Синьорина Донадони подарила ей пособие для будущих матерей, и сейчас, поскольку сон все не шел, Лена принялась его листать.

Чтение поглотило ее целиком, и, только когда этажом ниже опять зазвонил телефон, Лена вдруг поняла, что на часах семь утра и солнце уже заливает светом городские крыши.

— Я не вернусь домой раньше вечера, — сказал ей Спартак.

— И больше ты ничего не можешь мне сказать?

— Миранда умерла. Скоротечный менингит. — Его голос был глухим от горя.

— Мне жаль. Мне очень, очень жаль, — пролепетала Лена.

— Ей только-только исполнилось восемнадцать! Она была такая хорошая! — продолжал Спартак. — Мама просто убита горем, отец как в тумане.

— И ты в отчаянии. Я понимаю. О конторе не думай, я ее открою. Пробуду дома весь день на случай, если тебе что-нибудь понадобится, — попыталась утешить его Лена.

— Спасибо тебе, Маддалена. Постарайся хоть ты сохранить спокойствие.

Лена немедленно перезвонила синьорине Донадони, чтобы предупредить, что в этот день не придет на работу.

Престарелая синьорина со временем крепко привязалась к своей служанке. За ее внешней суровостью скрывалась великодушная и щедрая натура. Узнав о беременности Лены, она немедленно набросилась на брата с требованием использовать его связи в церковных кругах, чтобы добиться скорейшего аннулирования брака Лены и Антонио. Вмешательство специалиста по каноническому праву принесло свои плоды: вопреки пессимистическим прогнозам адвоката, занимавшегося оформлением развода по поручению Спартака, дело о расторжении брака Мизерокки — Бальдини стало продвигаться с завидной быстротой.

— Тебе непременно нужно узаконить свое положение, — говорила ей старая дева. — Это очень важно не только для тебя, но и для малыша.

В это утро, услыхав по телефону голос своей подопечной, синьорина Донадони встревожилась.

— Что я могу для тебя сделать? — спросила она.

— Пришлите мне рубашки профессора на дом. Умерла моя золовка, и я не знаю, когда смогу прийти к вам, — объяснила Лена.

Вечером Спартак вернулся в Болонью. На его лице застыла гримаса боли. Рассказывая о сестре, он расплакался, как ребенок.

— Она была такая добрая, такая кроткая! Столько страдала в детстве из-за своей больной ножки, зато, когда выросла, расцвела как цветочек. Если господь так милосерден и всемогущ, почему он должен был лишить ее жизни?

Часами перебирая старые воспоминания о Миранде, он говорил о ней с бесконечной нежностью.

— Я поеду с тобой в Луго на похороны, — решила Лена в порыве озарения.

Потом она смастерила Спартаку черную траурную повязку на рукав, а на следующее утро перед отъездом купила себе черное платье.

Смерть юной Миранды собрала вокруг семьи Рангони множество людей. Весь городок был оклеен траурными листовками в черной рамке, извещавшими о кончине Миранды и дате похорон.

Так Лена познакомилась со свекром и свекровью, несчастными стариками, убитыми горем. Она первая раскрыла объятия матери Спартака, и та бросилась ей на шею.

— Я знаю, ты ждешь ребенка, — прошептала старая женщина. — Надеюсь, у тебя будет девочка. Она напомнит мне мою Миранду.

Лену разбудил приступ острой боли в пояснице. Она на ощупь протянула руку в темноте в поисках успокоительного тепла, исходившего от тела любимого мужчины, спавшего рядом с ней. Боль мгновенно утихла, сменившись ощущением блаженного покоя, таким прекрасным, что в него почти невозможно было поверить.

Она опять крепко заснула и вновь открыла глаза, лишь когда на ночном столике зазвонил будильник.

— Заткни эту чертову тарахтелку, — пробормотал Спартак, закрывая голову подушкой.

Лена поднялась и отяжелевшей походкой направилась к окну, чтобы поднять жалюзи, но на полдороге замерла. Ее опять пронзила мгновенная острая боль.

Отдышавшись, она подошла к Спартаку и сорвала у него с лица подушку.

— Боюсь, сегодня утром контору тебе открывать не придется. Поторопись, надо бежать за повитухой.

