В комнате нависло напряженное молчание. Мистер Дарси посмотрел на Элизабет, затем медленно ответил:

— Отрицать далее, значит дать повод усомниться в правдивости слов мисс Беннет, что совершенно невозможно. Действительно, я заходил в беседку, имел честь разговаривать с мисс Элизабет и ушел, позабыв пальто.

— Гррр-м… вы настоящий солдат, мистер Дарси, гррр-м…

— Генерал Бридл, — с чувством возопил судья, — вы уже просто героя какого-то сделали из подозреваемого!

— Сэр Юстас, считаю, что ситуация ясна, гррр-м. Вы не верите словам этой юной леди, или мистера Дарси?

— И все-таки, почему вы сразу не сказали, что были в беседке? Не нравится мне все это, совершенно не нравится, — судья вскочил и окинул Дарси гневным взглядом. Тот не соизволил даже посмотреть на судью, отчего Фэйру стало совсем неуютно. Он поколебался, но затем процедил сквозь зубы:

— Мистер Дарси, властью, данной мне Британской империей, на основании показаний мисс Беннет, отменяю свое прежнее решение о заключении вас под домашний арест. Не смею вас долее задерживать… Йорик, вы хоть что-нибудь записали, черт побери?

Дарси и Элизабет вышли из библиотеки, стараясь не смотреть друг на друга.

— Я ваш должник, мэм, благодарю вас, — Дарси поклонился

— Ну что вы, мистер Дарси, я была обязана дать эти показания, — горячо возразила Элизабет и, чуть поколебавшись, сказала:

— Как ни странно, но именно благодаря вам теперь я понимаю, как ошибалась, считая человеческую натуру настолько несовершенной, что ранее мне казалось трудным, если не невозможным отыскать среди людей примеры истинного благородства.

Он взглянул на нее, и она смутилась под его внимательным взором.

— Благодарю вас, мистер Дарси. Не смею вас задерживать…

— Да, конечно, мисс Беннет, — он поклонился и направился в сторону гостиной.

Элизабет же вновь поднялась к Мэри и, убедившись, что сестра спит, погрузилась в размышления о мистере Дарси. Он был бы весьма удивлен, узнав, как всего за несколько часов переменилось ее отношение к нему в ту сторону, о которой он теперь не смел и мечтать.

Леди Кэтрин была весьма сердита, и даже появление в гостиной освобожденного племянника не улучшило ее настроения.

— Из-за бессмысленного ареста Дарси мне пришлось задержать обед почти на два часа, — проворчала она, негодующим взглядом окидывая при этом генерала. Бридл несколько опешил от подобного заявления и попытался напомнить, что обед был отложен из-за вынужденной поездки в Хансфорд, но леди Кэтрин не желала прислушаться к его увещеваниям.

— Меня истязали, на моего племянника возвели напраслину, его преследовали, запирали и всячески над ним измывались, — перечисляла она все невзгоды, свалившиеся на нее за последние часы. — Я уже не говорю о мистере Коллинзе, который, надо признать, меня разочаровал. Не думала, что он такой женоненавистник…

— Гррр-м… — Бридл попробовал утихомирить разбушевавшуюся даму. — Посмотрите на это с другой стороны: мистер Дарси полностью оправдан, пастор все-таки поправился — мы видели его на ногах почти… гррр-м… в добром здравии, хотя, между нами говоря, лучше бы ему было очнуться как-нибудь поделикатнее, да и в другое время, гррр-м, например, после обеда, а то и завтра, где-нибудь после ленча… Но, что ни делается, все к лучшему, смею заметить…

— Ничего подобного! — воскликнула леди Кэтрин, опираясь на руку генерала, чтобы пройти в столовую, и нежно прибавила:

— Я очень, очень на вас обижена! Да, да, и не спорьте: вам следовало решительно протестовать против этого бестолкового распоряжения судьи об аресте Дарси, а вы вместо этого даже приказали своему лейтенанту караулить — даже надзирать! — за моим любимым племянником…

— Гррр-м, — генерал растерялся. — Мы не поддержали действия сэра Юстаса…

— Кто это — мы? — нахмурилась леди Кэтрин.

