Девушка встрепенулась. Собственные мысли показались ей нелепыми. Игра, смерть, безумие. В жизни не слышала ни о чём более нелепом. Из всего привидевшегося реальным было лишь то, что она сидит на лужайке в загородном парке, а не дома. Может, она заснула в парке, и всё это ей приснилось? Вообще-то у неё не было обыкновения ездить сюда одной, но на этот раз…

"Видно, сон совсем меня оглушил, — подумала она. — Наверняка, я приехала сюда с Франком. Мы здесь отдыхали, и я заснула".

— Франк! — позвала Адель.

Никто не ответил. Тишина показалась девушке зловещей. Она встала на колени и увидела свою сумку, а возле неё кожаный мешочек. Адель развязала его и обнаружила, что он полон странных полустёртых монет.

"Будь что будет", — решила Адель.

Она разложила монеты на три равные кучки, одну из них спрятала обратно в мешочек, другую — в сумку, третью — в карман юбки. Подумав, она привязала мешочек к поясу.

Теперь можно было отправляться в путь. Знать бы только, куда идти. Адель решила, что если будет сидеть здесь и ждать помощи, то ничего от этого не выиграет, а если пойдёт наугад, то рано или поздно встретит кого-нибудь, кто укажет ей дорогу. Но дорогу куда? Появится фермер на своей повозке, а она спросит: "Не скажете ли вы, добрый человек, где жилище колдуньи Маргариты, которая украла у меня моего жениха?" Что он обо мне подумает? Наверное, подстегнёт лошадь и умчится, опасливо оглядываясь.

Девушка подошла к высокому дереву, привлёкшему её внимание непривычной формой. Оно было ветвисто, коряво и изогнуто. Определить, что это такое, городская девушка не смогла, но была твёрдо уверена, что в загородном парке ни один лесник не допустил бы произрастания подобного творения природы. Проходя мимо, она споткнулась об обломок сука, скрытого в высокой траве. Под сенью деревьев, куда она ступила, была приятная прохлада, но земля оказалась завалена сучьями, сгнившими и полусгнившими стволами, а ветки молодых деревьев цеплялись за одежду и грозили выколоть глаза. Адель уверилась, что это был точно не загородный парк с удобными тропинками и аллеями, и ей стало жутковато.

Вдруг за стволом поваленного великана мелькнуло что-то рыжее.

— Кто там? — в испуге вскрикнула Адель.

Существо за деревом затаилось, потом просунуло в просвет между ветвями узкую морду и долго внимательно разглядывало девушку. Затем из-за ствола показались острые уши, глаза, нос и вся голова какого-то животного. Рыжая масть указывала вроде бы на лисицу, но Адель не была уверена в прочности своих познаний в области зоологии. Животное упёрлось лапами в ствол и в упор уставилось на новоприбывшую.

Девушка стала медленно отступать, опасаясь, что животное кинется на неё.

— Осторожнее, там канава, — предупредил зверь.

— Спасибо, — машинально поблагодарила Адель и остановилась.

До сих пор о говорящих животных она читала только в сказках.

— Добро пожаловать в наш лес, — приветливо сказал зверь, не выходя из-за укрытия.

— Спасибо.

Разговор не клеился. Собеседники явно не доверяли друг другу. Когда Адель поняла, что она внушает опасения местному обитателю, её страх прошёл.

— Ты кто? — спросила она.

Вопрос прозвучал бы невежливо среди людей, но здесь показался естественным.

— Лиса, — немного удивлённо ответил зверь. — Разве ты не видишь?

— Тебя скрывает ствол дерева, — нашлась Адель.

— Я выйду, если ты пообещаешь, что не выстрелишь в меня из лука и не бросишь камнем.

— У меня нет ни лука, ни камня, ни ружья.

Лиса сейчас же вышла из-за укрытия и оказалась очень крупной особью с пышным хвостом и прекрасной блестящей шерстью. Она подошла к девушке, обнюхала её ноги, ткнулась мокрым носом в руку и покосилась на сумку. Потом она поднялась на задние лапы и уставилась в лицо Адели долгим изучающим взглядом.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Адель. А тебя?

— Просто лиса. Ты француженка?

— Нет, русская.

— А почему говоришь по-французски? — подозрительно спросила лиса.

