— Мы можем сделать привал, поесть и отдохнуть, — робко предложила Адель.
— Я не устала, — резко сказала Мэг, не принимая в расчёт усталости других. — Почему этот лодырь в жестянках едет на мерине? Мужчины совсем перестали походить на мужчин. Другой на его месте давно бы уже догадался идти пешком и предоставить ехать людям старше его.
— У него очень мощный и высокий конь, — попробовала Адель испугать женщину.
— А я на доходягу бы и не села.
— Но его конь приучен к битве с драконами, — продолжала девушка. — Если он видит дракона, то сразу готовится к бою, и вы не успееете спрыгнуть с него…
— Кто это мы? — удивилась Мэг. — Я не собираюсь ехать на этой лошади с кем-то вдвоём или втроём. Нам было бы слишком тесно.
Адель поняла, что женщина привыкла к самому простецкому обращению, но ей было неловко говорить "ты", ведь по возрасту Мэг годилась ей в матери. К счастью, лишь по возрасту.
— Ты не успеешь с него спрыгнуть, — поправилась Адель.
Госпожа Бергер чуть заметно улыбнулась.
— Глупое животное, — безапелляционно определила Мэг. — А сильный глупый конь хуже старой клячи.
Было ясно, что она отказалась от мысли продолжать путь верхом, и Адель была рада, что рыцарю не придётся нести тяжёлое копьё и доспехи на себе.
— Какое ужасное чудовище! — воскликнула Тора. — Оно каменное, но движется и хочет их раздавить! Сейчас конец! Это смерть! Ах!
Адели стало жутко от очередного видения Торы. Кого-то раздавили, и подобная смерть ужасна, пусть она и не знает погибшего. А может быть, кто-то ещё только будет раздавлен каменным чудовищем. А если это окажется она?
— Да она у тебя совсем идиотка! — воскликнула Мэг.
Лицо госпожи Бергер болезненно передёрнулось, но она сдержалась и неожиданно для Адель ответила:
— Да, у неё бывают припадки, и тогда она говорит о своих фантазиях, как о правде. Тот камень представился ей чудовищем, и она испугалась. Я хочу показать её лекарю.
Взгляд, брошенный на Адель, подсказал девушке, что мать готова скорее признать дочь безумной, чем позволить злой женщине догадаться о предвидениях Торы и навредить ей.
— Ну и ну! Ещё и сумасшедшая объявилась! Теперь опасайся, что она кинется с ножом!
— Тора никому не причинит вреда, — заверила её госпожа Бергер.
— Она добрая, — подтвердила Адель.
Мэг ворчала и придиралась к попутчикам всю дорогу. Адели и госпоже Бергер было нелегко, ведь им пришлось принимать на себя основной поток её недовольства.
— Пора и передохнуть, — объявила новая спутница, присвоив себе право распоряжаться.
Никто, по-видимому, не захотел с ней спорить, тем более, что переход был длинным и все устали. Госпожа Бергер разложила вещи и начала готовить ужин, а Франк и Моська помчались собирать мелкий хворост от чахлых кустов, которые здесь росли. Мэг покопалась в своём мешке и добавила к общему столу свою лепту в виде небольшого куска хлеба и горсти изюма.
— Я наберу воды, — предложила Адель.
— Не зачерпни вместе с песком! — крикнула вдогонку Мэг.
Адель могла бы ответить, что до сих пор обходилась без ценных указаний, но не захотела злить сварливую женщину.
— Зачем кладёшь столько муки? — прицепилась Мэг к госпоже Бергер.
— А как же иначе? — удивилась та.
— Незачем транжирить продукты, — ворчала Мэг. — И так съедят.
Госпожа Бергер подняла на подошедшую Адель страдальческие глаза.
— Давайте, я пока накрою на стол, — сказала Адель, малодушно оставляя милую женщину наедине с Мэг.
— Я бы предпочёл путешествовать с драконом, — признался рыцарь.
— Она сказала, куда направляется? — спросил ослик.
— Нет, но, похоже, что она не собирается нас покидать.
— Может, тогда нам её покинуть? — догадался Франк.
— Ишь, что выдумал!!!
Все вздрогнули от неожиданности, и всем, за исключением Франка, стало неловко, что Мэг услышала их разговор, тихо подойдя к собравшимся. Моська незаметно отступила и, пятясь, отползла за спину рыцаря. Сверчок отошёл, и Серый тоже деликатно решил не мешать людям, а лучше заняться поиском более вкусной травы, чем та, что была в непосредственной близости от злой женщины.
— Я тебе покажу, проклятый мальчишка! — бушевала Мэг. — Наконец-то, я хоть кого-то встретила! Незавидная компания, ничего не скажешь, но всё лучше, чем идти одной, подвергаясь всяким опасностям. Нет, теперь я перейду с вами через плато, а потом пойду на восток.
Адель с содроганием узнала, что новая попутчица собирается отравлять им жизнь и после перехода через плато, ведь им надо будет идти в одном направлении.
— Ну, куда ты режешь? — накинулась Мэг на девушку.
Адель испуганно отложила нож, которым резала хлеб.
