– Прошло уже более двадцати одного года, – сказал Роб. – Может, это уже и не преступление за давностью лет?

– На убийства это не распространяется, – заметил Бадди.

Мы все замолчали.

И тут меня осенило. Эврика! Я знаю, кому позвонить. Я знаю, кто поможет.

Сам Уилл Рафферти, исполнительный продюсер «ДБС ньюс», приехал с командой в дом матери в понедельник в одиннадцать утра. Наша семья – мать, Роб и я – расселась вместе с ними вокруг обеденного стола, и мы начали излагать им свою историю. Около часа, когда мать пыталась заставить нас съесть сандвичи и салат, Абигейл яростно залаяла на крыльце. Я выбежала из дома и увидела сидящую на корточках Александру, подставляющую Абигейл лицо.

– Большое спасибо, – сказала я после того, как она, дав Абигейл возможность лизнуть ее в последний раз, распрямилась.

– Интересная история, – сказала Александра, вздрогнув при виде моих черных синяков под глазами и воротника-шины на шее.

Я пригласила ее в дом. Александра отрекомендовалась моей семье, села и сразу приступила к делу. В три из «ВСКТ» в Нью-Хейвене приехала телевизионная машина. В пять мать снова подала сандвичи. В семь тридцать группа телерепортеров рассредоточилась по всему округу.

Я поехала домой. На заднем дворе я обнаружила Спенсера, бросавшего Скотти теннисный мяч. На Спенсере старые спортивные шорты и футболка. В этой одежде он выглядел совсем по-домашнему.

Сила лежала на полотенце.

– Ты все еще здесь?

– Салли! – Он бросился мне навстречу. – Как идут дела? Я хотел позвонить тебе, но потом передумал. – Он чмокнул меня в щеку.

– И хорошо, что не позвонил, – ответила я зевая. – Все было так долго, что казалось, никогда не кончится. Все равно что совещание НАСА в доме моей матери. Однако им с Робом понравилось. Хотя бы что-то сдвинулось с места.

– А что думаешь ты?

Скотти протиснулся между нами и прижал к бедру Спенсера слюнявый мяч, давая понять, что хочет продолжения игры.

– Ну разве ты не разбойник? – спросила я Скотти, наклонившись к нему. – Нет, не смей прыгать, хороший мальчик. – Я бросила мяч, – Если можно что-то сделать, они сделают.

Обняв за плечи, Спенсер повел меня в дом.

– Значит, нам остается только молиться.

– Да. От нас мало что зависит. – Я повернулась, чтобы посмотреть на него, и почувствовала боль в шее. – Чем ты занимался весь день?

– Приделал ножку к столу в твоем кабинете, – сказал он. Скотти бросил мяч к нашим ногам и залаял. Я улыбнулась. Сейчас он чувствовал себя прекрасно.

– О! – внезапно воскликнул Спенсер. – Вот что я еще сделал. – Он указал на выросшую поленницу дров.

– Вот это да! Кто бы мог подумать, что ответственный редактор такой рачительный хозяин?

– Я люблю тебя. – Он улыбнулся и обнял меня за талию.

– Не устаю повторять тебе, что это преждевременно.

– Хорошо, – согласился он. – Я преждевременно люблю тебя.

– Между нами пропасть, – сказала я, положив голову ему на плечо.

– Да! – весело согласился он.

– И ты живешь в Нью-Йорке.

– Да.

– А я живу здесь.

– Да.

– Так как нам разрешить эту проблему?

– Предлагаю арендовать здесь дом и приезжать сюда на уик-энд.

– А как насчет дома в Кенте?

– Я его больше не арендую.

– Думала, он твоя собственность.

– Нет. У меня нет никакой собственности. За исключением Силы.

– На что же ты тратишь деньги?

– На то, чтобы жить в Манхэттене, вот на что.

– А машина марки «миата» твоя?

– Нет. Я ее арендую.

– Кошмар! А я думала, ты богатый.

– Нет, не богатый. И мои родители тоже. – Он немного подумал. – Если бы я жил в таком месте, как это, меня можно было бы считать обеспеченным. Купил бы дом и машину.

– На свою зарплату ты мог купить пол-Каслфорда.

– Его нельзя назвать процветающим, не так ли?

– Можно, если любишь чизбургеры и кино на открытом воздухе.

– У вас есть кино на открытом воздухе?

– Меньше мили отсюда.