— Я всю жизнь прожила за границей и свободно говорю только по-французски, по-немецки и по-английски. А русскому меня учила мама, но немного.

— Да. Такое бывает, — согласилась лиса. — Вот и я всю жизнь провела здесь, на чужбине. Здесь и замуж вышла, здесь и детей вырастила. Вроде бы всё теперь знакомо и своим должно стать, а не стало. Хорошо хоть тебя, соотечественница, встретила, а то меня окружают одни иностранцы, а от них в этом краю всего можно ожидать.

Девушка не нашлась, что сказать.

— Куда же ты идёшь, горемычная? — по-русски, да ещё с неожиданным бабьим говором спросила лиса.

Адель решилась поведать лисе-соотечественнице свою историю. Та выслушала её с большим вниманием.

— Я уже встречала таких, как ты, — сообщила она. — Все они кого-то искали. Иногда жениха, иногда невесту, а порой мать или отца, иногда — ребенка. И все называли имя одной колдуньи.

Лиса выжидательно посмотрела на Адель.

— Маргарита? — подсказала та.

— Да, это имя.

— Где же она живёт?

Лиса неопределённо махнула лапой.

— Где живёт, не знаю, а идти следует туда, другой дороги нет. Путь неблизкий и, говорят, опасный. Только в этой стране без денег пропадёшь. У тебя они есть?

Адель была благодарна сострадательной лисе и показала на мешочек за поясом.

— Тогда тебе будет легче. Всё-таки можно будет хлеба купить, лодку нанять для переправы через реку, да и мало ли на что они пригодятся. Теперь послушай меня. Где живёт колдунья Маргарита, я не знаю, но часть пути подскажу. Назад дороги нет, там одна вода. Направо пойти нельзя, по слухам, в тех местах живут страшные чудовища. Тебе остаётся дойти до гор и перейти их. Обогнуть их никак нельзя, иначе угодишь на обед к чудовищам или, что ещё хуже, к упырям. Эти мерзкие твари заняли лучшие земли, так что тебе остаются горы и пустыня. Все шли именно туда. А потом кто-нибудь подскажет тебе более точную дорогу. Пойдём, я доведу тебя до опушки леса и покажу, куда идти дальше.

Лиса, всё это время стоявшая на задних лапах, опустилась на все четыре и пошла вперёд, то и дело оглядываясь на девушку и поджидая её.

— Сейчас мы выйдем на звериную тропу и тогда пойдём рядом, — пообещала она.

Тропа оказалась довольно широкой и хорошо утоптанной.

— В это время дня редко кого встретишь, — вновь заговорила лиса, — так что можно не опасаться нападения, но вообще-то держи ухо востро, а то ты, по-моему, чересчур доверчива. Особенно остерегайся иностранцев. Ну что, скажи, можно ждать от обезьяны, льва или крокодила? Мы здесь чужие и не знаем их психологии и образа мыслей. Кажется, что это приятный собеседник, а у него, оказывается, дурное на уме. Вот волк или медведь — дело другое. Я, конечно, имею в виду наших русских волка и медведя. Прямо скажу: неприятные знакомцы, но зато досконально знаешь, на что они способны, и всегда можно предугадать их поведение. А что скажешь об удаве? Что скрывается в его голове? Нет, иметь дело с иностранцами бывает не просто неприятно, а даже опасно. Когда будешь выбирать попутчиков, то сначала внимательно присмотрись к ним, а то, чего доброго, обкрадут, убьют или ещё как-нибудь обидят.

— Ты очень добра, — с благодарностью сказала Адель.

Лиса с состраданием поглядела на неё.

— Ох, много же горя ты хлебнёшь, девушка, — предрекла она. — Однако, пойдём скорее, а то скоро начнёт смеркаться, и тогда сюда выйдут очень неприятные личности.

Некоторое время они шли молча.

— В горах бывают обвалы, — предупредила лиса, — так что разговаривать там следует тихим голосом. А ещё там попадаются глубокие трещины, поэтому будь внимательна и смотри под ноги.

— А сама ты там бывала? — спросила Адель.

— Нет, но обо всём этом мне рассказал мой приятель ворон, а он в те места залетал. Он говорил, что дальше за горами пустыня, а в пустыне оазис. Если не найти оазис, то непременно погибнешь… Тихо!

Лиса настороженно и чутко повела ушами.