Кендрик кивнул. Он скинул с себя окровавленный плащ, и они вместе с Женевьевой направились к дому.

Все закончилось, а Женевьева все еще принадлежала ему.

Кендрик улыбнулся.

Три часа спустя улыбка Кендрика сменилась недовольной гримасой. Весь военный лагерь вернулся в замок, и у него не было минуты побыть со своей леди наедине. Рыцари справлялись о ее самочувствии, и Женевьева всех заверила, что здорова и прекрасно себя чувствует.

Сейчас ее окружили домочадцы. Женевьева стояла у кухонной стойки с коробкой шоколадного мороженого, ожидая, когда испечется первая партия печенья. Вся троица — Уорсингтон, Ройс и Назир — сидела за кухонным столом и старалась выведать у нее в подробностях, чем она была занята весь прошедший месяц. Женевьева отчаянно краснела и, как считал Кендрик, отвечала на вопросы довольно скупо. Уорсингтон со значением покашливал и хмыкал, и это чрезвычайно действовало Кендрику на нервы. У него было желание послать всю троицу в отпуск на год, а то и два. Может, тогда все внимание жены будет принадлежать ему одному.

Кендрик чувствовал, что ему будет нелегко делить внимание Женевьевы даже с собственными детьми. Да, в последнее время он вел себя странно, и все это заметили. Вон Ройс сидит и ухмыляется себе в усы, болван несчастный. Кендрик решил не обращать больше внимания на друзей, полностью сосредоточившись на Женевьеве.

Лицо ее было бледным. Если вспомнить, через что пришлось пройти бедняжке в последнее время, удивляться было нечему. Он нахмурился, когда она съела очередную ложку мороженого. Это может пойти ей во вред. Правду сказать, лицо ее приобрело зеленый оттенок.

Он не успел и рта раскрыть, как Женевьева бросила ложку в мойку и бросилась вон из кухни. Кендрик вскочил на ноги и хотел ее догнать, когда троица друзей решила сделать то же самое.

— Она мояжена, — зарычал он, отталкивая их в сторону. Затем пулей подбежал к ванной и постучал в дверь.

— Женевьева?

— Уходи! — жалобно простонала она. — Меня тошнит.

По звукам из ванной Кендрик об этом догадался сам, и ему тоже стало нехорошо. Он глубоко вздохнул и открыл дверь. Женевьева как раз склонилась над умывальником, чтобы прополоскать рот. Кендрик стоял в дверях, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он подождал, пока Женевьева не закончит, повернул ее к себе лицом и нежно обнял.

— Я отнесу тебя в постель.

— Со мной все хорошо, правда, — она отстранилась от него и посмотрела на него с улыбкой. — А сейчас мне нужно испечь твое любимое печенье.

Она взяла его за руку и повела на кухню. Кендрик покорно следовал за ней, удивляясь странному поведению жены. Он позволил усадить себя в кресло и посмотрел на друзей.

— Она сказала, что с ней все в порядке.

— Конечно, — сказал Уорсингтон с таким видом, будто в точности знал, о чем идет речь. — Эта тошнота временная. Я прав, леди Женевьева?

Женевьева бросила в слугу кухонной рукавицей. Кендрик заморгал и уставился на хихикающего Ройса.

— Ну и темперамент! Ах, Кендрик, что за приятные месяцы ожидают тебя впереди.

— Лучше помолчи, Ройс, — предостерегающим тоном сказала Женевьева.

— Как скажете, леди.

— Может мне кто-нибудь сказать, что здесь происходит? — гаркнул Кендрик. — Назир?

Назир встал и низко поклонился Женевьеве.

— Я буду наверху. Придется снова привыкать к своей комнате. С вашего разрешения, миледи.

— Пожалуй, последую его примеру, — Ройс встал и потянулся. — Ты разрешишь мне остаться в замке, милорд? Женевьева обещала, что ты не прикажешь мне ночевать на конюшне. Но мне не нужна комната рядом с вашей. Я думаю, вам захочется покрасить ее в светлые тона и …

— Ройс, — сказала Женевьева, замахиваясь на него деревянной ложкой. — Не заставляй меня взяться за меч Кендрика и хорошенько тебя отделать.

Ройс поднял руки вверх и ретировался из кухни. Кендрик взглянул на Уорсингтона.

— А ты не хочешь уйти?

— И пропустить сообщение? Ни за что.