Он как подброшенный вскочил с постели и уставился на нее в ужасе.

— У тебя схватки?

— Что бы это ни было, пока что оно прошло, — успокоила его Лена.

Спартак начал торопливо одеваться.

— Так есть у тебя схватки или нет? — взволнованно расспрашивал он. — Что сказать повитухе?

— Пойду приготовлю кофе с молоком, — сказала Лена, направляясь в кухню.

— Успею я хотя бы побриться? — крикнул Спартак ей вслед.

— Нет, — отвечала она приглушенным от боли голосом. — Кажется, и вправду началось.

Спартак подбежал к ней.

— Не двигайся. Сиди смирно и жди меня, я скоро вернусь.

Он в панике спустился по лестнице, прыгая через две ступеньки и сквозь зубы проклиная акушерку, у которой не было телефона. К счастью, она жила в соседнем доме.

Акушерка спала крепким сном после бессонной ночи, проведенной у постели роженицы. Спартаку пришлось долго стучать, чтобы ее добудиться. Поняв, в чем дело, она на ходу подхватила свой незаменимый чемоданчик и последовала за насмерть перепуганным будущим папашей, кричавшим по дороге что-то бессвязное.

Тем временем Лена, стараясь сдерживать стоны, с трудом дотащилась до спальни, сняла с кровати постельное белье, покрыла набитый шерстью матрас клеенкой, потом натянула на него стеганое покрывало, которое сшила сама, и, наконец, постелила сверху свежую простыню, надеясь, что Спартак с повитухой вскоре появятся. Приступы боли в пояснице становились все более частыми и невыносимыми. Она растянулась на постели и вдруг почувствовала, как по ногам стекает теплая жидкость. Болезненные сокращения буквально не давали ей дышать.

Когда Спартак и акушерка вбежали наконец в комнату, ребенок уже появился на свет. Повитуха проворно перерезала пуповину и принялась хлопотать вокруг матери и новорожденного.

— У вас прекрасная девочка, — объявила она.

— Мы назовем ее Мирандой, — сказал Спартак, склоняясь над изголовьем, чтобы поцеловать Лену. — Спасибо, любовь моя. Ты удивительная женщина. — Его глаза растроганно блестели.

После родов у Лены начались частые и беспричинные приступы меланхолии, настолько испугавшие Спартака, что он вызвал к ней врача.

— С вашей женой все в порядке, — заверил его доктор, — не обращайте внимания на эти слезы. Многие женщины ведут себя так после рождения ребенка, причины этого явления нам неизвестны. Вы, синьор Рангони, должны позаботиться о том, чтобы молодая мамаша хорошо питалась: парное мясо, свежие овощи, хорошее легкое вино и много фруктов. Тогда ее молоко обогатится питательными веществами, которые помогут малютке вырасти сильной и здоровой.

После родов акушерка крепко-накрепко перебинтовала Лене живот эластичным бинтом. Эта повязка ужасно мешала ей, буквально отравляла жизнь.

— Это совершенно необходимо? — спросила Лена.

— Деревенские женщины не пользуются некоторыми приспособлениями, хотя они очень важны. Ваши внутренние органы, синьора, месяцами подвергались сдавливанию. Ребенок рос, и они все больше сжимались под его тяжестью. А теперь вашим внутренностям надо помочь встать на место.

Бандаж был такой тугой, что Лене трудно было даже подниматься с кровати.

Синьорина Донадони поспешила предложить свою помощь. Она привела с собой некое странное существо, одну из своих «заблудших» подопечных, которую ей удалось вернуть на путь добродетели.

Ее звали Серафиной, для краткости — Финни. Финни в свои двадцать лет успела пристраститься к бутылке и была настоящей алкоголичкой, когда почтенная синьорина подобрала ее на скамейке в садах Маргериты. Синьорина Донадони вылечила ее от запоя, нашла ей жилье в институте сестер-урсулинок и работу на кондитерской фабрике. С тех пор Финни работала по двенадцать часов в сутки за нищенскую зарплату, но была спокойна и довольна жизнью.

— С этого дня никакой фабрики, — объявила ей синьорина. — Ты будешь работать в доме у богатой и порядочной супружеской четы.

А Лену она заверила: