– Просто идея, которая заставит этот эксперимент работать, – сказал Марио мягко. – Нам нужно найти всеобъемлющее, сотрясающее землю, но в высшей степени безопасное решение. Столько вариантов, столько возможностей. Подбор эксперимента – это девяносто процентов успеха.

– Как насчет… – начал Майлз, вставая в полный рост и поворачиваясь к Марио, – уничтожения чего-нибудь, что мы не одобряем? Например, автомобильного завода.

– Простите? – удивился Марио. – Почему вдруг мы захотим сделать это?

– Почему? – ответил Майлз, смущенный его реакцией. – Я думал, что это очевидно.

– Разрушить автомобильный завод? Мне это кажется немного не конструктивным.

– Мы могли бы сделать это безопасно для людей, убедившись, что никто при этом не пострадает. Представляете последствия! Мы могли бы уничтожить их с десяток. Не было бы больше автомобилей. Люди перестали бы их покупать.

– Автомобильный завод, – вслух размышлял Марио. – Какое совпадение. Единственная клиентка, которая у меня задержалась здесь, – это Анна Бенц. Она работает на крупнейшего производителя автомобилей.

– Вы шутите? Блестяще! Кто-то свой среди чужих!

– А знаете, что то, что вы предлагаете, является преступлением?

Майлз сел, ненадолго задумавшись. Преступление? Он не думал об этом под таким углом. Конечно, с технической точки зрения Марио был прав. Но это не казалось правильным.

– Преступлением является производить все больше и больше автомобилей вместо того, чтобы направить технические возможности на улучшение безмоторных транспортных средств, – сказал Майлз наконец.

Марио глядел на него во все глаза.

– Простите, но вы не показались мне типичным членом Гринписа. Они обычно не путешествуют с карточками «Амекс» черного цвета.

– Я не имею отношения к «зеленым». Я просто очень неодобрительно отношусь к автомобилям. Всегда относился. Люди говорят, что это из-за того, что один из них задавил мою маму, но это чушь. Мы все видим то, что они сделали. Автомобили – просто очень неэффективный способ перемещения людей. Они устарели и деградируют. Так почему бы нам не положить начало концу машин?

– Но это будет преступление, – повторил Марио. – Я говорю сейчас об отношении властей. Они будут рассматривать уничтожение дорогостоящего национального имущества, в данном случае – автомобильного завода, как тяжкое преступление. Как насчет совершения преступления, которое никого серьезно не заденет?

– А какой в нем смысл? – спросил Майлз.

– Ну, смысл будет в том, что оно поможет исцелиться вам и вовлеченным в него другим клиентам. Это единственная причина делать что-либо, с моей точки зрения.

– А какой вид преступления?

– Скажем, просто в качестве примера, ограбление.

– Мне не нужны деньги.

– Совершенно верно. Вот почему мы сможем осуществить это, переживем потрясение и сможем вернуться к нашей прежней жизни. Мы вернем все, что мы украдем.

– Вернем?

Марио кивнул.

– Мы крадем что-нибудь, скрываемся с украденным, оставляем это где-нибудь в безопасном месте и информируем об его нахождении соответствующие органы.

Майлз все еще продолжал мечтать о том, как он лежит в поле ночью, наблюдает как автомобильный завод взрывается одним мощным зарядом, горящие обломки летят высоко в небо. А кража денег – какой в ней прок? У него в банке уже лежат миллионы. Но, может быть, Марио прав. Надо совершить преступление, не имея мотива.

– Вы думаете, это сработает?

– Я знаю, что это исцелит вас.

Майлз, не мигая, глядел на Марио, увидев его неожиданно в другом свете. Он казался неправильным, был похож сейчас на преступника. Сидя без одежды у огня, он выглядел бедняком из панельного «клоповника» из предместий Парижа.

– Вы раньше совершали подобные вещи? Неужели под этой маской скрывается уголовник?

– Поразительно, как вы быстро соображаете на столько ходов вперед, но нет, это не так. Я никогда раньше не совершал преступлений со своими клиентами, хотя мы и достигали граней, за которыми закон переставал существовать. Этот шаг является очевидным, при условии, что мы будем уверены в безопасности. Я – широко известная в своих кругах фигура, и не могу рисковать тем, что вас могут поймать.

– Но, как вы думаете… я имею в виду, если я совершу это, перестану ли я быть сумасшедшим?