— Отрезала всем по куску, и хватит. Пять человек — пять кусков. Не хватало ещё кормить моим хлебом бесполезное животное.
Под "бесполезным животным", по-видимому, подразумевалась Моська.
Бедный дон Мигель молчал, не желая противоречить сварливой бабе, грубо прервавшей его привычный рассказ об очередном подвиге. Сверчок, вторивший хозяину, замолк на полуслове. Адель была голодна, но не решалась взять кусок хлеба, предложенный Мэг, а оладьи госпожи Бергер ела с трудом, едва успевая их разжёвывать, в постоянном опасении, что властвующая здесь женщина сделает очередное замечание. Моську тоже надо было накормить. Девушка выжидала удобный момент, когда Мэг отвернётся, и тихо совала собачке то оладью, то сыр, опасаясь, что чавканье Моськи, откровенно доносившееся до ужинающих, привлечёт внимание Мэг.
— Пойду на разведку, — решил рыцарь.
— И я тоже! — обрадовался Франк.
Адель была убеждена, что дон Мигель захотел отдохнуть и поговорить на любимую тему, тем более, что слушатель у него был благодарный. Сверчок, Серый и Моська последовали за ними, но рыцарь что-то сказал собачке, и она, вильнув хвостом, послушно улеглась на траву, положив морду на передние лапы.
— Зачем вы таскаете с собой эту дрянь? — злобно прошипела Мэг, которую раздражала собака. — Никакого проку в ней нет. Добро бы, могла нас защитить. Как же! Дожидайтесь!..
Мэг терроризировала своих спутников до конца дня. Даже ложась спать измученные люди и животные получили последний заряд ворчания и придирок.
— Никогда ещё не видела таких бестолковых! — бесилась сварливая баба, пытаясь изменить привычный порядок приготовления ночлега и распределения дежурств.
— Я не понял, что ты хочешь? — признался дон Мигель, чувствуя, что сходит с ума.
— Ты ляжешь здесь, — указала Мэг и задумалась. — Адель — там, мальчишка — вон там, в сторонке… Нет! Адель — здесь, а там — Бергер вместе со своей идиоткой. Или лучше так…
Мэг долго суетилась, тщась объяснить свою постоянно меняющуюся мысль.
Госпожа Бергер слушала-слушала, а потом, не дождавшись окончания речи Мэг, устроилась вместе с Торой там, куда первоначально указывал рыцарь. Адель последовала её примеру. Франк, хихикая и подталкивая локтем Серого, сказал Моське:
— Мне велели лечь сразу в пяти местах. Как мне быть?
— Лечь в одном месте и не думать о четырех других, — посоветовал ослик.
— А я лягу вон там, — указала Моська. — Кстати, и посторожу вас, чтобы никого не украли.
Франк хотел было внести уточнения, но встретил взгляд Адели, сморщился и промолчал.
Зато Мэг молчать не умела и продолжала бушевать, находя всё новые и новые поводы для недовольства. То ей казалось, что Моська легла слишком далеко, то, что осёл — слишком близко. Потом она напустилась на ни в чём не повинного Сверчка за то, что он, по её мнению, чересчур громко фыркал и переступал тяжёлыми копытами.
— Я обойду окрестности и проверю, нет ли поблизости каких- нибудь драконов или других чудовищ, — объявил рыцарь.
— Есть чудовище! — обрадованно вскочил Франк. — Я даже могу показать…
Каждому, кроме, может быть, Мэг, было ясно, на какое чудовище намекал Франк, но у Адели не хватило духу указывать мальчику на недопустимость таких слов. Она подумала, что почему-то люди воспитанные и порядочные должны терпеть грубость людей невоспитанных. Плохой характер или дурное расположение духа могут быть и у людей воспитанных и у людей невоспитанных, но первые их подавляют, а вторые — обрушивают на ближайшее окружение. И всегда, чем добрее и воспитаннее человек, тем больше ему приходится терпеть чужие недостатки. А если этот человек взбунтуется против тирании такой вот Мэг, то он уже перестанет считаться воспитанным человеком. Госпожа Бергер очень терпелива, поэтому-то с ней приятно общаться. Неужели и она, как Адель, еле сдерживается, чтобы не ответить Мэг? А если бы она не сдержалась? Тогда она перестала бы быть такой милой и приятной женщиной. Распустишься раз, другой — и уже не сможешь остановиться, а так и станешь отвечать на каждое слово, справедливое и несправедливое. Мэг не перестанет их изводить от того, что с ней будут ругаться. Напротив, только сдержанность спутников удерживает её от скандалов, а она к ним привыкла, это ясно. Нет, хорошо, что и она, как госпожа Бергер, не говоря уж о рыцаре, умеет сдерживаться. Но всё-таки трудно жить из-за таких вот Мэг. А Мэг хорошо устроилась. Всё, что в голове, то и на языке. Выговорится и успокоится. Только успокоится ли? Похоже, чем больше она беснуется, тем больше возбуждает себя своим криком. Видно, и людям невоспитанным плохо приходится от их дурного характера. А если бы Мэг приучила себя обуздывать свой нрав?..
