— Может быть, — кивнула Валькери.

Она неохотно отпустила Реддля, и тот, взглянув на неё, хитро прищурился.

— Я слышал, что ты обещала больше никогда не подкалывать и не бить меня, — лукаво заявил он, глядя Пэнтекуин в глаза.

На лице девушки отразилось искреннее изумление.

— Быть того не может! Я не могла такое сказать! — и сочувственно добавила — видимо, это был предсмертный бред, Вольд! Сам понимаешь, что только не слышит человек, находясь на грани жизни и смерти!

— Ну да, разумеется, — с сарказмом произнёс Лорд, но не смог сдержать улыбки. — Ладно, будем считать, мне это просто послышалось.

Затем они обвели взглядом поле недавнего боя. Зал выглядел ужасно, усеянный трупами скрийлов, забрызганный кровью и слизью. Но самым жутким зрелищем был труп Джелара, точнее то, что от него осталось — восемь ошмётков окровавленной плоти, разбросанных по площади в несколько квадратных метров. В воздухе стоял густой тошнотворно-приторный запах крови, настолько сильный, что во рту появлялся железный привкус.

— Пойдёмте-ка отсюда, — сдавленным голосом предложил Вольдеморт.

Драко согласно кивнул, с трудом сдерживая позывы к рвоте. Гарри, с зеленоватым лицом, быстрым шагом направился к выходу, стараясь не обращать внимания на трупы, что, в общем-то, было сложно — они попадались почти на каждом шагу, а у дверей и вовсе были навалены грудами.

Практически выбежав из зала, они захлопнули двери и перевели дух — всю дорогу до коридора они задерживали дыхание.

— И кто сказал, что в битвах есть романтика? — слабым голосом спросил Драко.

— Тот, кто сам никогда в них не участвовал, — фыркнула Валькери.

— А что будет с остальными скрийлами? — спросил Гарри.

Пэнтекуин махнула рукой.

— Пусть бегут. Без Джелара они не страшны, да и осталось их всего около двух десятков.

— Семнадцать, — машинально уточнил Драко.

— Тем более, — кивнула Валькери. — Слушайте, давайте пока выйдем на улицу, а когда магия вернётся, я уберу то, что творится в зале.

— А когда она вернётся? — поинтересовался Вольдеморт.

— Где-то через час, плюс-минус двадцать минут, по моим расчётам, — пожала плечами девушка.

Вместе они вышли на улицу. Был ясный февральский вечер, и глядя на лазурное небо, Пэнтекуин тихо пробормотала:

— Неужели всё закончилось? Даже не верится…

Внезапно она улыбнулась.

— Слушайте, а мне нравится моя новая аниформа! Может, так и остаться?

— Нет! — одновременно выпалили юноши и вслед за этим все четверо рассмеялись.

Магия и в самом деле вернулась через час, и Валькери ушла в замок, чтобы привести там всё в порядок. Она вернулась через десять минут и сообщила, что всё готово, но никто не захотел возвращаться в Хогвартс. Вместо этого они связались с Дамблдором с помощью Коннектио Ментала и сообщили, что всё уже кончилось. Пока Дамблдор добирался до Хогвартса, Пэнтекуин осмотрела рану Гарри, к счастью, оказавшуюся неглубокой, и перевязала её, предварительно смазав тем самым зельем, которым она лечила Снейпа.

— Через пару дней пройдёт, — заверила она Гарри, — словно бы ничего и не было. Кожа восстанавливается быстро. Но с магией будь поосторожнее, а лучше вообще ей не пользуйся хотя бы дня три.

— Хорошо, — кивнул Гарри, — не буду.

Внезапно раздался удивлённо-восхищённый голос Вольдеморта.

— Вал! Сила!.. Я знаю, как ею управлять!

Все обернулись в его сторону. Рука Реддля немного дрожала, когда он простёр её над кусочком земли, свободном от снега. Он сосредоточился — и земля мелко задрожала, почти незаметно для глаза, немного вспучиваясь посередине — и внезапно из центра бугорка резко взметнулся вверх сочный зелёный побег. За секунды происходило то, на что требуются недели — цветок вырастал прямо на глазах, разворачивая широкие листья; когда он перестал тянуться вверх, на верхушке побега образовался бутон. Он всё увеличивался; кончики алых лепестков уже просвечивали сквозь зелёную оболочку — и наконец он раскрылся, источая чудесный аромат, своими насыщенными цветами словно разгоняя унылую серость зимы и согревая душу красными язычками огня.

