— То есть вы хотите сказать, что мистер Уикхем сам отказался от прихода и потребовал за это деньги?!

— Да, мисс Беннет. Он получил от моего кузена три тысячи фунтов, заявив, что предпочитает изучать юриспруденцию. И я могу с уверенностью утверждать, что на эти деньги в Лондоне Уикхем вел жизнь праздную и разгульную. Когда его средства подошли к концу, в Дербишире как раз освободилось место священника. И тогда Уикхем написал Дарси письмо, в котором просил предоставить этот приход ему. Едва ли, мисс Беннет, вы станете осуждать моего кузена за то, что он не выполнил подобную просьбу. В отместку мистер Уикхем стал всячески поносить мистера Дарси перед окружающими, виня моего кузена за собственные ошибки и неудачи…

Полковник замолчал, внимательно наблюдая за девушкой, которая шла, опустив голову, не в силах принять услышанное — настолько оно шло вразрез с ее собственными сведениями.

— Что ж, мисс Беннет, после всего услышанного вы и теперь расположены обвинять моего кузена в непорядочности? — спросил ее полковник.

— Простите меня, сэр, я не могу сейчас… Не могли бы вы проводить меня в дом? — тихо попросила Элизабет, чувствуя, что сейчас не в состоянии спокойно гулять по парку.

— Хорошо, — кивнул Фицуильям и повернул к дому, дружеским жестом пожав ее руку, призывая девушку успокоиться и не принимать близко к сердцу только что услышанную историю.

Мисс Джорджиана Дарси, выглянув в окно Зеленой гостиной, где она собиралась написать письмо брату в Лондон, заметила кузена и мисс Элизабет Беннет, медленно идущих по направлению к дому.

«Фицуильям пытается ухаживать за Энн — я-то видела, как он не сводит с нее глаз, и в то же время гуляет с другой, — нахмурилась Джорджиана. — Совсем как герой романа, название которого… хм…»

Она задумалась было, но, посмотрев на часы, увидела, что до ленча осталось не так много времени. Поспешно схватив перо, она обмакнула его в чернильницу и закругленным почерком вывела:

«Дорогой брат!..»

Розингс, 24 апреля, суббота, 12:05 пополудни

«Дорогой брат,

мне очень жаль огорчать тебя, но я должна сообщить удручающие новости: сегодня утром мистер Бингли упал с лошади почти как герой романа «Последний прыжок Холмтонса», где он — не мистер Бингли, а Холмтонс, — бесследно упал с горы в беспощадной схватке со своим смертельным врагом, и его падение оплакивала горючими слезами прекрасная леди Ватсанна…

Впрочем, о чем это я? Ах, да, мистер Бингли, к счастью упал не бесследно и не с горы — увы, в Кенте совсем нет гор, — а со своей лошади, вернее, не со своей, а с лошади нашего кузена Фицуильяма, потому что его лошадь — не Фицуильяма, а мистера Бингли, — внезапно расковалась. Это выглядит весьма подозрительно, на мой взгляд, хотя сэр Юстас уверен в том, что на самом деле лошадь нашего кузена опоили, чтобы привести ее в бешенство и тем устроить покушение на полковника, а мистер Бингли стал жертвой лишь по несчастливой случайности. У меня же нейдет из ума эта злосчастная подкова, которая ни с того, ни с сего потерялась, а кузнец — представь себе! — именно сегодня уехал к какой-то тете, что выглядит очень подозрительно. В романе «Старинная примета» тоже неожиданно расковался конь благородного рыцаря Труфальберга, кузнец же как раз отправился навещать свою больную бабушку, а потом выяснилось, что он — переодетый разбойник, подкова оказалась золотой и ею, как ключом, можно было открыть тайник с сокровищами…

Но судья никого не слушает: ни меня, хотя я намекнула ему, что не все так просто с этой подковой, ни мистера Тинкертона, который, говорят, предложил ему попробовать воду из яслей лошади Фицуильяма, уверяя сэра Юстаса, что если вода и отравлена, то сэру Юстасу это не причинит никакого вреда, поскольку сэр Юстас и так уже давно пребывает в бешенстве.