– Без сомнений.

Человек, который привел Майлза в замок, появился на пороге. Он не выказал ни малейшего удивления при виде двух раздетых мужчин, сидящих на корточках возле камина.

– Прибыла Мишель, хочет увидеться с вами. Она привезла с собой Доминика и Ангелину, и, похоже, немного расстроена.

– Кто это такие? – спросил Майлз. Он поднялся на ноги, почувствовав себя внезапно выставленным на обозрение, когда француз бросил взгляд на его пенис.

– Это не должно вас беспокоить, Майлз. Это мои дети.

– О, у вас есть дети?

– И немало, – сказал француз с сарказмом.

В дверях позади него появилась женщина.

На ней были только тонкая нижняя рубашка и панталоны, ее густые темные волосы рассыпались по лицу. Она взглянула на Марио и Майлза сквозь свою челку, сонно направляясь к раковине, набрала в кофейную чашку воды из крана, быстро выпила ее и вышла из комнаты.

– Это одна из ваших дочерей? – спросил Майлз.

– Нет, это Анна Бенц.

– К вам мистер Купер, сэр, – сообщила Триш, секретарша Гастона Белла.

– Пригласи его, Триш. И не могла бы ты отдать Дональдсону вот это, пожалуйста? – Он протянул ей банковский кредит на крупную сумму, не отрывая глаз от индекса на своем мониторе. Триш взяла документ и открыла дверь. Гастон бросил взгляд на дородную фигуру посетителя, когда Дональд Купер вошел в его кабинет, одетый на этот раз, слава богу, не в камуфляжную униформу, а в дорогой костюм. Его густые усы выглядели недавно постриженными.

– Бригадир, рад тебя видеть, старый приятель, – сказал Дональд, пожимая ему руку и опускаясь в кресло. Гастон с тревогой отметил про себя, что его рука была вчетверо меньше руки человека-быка, сидящего перед ним.

– Давай коротко, Дональд, я очень занятый человек, – сказал он, осторожно передвинув мышью стрелку курсора в нижний левый угол экрана, вызывая тем самым заставку – фотографию своих детей.

– Мы нашли площадку, непосредственно вблизи «нитки» в пригороде Мэйдстоуна. Она просто идеальная.

– Мы сможем получить на нее доступ?

– Нет проблем. Ты помнишь Минти Шокросса, невысокого парня, который расколол тот бункер на Гус-Грин?

– Я думал, что он отпрыгался?

– Нет, нет, это ты слышал про его двоюродного брата, Пинки Шокросса. В тот день ему снесло полчерепа. Попал под огонь своих, очевидно.

Гастон быстро закивал, не сильно желая вспоминать подробности.

– Эта строительная компания принадлежит его брату. Нам крупно повезло, лучше быть не может.

– Очень удачно, – согласился Гастон.

– Нам придется дать брату Минти на лапу. Мы можем ему доверять, потому что я знаю, где он живет. – Дональд угрожающе усмехнулся, зрелище не из приятных.

– А как насчет крана?

– Работаем. Мы достанем реально большой агрегат. Поднимает пятьдесят тонн. Вроде старого восьмиколесного подъемника, применявшегося в инженерных войсках. Он запросто поднимает «Центурион» – естественно, без брони. Во всяком случае, с контейнером у него проблем не возникнет. Харрис решил вопрос с «шаландой». Ты же помнишь, мы тебе все объяснили. Поднимаем груз, переносим груз, перевозим груз. Трехминутное дело. Все просто.

– Думаешь, удастся провернуть дело тихо?

– Кто станет болтать? – спросил Купер. – Из моей группы никто. Неужели ты проболтался?

– Ладно, ладно, – ответил Гастон. – Как будто я стал бы с кем-нибудь это обсуждать. Ты единственный человек, с которым я говорил.

Когда они наконец приземлились в аэропорту Хитроу, Майлз выпрыгнул из самолета и побежал. Он терпеть не мог опаздывать, но сейчас был близок к этому, и эта мысль не давала ему покоя. Не зря слетал, ему удалось опорожнить кишечник во время полета. Впервые он сходил в туалет за последние два дня. Майлз увидел в этом хороший знак. Его бегу ничего не мешало, у него не было с собой багажа, свой байк он оставил в аэропорту Люксембурга.