— Ох, руки! Руки оборвутся! — навзрыд рыдала девочка.

Пахом Капитоныч с ножом в руке полез в воду, и мгновенно невидимая сила выпустила Ганьку, и они с Авдеем упали на песок. Солдат поспешно выбрался на берег.

— Кто-то схватил меня за руки! — плакала девочка.

Авдей поднял её, отнёс к мечущейся в панике старухе, и бабушка с внучкой долго рыдали обнявшись.

— Это, понятно, не дракон, — рассуждал Пахом Капитоныч. — Но кто?

— Может, какая-нибудь крупная рыба? — предположил Авдей. — Бывало, что сомы утаскивали под воду людей.

— Должно быть, сом, — согласился солдат.

Ночью дежурили по очереди, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к окружающему мраку. Костёр не разводили. Барбос то и дело глухо ворчал, а иногда вскакивал на ноги, шерсть у него становилась дыбом и рычание его было страшным. Все просыпались и с испугом спрашивали собаку, кого она видит.

— Не вижу, но чую, — отвечал Барбос. — Это не человек, а житель озера. Не знаю, кто он.

— И мне сквозь сон всё время мерещится, что кто-то вокруг нас кружит, — подхватила бабушка Агата. — То за ветку заденет, то на сучок наступит. Видеть-то я не вижу, а слышу хорошо. Не он ли мою Ганечку хотел утащить?

Уже никто не спал и не пытался уснуть. Ожидание чего-то страшного было тягостным.

— Кто ты есть, отзовись! — крикнул солдат, но ответа не было.

Следующий час прошёл спокойно, и усталые путешественники стали задрёмывать. Адели уже снилось, что она идёт по горам, как вдруг ей почудилось, что под головой у неё что-то ползёт, бешено залаял Барбос, проносясь мимо неё, лицо задело что-то холодное, словно рука мертвеца, а голос солдата кричал: "Вот он! Я его держу!" Почти сразу же Пахом Капитоныч отлетел в сторону и грузно упал на землю, Барбос взвизгнул и отскочил в сторону, а сквозь кусты к озеру промчалось какое-то существо. Раздался всплеск.

— Адель, ты цела? — спросил Пахом Капитоныч.

— Цела.

— А сумка твоя где?

— Не знаю.

Девушка встала и осмотрела землю.

— Вот она! — крикнула Ганька, первая заметившая сумку. — А что у тебя там? Зачем он хотел её украсть?

— Ничего нет, — растерялась Адель. — Старое платье да зеркальце.

— Покажи!

Девочка выхватила из руки Адели зеркальце, осмотрела его и отдала назад.

— Кто же это был? — спросил Авдей. — Я заметил только бороду.

— Как, кто? Водяной, — ответил солдат. — Холодный, мокрый и скользкий. Я думал, что справлюсь с ним, а он, чёрт, умеет драться. Уж и не знаю, когда он сумел меня ударить.

— Сколько же нечисти развелось на свете! — вздохнул Авдей.

— А это за грехи! — обличающе проговорила старуха. — Мир погрузился в скверну, а скверна порождает нечисть. Кайтесь! Кайтесь, пока ещё есть время! Придёт час, когда вы и захотите покаяться, да будет поздно!

— Это ты, бабушка, верно говоришь, — согласился Пахом Капитоныч и добавил. — Скоро рассветёт, так что давайте перекусим наскоро и уйдём отсюда. Не нравится мне соседство водяного. Что-то ему от нас нужно, а если так, то он не отстанет, пока мы здесь. Что нам выдаст мой мешок?

— Это не мешок выдаёт, а скатерть, которая у тебя в мешке, — возразила Ганька.

— А ты откуда знаешь? — рассердился Авдей. — Лазала в мешок?

— Может, лазила, а может, нет. Да только врать нехорошо.

Пахом Капитоныч вздохнул.

— Ну, раз наша тайна оказалась раскрыта, то думайте, кому что хочется на завтрак.

Он расстелил скатерть, и каждый нашёл на ней то, что хотел. Глаза девочки завистливо заблестели.

— Быстрее в путь, — поторопил их Пахом Капитоныч. — Пойдём по лесу, чтобы не приближаться к озеру и протоке.

Когда они отошли на значительное расстояние от места ночёвки и все решили, что опасность миновала, солдат подошёл к Адели.