Судья — в который раз! — пытался всех допросить в свете нового происшествия, но, по-видимому, вновь ничего не выяснил, только довел тетю Кэтрин до бешеного состояния (хотя она и не пила воду из яслей лошади кузена Фицуильяма), после чего она напустилась на нас с Энн. На кузину за то, что она все время молчит, а на меня — за якобы неумение держать закрытым рот, хотя я всего-навсего — и очень кстати — процитировала чудесную фразу из романа «Занесенные метелью»: «настоящее следует отложить на время за ним следующее, дабы осмыслить его во всех проявлениях бесстрастным разумением и хладнокровным духа восприятием…»

Далее тетушка объяснила кузену Фицуильяму, что у лошади истинного джентльмена нрав должен быть спокойным и благонравным, и что ни одна уважающая себя лошадь не позволит себе сбрасывать с седла гостей ее дома. Мистеру Тинкертону было указано на его сапоги, испачканные навозом после посещения конюшни, а также замечено, что лошадь Фицуильяма могла взбеситься при одном виде сюртука мистера Тинкертона — ядовито-канареечного цвета. Еще тетя Кэтрин поинтересовалась у миссис Херст, где же обещанный дождь; разбранила МакФлая за то, что тот приводит в Розингс подозрительных друзей еще более подозрительной масти, присовокупив, что порядочные и породистые псы заводят свои знакомства с другими собаками исключительно по рекомендации своей хозяйки. Только появление генерала Бридла спасло нас от ее немилости. Интересно, а в молодости тетя Кэтрин также предпочитала военных? Тогда почему она вышла замуж за покойного дядю, который, как известно, не служил в армии? Мне кажется, что у нашей тетушки в молодости был роман с каким-то офицером, и что они расстались по воле злого рока, как расстались герои романа «Небесный удар» после одного дня счастья, дарованного им судьбой…

Мистер Бейтс уверяет, что никакой угрозы для здоровья мистера Бингли нет. Он прописал ему полный покой и сон, приговаривая, что практика приводит к совершенству и что переходить речку следует в самом мелком месте. На это мистер Бингли — по словам Дугласа — вполне внятно и рассудительно заметил, что в Розингсе нет речки — только пруд. Это свидетельствует, как утверждает мисс Бингли, не только о твердости духа ее брата, перенесшего злодейское покушение, но и о его здравом рассудке, несмотря на падение и сильный ушиб головы.

Бедняжка миссис Херст разрывается теперь между уходом за мистером Бингли (по известной тебе причине) и мистером Херстом, который, видимо, не выдержал известия об удалении Дракона от Летучей Рыбы и его неизбежном столкновении с Марсом… или это было попадание Живописца в Южный Треугольник, где как раз проходила то ли Венера, то ли Сатурн? Хм… Словом, после завтрака она помогла ему добраться до его комнаты, — сам он не мог даже идти, — где и пребывает до сих пор.

Мисс Бингли чувствует себя много лучше, как и мисс Мэри Беннет, которая с таким усердием разучивает пьесу Генделя, что мне становится за него страшно. За мистера Генделя, я имею в виду. К счастью, сегодня она отправилась провожать своих сестер в Хансфорд, и мы смогли вздохнуть с облегчением на целые три четверти часа, наслаждаясь тишиной в доме.

По возвращении из Хансфорда мисс Мэри Беннет вновь уселась за фортепьяно, оставив свою сестру — мисс Элизабет Беннет — на попечении нашего кузена. Как раз сейчас я видела из окна, как они вместе возвращались с прогулки. Несмотря на солнечный день оба выглядят крайне взволнованными, что-то оживленно обсуждая. Наверное, они делились впечатлениями о покушении то ли на мистера Бингли, то ли самого кузена, хотя вряд ли при этом наш Фицуильям так доверительно сжимал бы руку мисс Беннет и наклонялся к ней так близко… Хм… Что-то мне это напоминает… Ах, да, сцену из романа «Обретенное сердце на руинах погибшей любви»…