Мэг сознавала серьёзность их положения и без ворчания встретила приказ отправляться в путь.

— Только бы не стемнело раньше, чем мы отсюда выберемся, — высказал общую мысль Пахом Капитоныч. — Но не унывайте, девушки, я вас не брошу.

За спиной Адели не смолкала негромкая унылая ругань. Мэг поносила солдата всеми возможными эпитетами, но девушка настолько устала, что не могла даже сердиться на неблагодарную женщину.

— Вроде, лес начинает редеть, — сказал Пахом Капитоныч. — Ну, и мёртвое же здесь царство, я вам доложу!

Да, это было поистине мёртвое царство. Деревья расступились и не мешали идти, но тем заметнее стало, что нигде вокруг не было ни единой живой веточки или травинки. И полная тишина. Ни щебета птиц, ни жужжания насекомых, ни дуновения ветра.

— Куда ты нас завёл? — ужаснулась Мэг. — Изверг! Да чтоб ты провалился, проклятый!

Адель недоумевала, почему солдат, побывавший на трёх войнах, испытавший много превратностей судьбы, умный, умелый, очень немолодой, терпит оскорбления от глупой и злой бабы. Но, видно, и у него, наконец, лопнуло терпение, потому что он поднял руку и строго произнёс:

— Тихо!

Мэг на миг замолчала, но сейчас же набрала побольше воздуха, чтобы разразиться очередной гневной тирадой.

— Тихо, я сказал! — предупредил её Пахом Капитоныч. — Вроде, кто-то воет.

Мэг с шумом выдохнула. Адель прислушалась, и ей тоже показалось, что откуда-то доносится вой.

— Волки? — испуганно вскрикнула Мэг. — Оборотни?

— На волчий вой не похоже, — определил солдат. — А для оборотней, я думаю, рановато. Впрочем, кто эту нечисть знает? Хорошо, что мы выбрались из зарослей. Здесь хоть развернуться есть где. Я выломаю дубины для обороны, ничего другого у нас нет.

Мэг была бледна до синевы. Её губы шевелились, но слов не было слышно. Адели тоже было жутко, но она помнила, что в критический момент она сможет позвать колдуна Жана. Если на них набросятся оборотни, она так и сделает. А что она будет делать в следующий раз?

— Я думаю, что ждать здесь не имеет смысла, — размышлял солдат. — Мы пойдём на этот вой, тем более, что он на нашем пути, а там будет видно.

— Пойдём прямо в зубы к этим зверям?! — ужаснулась Мэг. — Да ты совсем сдурел, старый болван!

Пахом Капитоныч покачал головой.

— Пойдём, дочка, — обратился он к Адели. — А кто не желает идти в нами, тот пусть остаётся.

Девушка молча последовала за солдатом, и Мэг беспрекословно двинулась следом.

— Ох, бедная я, бедная! — причитала она. — Свела меня нелёгкая с дураками! Что же мне теперь делать?

— Молчать, — объяснил солдат, обернувшись. — Если будешь так подвывать, то кто-нибудь заинтересуется нами и выйдет навстречу.

Мэг замолчала.

— Тихо так воет, — бормотал Пахом Капитоныч. — Жалобно. Или кто-то в беде или… очень голоден. По-моему, голос один. Помолчим. По моему знаку остановитесь. Постарайтесь не наступить на сучок.

Усталость совершенно забылась. Сердце то замирало, то учащённо билось. Тихий вой становился всё явственнее. Кто-то не то плакал низким грубым голосом, не то стонал.

— Говорят, леший может так зазывать путников, — шёпотом сообщил Пахом Капитоныч, останавливаясь и оборачиваясь к женщинам.

— Уйдём отсюда! — умоляюще сложила руки Мэг. — Солдатик, миленький, не ходи туда, не веди нас на смерть.

Адель молчала, но в душе была с ней полностью согласна. Куда они идут? Зачем? Кто им встретится впереди? У беззащитного существа не может быть такого низкого голоса. Это явно кто-то огромный и, несомненно, опасный.

— Ну, нам терять нечего, — возразил Пахом Капитоныч. — Назад идти нельзя, а что ждёт впереди, мы ещё не знаем.

— А может, нам обойти его стороной? — нерешительно спросила Адель.

— Последнее дело — имея неприятеля сзади, не знать, кого имеешь сбоку. Удобнее разобраться с врагами порознь, не давая им объединиться. Я пойду впереди, а вы ступайте следом, но не очень близко. Главное — тихо.