— Видно, кольцо гномов очень ценное, — тихо сказал он. — И гномы хотели нас убить из-за него, и водяному нужна была не твоя сумка, а то, что в ней. Кроме кольца в ней нет ничего интересного. Советую тебе придумать, как получше его спрятать. Вот, возьми шнурок. Привяжи к нему кольцо и надень на шею. Только никому не показывай. Может быть, случай откроет его тайну.

Адель так и поступила. Шнурок оказался длинным, и кольцо покоилось на груди вроде медальона или подобной памятной вещицы.

Пробираясь сквозь частый подлесок, они вышли к болотцу. Адель наклонилась к цветку кувшинки, чтобы полюбоваться им, и увидела лягушку, сидящую на листе цветка. Девушка оглянулась и обнаружила, что её спутники далеко. Лягушка уставилась прямо на Адель.

— Наверное, ты Царевна-Лягушка, — обратилась к ней девушка. — Скажи, кто околдовал тебя и что нужно сделать, чтобы рассеять чары? Убить Кощея Бессмертного?

Лягушка поморгала глазами, квакнула, поймала муху, глотнула и неторопливо шмякнулась в воду.

— Не отставай от всех, — заворчал Барбос, подбегая. — Каждый идёт, сам не зная где и куда, и мне не так-то легко за всеми уследить. Иди быстрее к злой бабке и её зловредной внучке, а я подгоню к вам Авдея и хозяина.

Адель засмеялась.

— Кому смех, а кому не до смеха, — обиделся пёс.

— Я иду, не волнуйся, — сказала девушка, догоняя спутников.

Весь этот день и следующий они шли по лесу, не встретив ничего подозрительного, а к концу третьего дня вышли к широкому озеру, у берега которого стоял большой, но несколько обветшавший дом.

— Красивое вы место выбрали для житья! — приветствовал Пахом Капитоныч полного пожилого человека, сидевшего на крыльце и безмятежно покуривавшего трубочку.

— За столько лет приглядишься и перестаёшь замечать красоту, — отозвался тот. — А прежде я, и правда, не мог налюбоваться видами. Взгляните: впереди озеро, необъятное, как море, а к самому берегу подступают сосны. Дух захватывает от восхищения. Первый раз в наших краях?

— Впервые.

— Я и смотрю, что вы любуетесь здешними красотами. Местные давно уже их не замечают.

"Какой приятный человек, — подумала Адель. — Да и как не жить в мире с самим собой и с природой, если тебя окружает сама красота".

— Что-то мне не нравится этот человек, — прошипела бабушка Агата на ухо девушке.

— А по-моему, он очень славный и говорит хорошо.

— Говорит-то он хорошо, нынче все горазды языком трепать, да голос нехорош. Помяни моё слово: с ним надо держаться настороже.

— Если бабушка так говорит, то это правда, — сказала Ганька.

— Нехороший человек, — тихо шептал Барбос с другой стороны. — От такого всего можно ожидать.

Адель не знала, что и подумать. И она, и Пахом Капитоныч, и Авдей видели в хозяине лесного дома разговорчивого и доброжелательного человека, лишённого возможности часто видеть прохожих.

— Надеюсь, вы зайдёте к нам? — спросил хозяин. — У меня жёнушка справная, моментально соберёт на стол. Только молчальница она у меня. Я люблю поболтать, а она в ответ молчит. Так и приходится говорить за двоих. Но живём мы хорошо, ладно.

Выяснилось, что зовут хозяина Жюль, а его жену — Полина.

— Это не наша родина, но каждый живёт там, где легче живётся. Нам хорошо здесь, поэтому мы и осели в этом месте, но, если становится скучно, я снаряжаю лодку (вон она привязана к колышку) и езжу в гости. Жена у меня домоседка, однако охотно меня отпускает, потому что не скучает без меня.

— Чем же ты живёшь? — удивился Авдей.

— Там в лесу у нас есть огороды на пепелище, а в основном мы промышляем рыбой. Я ловлю, а жена коптит или вялит. Потом мы это сбываем местному купцу. Край благодатный, и с голода не умрёшь.

— Вам здесь не страшно? — спросила Адель.

— Чего же нам бояться? — удивился хозяин. — Разбойникам у нас поживиться нечем.

— А водяных здесь нет? — спросила девушка.

Жюль засмеялся весело, открыто.

— Что им здесь делать? Они любят стоячую мутную воду и омуты, а здесь вода чистая, прозрачная. Озёра соприкасаются, так что можно сказать, что вода проточная. Водяным в наших краях было бы плохо.