Женевьева откашлялась.

— Кендрик сказал, что ты можешь занять его кабинет, Уорсингтон. Может, тебе стоит подняться наверх и посмотреть телевизор?

— Сообщение? — повторил Кендрик, поднимаясь из-за стола. — Уорсингтон, что ты …

Уорсингтон вышел, не дожидаясь последних слов Кендрика. Тот повернулся к Женевьеве.

— На что он намекал?

Женевьева отложила ложку и подошла к нему. Она мягко усадила его в кресло и положила руки ему на плечи. Боже милостивый, неужели она собиралась сказать, что хочет его покинуть? Вот и слезы показались у нее на глазах. Кендрик приготовился к худшему.

— У нас будет ребенок.

У Кендрика отвисла челюсть. Впервые за все время своей жизни и не-жизни у него отняло речь. Внезапно на него навалилось столько эмоций, что он уже и сам не знал, что с ним творится. Удивление, восторг, паника и какое-то робкое чувство, которому он и названия-то не мог придумать.

— Ребенок? — повторил он, и голос его сорвался.

— Скажи, что ты доволен.

Кендрик посмотрел на свою любимую и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он встал и сжал ее в объятиях.

— Я боюсь тебя сломать, если обниму тебя так сильно, как мне хочется, — хрипло сказал он. — Ох, Женевьева! Мне просто не верится! — Он откинул голову назад и радостно рассмеялся. Затем поднял лицо любимой и поцеловал ее. Осознав, что Женевьева и дальше стоит возле него, он усадил ее в кресло и начал мерить кухню шагами.

— Конечно, с этого часа ты будешь отдыхать. Никаких утренних уроков конной езды и визитов в город. У меня нет абсолютной уверенности, что автомобиль отвезет и привезет тебя обратно в целости и сохранности. Чтение тебе не повредит, но я еще подумаю над этим вопросом. Вынашивание малыша — очень тяжелая задача для женщины, Женевьева, и я не намерен лишиться тебя из-за ребенка. Многие мужчины вынуждены еще раз жениться, потому что они теряют своих жен во время родов. Я семь столетий ждал тебя, и так просто я не сдамся.

Ройсу и Назиру придется съехать. Может, в деревню. Мы наймем няньку и кормилицу, чтобы ты не переутруждалась. И страже тоже нечего здесь делать, может, я даже запрещу им доступ во внутренний двор. Не желаю, чтобы их грубая речь и потасовки причиняли тебе неудобство. И детская! Нужно как можно скорей ее обустроить. Наверное, стоит нанять повара. Сомневаюсь, чтобы Уорсингтон смог обеспечить тебя необходимым питанием. Думаю, повар из Италии подойдет как нельзя лучше. Говорят, там у них дети красивые и здоровые. И больше никакого орехового масла. От него для организма один только вред…

— Кендрик?

— И с мороженым тоже пора заканчивать. Мороженое тебе категорически запрещается. Нет, дорогая, отдых и как можно меньше физических нагрузок. Не хочу, чтобы ты страдала из-за моего ребенка больше, чем это необходимо…

— Кендрик!

Он перестал вышагивать по кухне и посмотрел на Женевьеву.

— Да?

— Подойди ко мне.

Он опустился перед ней на колени.

— Да? — Все, что ни попросит его любимая, что только в его силах…

— Ройс и Назир останутся. Это тоже их дом, как и наш.

— Но…

— И тебе незачем нанимать повара. Этим ты обидишь Уорсингтона. Мне не нужен повар из Италии. Рыцари из стражи могут заходить, когда им захочется, если только они не станут подглядывать, как меня выворачивает в ванной. Мне от этого не по себе.

— Пусть только попробуют! — подскочил Кендрик.

Женевьева закрыла ему рот рукой.

— Я не смогу больше ездить на лошади, но мне придется делать упражнения, и ты мне в этом поможешь, даже если мне придется в сотый раз совершать прогулку вокруг сада. Я обещала Аделаиде, что раз в неделю буду заглядывать к ней после обеда и подменять ее в магазине. Я так и сделаю. — Она замолчала, чтобы перевести дыхание. — О чем ты еще говорил?

Кендрик поцеловал ее ладонь и обнял за талию.

— Наверное, кучу разной чепухи.

Она склонилась к нему и нежно поцеловала.

— Признайся, ты ведь счастлив?

— Очень. А ты?