— Я и мистер Тинкертон, но были вынуждены принять веские улики… впрочем, мы знали, что этот арест долго не продлится и вскоре все будет разрешено, как в итоге и получилось… гррр-м…

— Мистер Тинкертон? — дама немного смягчилась и бросила взгляд на сыщика, который вместе с судьей присоединился к обществу в гостиной, чтобы за хозяйкой дома проследовать в столовую. — Так вы говорите, мистер Тинкертон был против ареста… Пожалуй… пожалуй, зря я была так к нему несправедлива, выделив ему комнату на чердачном этаже…

Она направилась было к дверям, но вдруг остановилась и обратилась к племяннику.

— Дарси, — сказала она, — предложите свою руку Энн — бедняжка намаялась во время вашего ареста. Она так переживала за вас, что мое сердце разрывалось, видя ее страдания…

Энн с удивлением посмотрела на мать. Ей, конечно, был неприятен арест кузена, и она беспокоилась за него, но, чтобы она испытывала такие муки, о которых только живописала леди Кэтрин… Она машинально оперлась на руку Дарси, который, казалось, был не меньше ее изумлен словами тетки, и ненароком оглянулась на полковника. Ей очень хотелось пойти в столовую в сопровождении Фицуильяма, и там сидеть рядом с ним, смотреть в его глаза, слушать его речи, — что было весьма странно, учитывая, что еще недавно она избегала его и боялась, принимая чуть ли не за похитителя и убийцу. И теперь, идя рядом с Дарси, она отчаянно желала оказаться в обществе другого кузена, который шел один, не спуская с нее глаз.

«Неужели тетушка не отказалась от своей идеи выдать кузину замуж за Дарси? — думал в это время Фицуильям, терзаясь ревностью. — Первые дни после нашей встречи в Розингсе Энн сторонилась меня, но последнее время она с явным удовольствием принимала мое общество и порой смотрела на меня таким нежным взором, что я стал верить в несбыточное… Да и к Дарси она всегда относилась скорее как к брату, нежели…»

Тут Энн оглянулась и встретилась глазами с полковником, отчего он сразу приободрился и подумал, что для него еще не все потеряно.

Мисс Бингли ревниво следила за Дарси. Она обрадовалась, увидев, что мисс Элайза Беннет не собирается принимать участия в вечерней трапезе, и надеялась, что пройдет в столовую в обществе Дарси. Но леди Кэтрин вынудила его повести туда свою дочь, и Кэролайн пришлось довольствоваться обществом судьи, который не замедлил тут же оказаться рядом с ней.

Мисс Бингли было с некоторой досадой приняла руку сэра Юстаса. Но потом, в столовой, изящно отведывая поданные яства, — волнения последних дней отнюдь не лишили Кэролайн аппетита, — она вдруг с удовольствием стала замечать пламенные взоры судьи и его попытки обратить на себя ее внимание. И хотя при этом она не забывала наблюдать за мистером Дарси, надеясь в глубине души, что ему будут неприятен и, возможно, даже вызовет ревность столь явный интерес к ней другого мужчины, ей самой было весьма приятно ощущать очевидную к ней склонность Фэйра. Она мило смеялась и флиртовала с судьей, уже простив ему арест Дарси и убедив себя, что во благо следствия возможно допустить и некоторые недоразумения.

Сэр Юстас чувствовал себя несколько неуютно после столь ощутимой ошибки, допущенной им во время следствия, хотя по-прежнему считал, что мистер Дарси что-то скрывает и явно в чем-то замешан, как и некоторые другие особы, находящиеся под этой крышей.

Мистер Бингли рассеянно изучал содержимое своей тарелки, размышляя, отчего Джейн Беннет вдруг стала так холодна к нему.

Мистер Дарси весь вечер также молчал, скупо и односложно отвечая на обращенные к нему слова соседей, и, казалось, был полностью погружен в собственные мысли, не обращая внимания на окружающих.

Джорджиана ужасно сердилась на капитана Шелли, который проявил себя таким бесчувственным и толстокожим джентльменом и не шел ни в какое сравнение ни с Ромуальдом, ни даже с сэром Автандилоном. Весь обед она припоминала эпизоды из романов, где героиня пламенной речью обескураживала героя, показывая ему всю его несостоятельность и бессердечность (после которой герой обычно полностью признавал всю свою вину и все свои прегрешения, и на коленях молил о прощении). Также Джорджиана клятвенно себе обещала, что более и не посмотрит в сторону капитана, хотя то и дело украдкой поглядывала на дверь, надеясь, что он все же появится в Розингсе, и тем даст ей возможность показать ему все равнодушие, которое она к нему испытывает.