Вольдеморт сорвал цветок и протянул Валькери.

— Для самой необыкновенной девушки на земле, победившей Джелара и приручившей Тёмного Лорда, — улыбнулся он.

— Спасибо, Вольд, — растроганно сказала она. — Я обожаю тюльпаны. Особенно красные.

— Я знаю, — кивнул Реддль.

Пэнтекуин обвела внимательным взглядом Алас’саров и улыбнулась.

— А вы у меня крутые ребята! С такими никакие Уничтожители не страшны!

— Том Ярволо Реддль, вы приговариваетесь к полутора годам заключения в тюрьме Азкабан под надзором авроров, — монотонно произнёс судья.

Пэнтекуин побелела, сдавленно всхлипнула и пошатнулась, неверяще глядя на него.

— Условно, — ласково улыбнувшись ей, добавил судья, — все давно прониклись уважением к Валькери, самоотверженно защищавшей брата на суде, и её напор не прошёл даром: обвинение вообще требовало смертной казни, и по сравнению с этим, окончательный приговор был просто укоризненным шлепком по руке.

Авроры неохотно сняли с Вольдеморта наручники, и, чуть поморщившись, он помассировал запястья, натёртые железными браслетами.

— Наконец-то, — негромко пробурчал он, однако, с видимым облегчением, что его дело разрешилось так благополучно.

— Поздравляю от всей души, — сказал Дамблдор. — Ты молодец, Валькери, — из тебя вышел бы отличный адвокат.

— Если честно, мне больше по душе роль обвинителя, — улыбнулась девушка. — Ты с нами?

— Нет, я сейчас иду улаживать дело Джелара, так что покидаю вас, — с сожалением отозвался Дамблдор.

— Удачи, — пожелал Вольдеморт.

— Да, она мне понадобится, — задумчиво отозвался директор и с этими словами аппарировал из зала суда.

— Ну что, идём? — Валькери мотнула головой в сторону дверей, и её брат согласно кивнул.

Они вышли на улицу, где уже по-весеннему ярко сияло февральское солнце, и тут же к ним подлетели Гарри и Драко, которых на слушание не пустили ввиду их несовершеннолетия. Толпу журналистов и зевак вокруг министерства с трудом сдерживало подразделение авроров — каждый хотел первым узнать о решении суда.

— Ну?… — в этом коротком слове Гарри соединилась целая гамма чувств: от нетерпения до беспокойства.

— Полтора года условно, — ответила Валькери чуть недовольным голосом. — Могло бы быть и лучше.

— Ты сделала всё, что могла, — утешил её брат. — И это ведь условно, так что можно было бы и десять лет — разницы никакой…

Он внезапно осёкся, увидев, кто приближается к нему из толпы, по-змеиному ловко проскользнув между аврорами.

— Адель?! — неверяще воскликнул Реддль. — Как ты… — конец вопроса потонул в долгом поцелуе, и Вольдеморт, забыв о том, что хотел спросить, просто обнял её за талию, а руки Адель тем временем обвились вокруг его шеи.

Защёлкали фотоаппараты журналистов; все спрашивали, кто это, но никто не мог дать ответа. Гарри, хмыкнув, отвёл взгляд от целующейся парочки. Драко и Пэнтекуин многозначительно переглянулись и, улыбнувшись, понимающе кивнули.

«…Бедняга Вольд, он, словно беспечная муха, попался в сети прекрасной паучихи и выбраться ему будет сложно», — весело протянул Малфой.

«…Ты прав… но мне кажется, он и не собирается выбираться оттуда!» — лукаво ответила Валькери.

Тем временем Вольдеморт и Адель, наконец, оторвались друг от друга и перевели дыхание.

— Я не могла отправиться в Лоно Хара, не узнав, чем закончится твоё дело, — негромко сказала полуэльфийка.

— Ты уезжаешь? — спросил Вольдеморт, не выпуская её из объятий.

— Да, мне пора, — печально сказала она. — Этот мир не для меня, а главное, моей матери нужна помощь в Лоно Хара — она одна не справляется, а я её единственная дочь. Боюсь, в следующий раз мы увидимся не скоро.