Ложась спать, я передвинулась на самый отдаленный край нашей огромной кровати. Подальше от середины. Меня всю трясло. Что случилось с нашими героями? Неужели они перестали обращать внимание на попавших в беду благородных девиц? Клео, конечно, трудно было назвать благородной девицей, но в беду она попала, несомненно.

Конечно, у нас и раньше случались ссоры, но мы никогда не ложились в постель в таком взбешенном состоянии. Это было похоже на новый отпечаток, наложенный на нас Южной Калифорнией.

Но вскоре Тодд тоже лег и тут же передвинулся на мою половину.

— Скарлетт, дорогая, как прекрасен блеск твоих изумрудных глаз, когда ты сердишься — я никогда не встречал ничего подобного.

Я с облегчением улыбнулась.

— Ты что, видишь в темноте? — Я знала, что он мне так скажет. Я знала, что значит порядочность, и Скарлетт, и изумрудные глаза…

В конечном счете мы пришли к выводу, что в процессе Мэйсон против Мэйсонаследует сохранять нейтралитет. Еще через несколько дней Тодд сказал, что хотел бы отправиться в Рено на концерт Бо Бофора, и что Лео поедет с нами.

Бо и Сюзанна располагались в разных отелях, и чтобы смягчить неприятный осадок от необходимости ехать с Лео, Тодд добавил:

— Конечно, мы и к Сюзанне заглянем.

— Мы же решили сохранять нейтралитет, так почему же я так быстро оказалась в компании Лео?

— Бизнес, Баффи, бизнес. Я попрошу свою секретаршу забронировать для нас места в отеле на следующие выходные.

Я вздохнула.

— Ну, хорошо. Надеюсь, нам не придется жить с Лео в одном номере.

Тодд изобразил подобие улыбки, но я не думаю, что ему было весело.

— Поппи, я устала от всего. Рено ничем не лучше Вегаса или Тахо. Все это становится невыносимым. Я хочу назад, в Голливуд. — Сюзанна разревелась. — Ох, если бы я не потеряла Хайни. Хайни не дал бы мне зачахнуть на корню.

Поппи были знакомы симптомы — утренний спад, великое похмелье. Еще через минутку Сюзанна начнет клянчить у нее свою «маленькую порцию счастья». Поппи была готова держать пари.

— А что слышно от твоего приятеля Тодда? Ведь это он планирует для тебя турне?

— О Боже, каждый раз по телефону он говорит мне одно и то же: «Терпение, Сюзанна, терпение и терпение». — Она откинулась на спинку жезлонга. — Поппи, дорогая, дай мне, пожалуйста, маленькую порцию счастья. Ну, па-ажалуйста!

— Подожди, — резко оборвала ее Поппи. — Лучше подумай о том, что ты собираешься делать дальше. Ты устала от Вегаса, ты устала от Рено, Джерси и Уичиты. А тем временем твой большой папа Кинг, вместо того чтобы дать конкретный ответ, вешает тебе лапшу на уши. Он уже несколько месяцев твердит: «Скоро, вот-вот, наберись терпения».

Баффи сказала, что они хотят навестить меня в Рено. Может быть, он как раз и собирается мне что-то сказать.

— То, что он собирается тебе сказать, — дерьмо собачье. Это не Бен…

— Бен? — раздраженно спросила Сюзанна. — Я встречалась с ним несколько раз, как ты и просила, но что онмне дал, за исключением нескольких подарков?

— Дело не в том, что он тебе дал — дело в том, что он мог бы тебе дать. Твой Тодд Кинг пешка в сравнении с Беном. Даже твой папа Хайни в сравнении с ним мелкая рыбешка. На самом деле киноиндустрию контролируют такие люди, как Бен и его друзья. Именно они стоят за кадром. Все делается за их деньги. Разве ты не понимаешь? Они даже более серьезные финансисты, чем вся эта публика с Уолл-стрит. Они держат в руках все!

Сюзанна кивнула, словно в забытьи.

— Правда? Но Бен никогда не говорил мне ничего подобного. Он приехал сюда, в Рено, но так до сих пор ничего и не сказал.

— А с какой стати он будет что-то говорить? При нынешнем-то положении вещей? Бен из тех, кому нужна полная преданность.

Сюзанна на мгновение задумалась.

— Я об этом поразмыслю. А пока, Поппи, дорогая, дай мне мою маленькую порцию счастья.