Симпатичное лицо Пахома Капитоныча было спокойным и не отражало ни страха, ни даже лёгкого беспокойства.

— Если увидите, что сможете мне помочь, то не медлите, но если дело будет безнадёжным, то убегайте прочь и предоставьте меня моей судьбе.

Адель с готовностью кивнула, думая в то же время, что, разумеется, не убежит, а произнесёт заветные слова и спасёт этого славного человека.

Солдат осторожно, но решительно двинулся вперёд, и Адель постаралась от него не отстать, глядя под ноги, чтобы не наступить на ветки, во множестве валявшиеся вокруг. Вой делался то сильнее, то слабее, но неуклонно приближался. Пахом Капитоныч уже поднял было руку, чтобы жестом остановить спутниц, но… под ногой у Мэг предательски громко треснул сучок. Вой смолк, а перепуганная женщина со всех ног бросилась бежать.

Дальнейшее произошло с такой быстротой, что Адель не успела ни испугаться, ни удивиться. Из-за сухих полуповаленных ёлок выскочил громадный бурый медведь и остановился перед ними, встав на задние лапы и покачиваясь. Солдат с ножом в руке медленно пошёл на него, явно готовясь схватиться врукопашную. Медведь оглядел противника с головы до ног, встал на четвереньки и заревел. Солдат остановился в напряжённой позе, готовясь не пропустить бросок зверя. Из прочитанных книг Адель помнила, что можно бороться с медведем, вставшим на задние лапы и открывшим для удара ножом брюхо, но не с идущим на четырёх лапах зверем. Она уже готова была призвать колдуна Жана, но медведь, приблизившийся к солдату почти вплотную, сел на землю и почесался.

— А я думал, что у тебя в руке что-то вкусное, — объявил он обиженным тоном. — Ты кто? Метатель ножей? Я видел двух таких на ярмарке в прошлом году. Один из них дал мне сахар, а второй украл у моего хозяина дневную выручку.

Пахом Капитоныч убрал нож и повернулся к Адели.

— Не бойся, дочка, и позови скорее Мэг, а то она заплутается в этих местах.

— Почему убежала эта женщина? — спросил любопытный медведь.

— Мэг! Мэг! Вернись! — закричала Адель. — Скорее возвращайся!

— Эй, Мэг, откликнись! — присоединился солдат.

Но им пришлось долго взывать к перепуганной женщине, прежде чем она подала голос и приблизилась на сто шагов.

— Откуда ты идёшь? — спросил Пахом Капитоныч медведя. — Это ты плакал?

Гигантский медведь пригорюнился.

— Я очень несчастен, — признался он.

Перед Аделью был зверь с крепкими клыками, длинными когтями, мощными лапами. Встреть она такого в зоопарке, она держалась бы подальше от прутьев клетки, но у этого зверя вид был настолько удручённый, что страх уступил место состраданию.

— Что с тобой приключилось? — спросила она.

— Я потерял хозяина, — горестно сообщил медведь.

— Он умер? — сочувственно спросила девушка.

Медведь опустил морду к самой земле и потёр нос лапой.

— Умер, — подтвердил он. — Я один в целом свете. Совсем сирота. Два, нет, три дня скитаюсь по миру, не имея ни крошки еды. А теперь забрёл в этот сухой лес, где и умру. Ну, и хорошо, что умру. Без дорогого хозяина мне жизнь не мила.

— Подожди умирать, — посоветовал солдат. — Лучше пойдём с нами.

— Постарайся преодолеть своё горе, — подхватила Адель. — Время всё лечит. Постепенно ты привыкнешь к мысли, что один, а потом, может быть, найдёшь нового хозяина.

— Такого не найду, — заревел медведь, сидя на земле и раскачиваясь из стороны в сторону. — Добрее его я никого не видел. Никогда он меня не то, что не ударил, а даже не ругал. Всё, что мы выручали на ярмарке, он делил пополам. Лучший кусочек он приберегал для меня, обделяя себя. Ох, бедный я, бедный! Лишиться такого хозяина!

— Что же с ним произошло? — спросил солдат.

— Умер. Заболел и умер. А я остался жив, сам не зная, зачем.

— Пойдём с нами, — ласково убеждал его Пахом Капитоныч. — Мы тебя не обидим, а пережить горе легче на людях, чем в одиночку.

— Куда вы идёте? — спросил медведь, разглядывая солдата и Адель.

— Эта девушка идёт выручать из неволи своего жениха, а я ей помогаю, чем могу.