце штата пропадают номера с одной машины, затем их обнаруживают на другом автомобиле; последним управляет к тому же исполненный пьяной храбрости «герой», который не только словесно оскорбляет остановивших его патрульных, но и бросается на них с кулаками. Терри даже посочувствовала коллегам, которым пришлось заполнить немало формуляров и написать огромное количество рапортов, разбираясь с этим, вроде бы не слишком значительным, но запутанным, делом. И несмотря на все предпринятые усилия, вопрос о том, куда подевались «родные» номера с машины любителя пьяной езды, так и остался без ответа.

Два комплекта пропавших номерных знаков — это было уже что-то интересное. Кое-кто явно перестраховался и был готов на определенный риск для того, чтобы гарантировать удачный исход какого-то важного и явно криминального дела.

— Ну-ну, — сказала себе инспектор Коллинз, — это уже кое-что.