— Ну, хорошо, — Поппи встала. — Но думай быстрее. В этих турне ты быстро состаришься — скоро мы отправляемся в Джерси, а оттуда возвращаемся в Вегас. Навстречу пустынной жаре, пустынным ветрам. Песчаные бури чертовски вредны для кожи.

Они обе склонились над кофейным столиком. Поппи высыпала немного порошка на свой длинный заостренный ноготь, но все еще держала его подальше от Сюзанны.

— Я обработаю для тебя Бена, Сюзанна. Но при одном условии: тыдолжна обработать для меняТодда Кинга.

Сюзанна не сводила глаз с ногтя Поппи.

— Но для чего тебе это? Тодд морочит мне голову, а Бен и без тогоуже твой друг?

Поппи не сразу нашлась, что ответить. Она поднесла свой ноготь немного ближе к Сюзанне.

— Да, но Бен не станет делать для Бо то, что он сделает для тебя. Мы с Бо друзья Бена. Но мы ему не интересны. Я не сомневаюсь, что мне удастся заставить Бена для тебя горы свернуть. А за это ты склонишь на мою сторону Тодда Кинга. — Она еще ближе поднесла ноготь с порошком и рассмеялась. — Ты сделаешь это, даже если тебе придется соблазнить старика Тодда.

Сюзанна не сводила глаз с порошка.

— Вот это не выйдет. Тодд не из тех, кого можно соблазнить. Он несгибаем. И кроме того, Баффи моя подруга. Она оставалась моей лучшей подругой даже тогда, когда остальные отворачивались от меня.

Наконец ноготь Поппи оказался в четверти дюйма от ее носа.

— Нет, Сюзанна. Это я всегда была твоей лучшей подругой, — прошептала Поппи. Она поднесла ноготь к самым ее ноздрям.

— Давай!

Тодд, Лео и я сидели за лучшим столиком в зале. С нами были Поппи Бофор, Сюзанна и друг Поппи, Бен Гардения. Несмотря на то, что Бен, как и мы, был в Рено приезжим, получилось так, что в этот вечер все мы оказались у него в гостях — это явно не входило в планы Тодда.

Тодд и Лео целиком сосредоточились на буйствовавшем на сцене Бо. Следует отдать ему должное: он носился из стороны в сторону, прыгал, раскачивался и источал какую-то животную сексуальность. Затем, когда он запел баллады, в зале воцарилась полная тишина, а несколько женщин даже пустили слезу, что показалось мне совершенно невероятным. И одной из этих женщин была Поппи Бофор. Заметив, что я наблюдаю за ней, она глуповато улыбнулась и сказала:

— То же самое было со мной, когда я его впервые услышала много лет назад. — Я еще ни разу не видела, чтобы ее непроницаемые глаза были влажными. — Порой я забываю, как сладко может звучать его голос, совсем, как соловьиная трель.

Когда Бо пританцовывая, стал покидать сцену, она тоже встала и отправилась за кулисы, прикрывая лицо рукой. Какое-то мгновение мне казалось, что и ее слова, и ее слезы мне попросту почудились. Но тут меня отвлекло другое зрелище: рука Бена Гардении нежно гладила обнаженную руку Сюзанны. Постепенно она соскользнула на ее белую спину. Я вспомнила, что совсем недавно то же самое делал Хайни Мюллер. Но Бен и Хайни далеко не одно и то же, и я надеялась, что Сюзанна отдавала себе в этом отчет. Она улыбалась, но словно в полудреме. Мне показалось, что ее улыбка была довольно рассеянной.

Я покрылась гусиной кожей. Словно чувствуя это, Сюзанна повернулась ко мне — на лице ее была молящая улыбка. Мне хотелось взять ее за руку и подбодрить. Тодд готовит для тебя грандиозную картину — картину, в которой ты будешь и петь, и танцевать, и плакать, и смеяться… Это будет самая выдающаяся главная женская роль со времен «Унесенных ветром».

Я стала осторожно тянуться к ее ладони, но вынуждена была поспешно отдернуть руку. Там уже лежала его загорелая, волосатая ладонь. Я опоздала.

Вернувшись в наш номер, я сразу стала собирать вещи, чтобы не терять времени утром. Когда-то я нервничала, уезжая из Лос-Анджелеса в Огайо. Теперь, возвращаясь из Рено в Лос-Анджелес, я мучалась тем же нетерпением. Все в мире относительно.

— Ты успел поговорить с Поппи Бофор насчет картины?