– Шутишь! – воскликнул он, возбуждаясь. – Мы можем туда поехать? Я не посещал кино на открытом воздухе с тех пор, как вырос.

– Конечно, Фильмы начинают показывать после заката Если хочешь, можем поехать.

Он был так восхищен, что я решила: чем черт не шутит возможно, ему понравится жить здесь. Или по крайней мере приезжать сюда. Или, может…

Ну ладно, как говорит мама – время покажет.

Мы вошли в дом, чтобы принять душ и переодеться. Накормив животных, решили, что поедем на его «миате», поскольку там нельзя парковать мой джип. Мы уже сели в машину, опустили верх и решали, как лучше выехать, когда на дороге заклубились облака пыли, а громкие гудки возвестили о приближении «кадиллака».

– Только не это, – сказала я, зная, кого сюда несет. А мне хотелось забыть обо всем хотя бы на пару часов. – Пожалуйста, принеси диктофон, Спенсер. В правом ящике стола есть чистая кассета. Поставь ее, включи диктофон и возвращайся.

Спенсер понесся в дом.

«Кадиллак», гудя и вздымая пыль, ворвался на мою лужайку. Мотор продолжал работать, когда дверца распахнулась и миссис О'Харн обрушила на меня свой гнев:

– Да как ты смеешь такое говорить о нас, Салли Харрингтон! Твой отец переворачивается в гробу!

– Уверена, что да, – ответила я, не выходя из машины.

– Кто эти люди, которые нарушили право частной собственности? – потребовала она ответа. – Они у нас и в офисах, и на стройках, и в доме!

– Полагаю, они ищут мистера О'Харна.

– Мистер О'Харн в служебной командировке!

– Тогда скажите им, где он, – предложила я. – И они оставят вас в покое.

Она выскочила из машины и стала ругаться пуще прежнего:

– Я знаю тебя с рождения, Салли. Как ты смеешь обвинять моего мужа в несчастье, которое постигло вашу семью.

– Стена в гимнастическом зале не сама по себе обрушилась, миссис О'Харн.

– Вода во время наводнения разрушила фундамент! – кричала она.

– Наводнение здесь ни при чем! – крикнула я в ответ. – Стену кто-то подорвал, и она обрушилась на моего отца! – Я тоже выскочила из машины. – А ваш муж послал людей, чтобы уничтожить улики!

– Ты лжешь!

– Нет! – вскричала я, обходя машину. – Тони Мейерз знал об этом и годами шантажировал вашего мужа! Но сейчас Тони мертв. Не понимаю, почему вы не хотите поговорить с «ДБС ньюс» и покончить с этим делом. Забирайте своих детей и внуков и убирайтесь отсюда подобру-поздорову, миссис О'Харн!

Она ударила меня, и я закричала от острой боли в шее.

– Ты не смеешь так со мной говорить! – взвизгнула она.

Рыдая, она ринулась к машине, включила зажигание и резко развернула к выезду на дорогу.

– Ну и ну! – вымолвил наконец Спенсер, когда облака пыли осели. Он выключил диктофон.

Я расплакалась, и он подошел ко мне. Я уткнулась ему в грудь.

– Кому-то придется за это ответить, Спенсер, – сказала я сквозь слезы. – Тому, кто убил моего отца.

В доме зазвонил телефон. Мне совсем не хотелось подходить. Спенсер, старался успокоить меня, и мы вместе вошли в дом, похоронив идею пойти в кино. Я нажала на кнопку автоответчика.

«Где ты, Салли? – спросил меня голос Бадди. – Ты нам нужна здесь, Сэл. Приезжай».

– Я отвезу тебя, – сказал Спенсер открывая переднюю дверь.

– Привет. Ты кто? – спросил Роб Спенсера, когда мы вошли в полицейский участок.

– Я помогаю, – ответил Спенсер. – А вы брат из Колорадо, насколько я понимаю.

– А вы друг из Нью-Йорка? – сказал Роб.

– Совершенно верно.

– Роб Харрингтон, – представился брат, протягивая руку.

– Спенсер Хоз.

– Салли! – позвал меня Бадди. Мы все повернулись на его голос, но он сказал: – Пока только ты, Сэл.

Я пошла к Бадди, оставив Роба и Спенсера. Бадди взял меня под руку и шепнул:

– У меня есть свидетель, который что-то знает. Но мне нужна твоя помощь. Нужно, чтобы ты с ним поговорила.

– Конечно. Что нужно спросить?