На лицо его натянут чулок. Он снова грубо развернул меня.

– Где книга? Клянусь, я убью и тебя.

– Я же сказала, у меня ее нет. Где моя собака?

– Отдай книгу! – рявкнул он.

– У меня ее нет! – закричала я. – Проклятие, где собака?

Я рванулась, и у меня хватило сил отбросить его. Затем я схватила словарь, бросила ему в лицо, влетела на кухню и заперла за собой дверь. Он с легкостью выбил дверь, но я схватила в одну руку длинный кухонный нож, в другую – топорик для мяса, и он замешкался. И тут я увидела во дворе лежащего на земле Скотти и выскочила на улицу.

– Скотти! – завопила я, бросаясь к нему. Она не двигался. Я упала рядом и прижалась к его телу. Он с трудом дышал.

Рука схватила меня за волосы и откинула назад голову с такой силой, что я взвыла от боли.

– Отдай книгу, и я уйду! – орал он.

– Я отдала!

Я попыталась вырваться, но он со всего маху ударил меня по голове, и я упала ничком рядом со Скотти.

Я едва слышала какую-то возню, и внезапно давление на меня ослабло. Тело мужчины рухнуло на землю рядом со мной. Я увидела незнакомца, стягивающего чулок с головы громилы. Он воспользовался им, чтобы связать ему руки за спиной. Затем встал на колени и попытался поднять меня. Потом передумал и опустил меня на землю. У меня все плыло перед глазами.

– Я позвоню в Службу девятьсот одиннадцать, – сказал мужчина, направляясь к дому.

Я подтянулась к Скотти поближе, пытаясь ощупать его. Он едва дышал.

Мужчина бегом вернулся обратно.

– Он что-то сделал с моей собакой. – Я зарыдала.

– Возможно, отравил. Надо расшевелить его.

Он взял Скотти на руки и понес к водопроводному крану со шлангом. Побрызгал на Скотти, пытаясь привести его в чувство.

– Он приоткрыл глаза! – крикнул мужчина.

Вскоре Скотти смог стоять, поддерживаемый руками мужчины. Широко расставив лапы, Скотти пытался снова лечь на землю, но мужчина не давал ему такой возможности и тащил за собой.

Громила издал стон. Он лежал в луже крови. Мне удалось сесть, и я увидела глубокую рану у него на затылке. Теперь ему не убежать.

Послышалась сирена, и раздался крик незнакомца:

– Он шевелит ушами!

Подъехали полицейские машины, а за ними «скорая». Нас окружили люди в форме. Один из врачей бросился к громиле, другой – ко мне. Чуть позже на лужайку перед домом выехала машина без номеров и резко затормозила у того места, где я лежала. Из машины выскочили Бадди и штатский сотрудник.

– Не двигайтесь, – сказал мне врач. – У вас на голове рана.

– Со мной все в порядке, – сказала я. – Пожалуйста, помогите моей собаке. Громила отравил ее. Пожалуйста.

Врач посмотрел на офицера полиции, стоящего ряд мной на коленях и поддерживающего меня.

– Вам нельзя двигаться, – сказал он.

Бадди сидел на корточках по другую сторону от меня, желая знать, что случилось. Заикаясь, я пыталась объяснить, что нападение связано с "моими делами в Нью-Йорке и не имеет никакого отношения к Каслфорду.

– Он пытался отобрать у меня улику, которой я располагала для написания своего очерка.

– О Господи! – сказал Бадди, боясь до меня дотронуться. – Хорошие же друзья у тебя в Нью-Йорке.

– Мужчина, который спасал Скотти, – сказала я, – спас и меня, Бадди.

На громилу с забинтованной головой надели наручники.

– Что дал собаке? – крикнул полицейский, державший его. Женщина-полицейский держала Скотти, пока врач осматривал его.

– Не знаю, кто это, – сказал Бадди, – и откуда.

– Я тоже не знаю, как оказался здесь этот бандит. Машины поблизости не было, но он находился в доме, когда я вошла.

К Бадди подбежал офицер и сказал, что за лесом, в поле найден старый грязный мотоцикл. Без номеров.

– Надо осмотреть окрестности, – сказал Бадди. – Возможно, машина негодяя где-то спрятана.

– Что это было? – продолжал допытываться полицейский громилы. Затем, склонившись к нему, прислушался. – Валиум! – крикнул он врачу.

Врач сразу вставил в пасть Скотти зонд. Я не могла на это смотреть. Человек, который меня спас, подошел ближе. Лет тридцати, глаза и волосы темные, хорошая фигура. Он сел на корточки радом с Бадди и улыбнулся мне.

– С собакой все будет хорошо, – сказал он.

– Спасибо, – шепнула я.

– Где тебя черти носили? – спросил у мужчины Бадди.

– Главное, что я вовремя здесь оказался, – ответил мужчина, распрямляясь. – Разве нет?

Я не понимала, что происходит, так как с трудом соображала.

Бадди тоже распрямился.

– Салли, – сказал он, глядя на меня сверху вниз, – познакомься с Джонни-Боем Мейерзом.

– Прошло много времени, но я рад снова встретиться с вами, Салли. – Джонни улыбнулся. – Вы так похожи на мать.

В моей голове зашумело, и белый свет померк. Я погрузилась во тьму.

Меня и громилу отвезли в окружной медицинский центр, где мне сделали томографию головы. С головой все оказалось в порядке, только глаза заплыли, превратившись в щелочки. На меня надели специальный шейный воротник-шину. Громила оказался мошенником из Уотербери, который уже сидел однажды в чеширской тюрьме. У него случилось сотрясение мозга после того, как Джонни-Бой огрел его лопатой. Естественно, нам всем было интересно знать, кто стоял за этой акцией. Громила не мог говорить. Пока.

Мать, конечно, совершенно расстроилась. Мой брат Роб, как она сказала, вылетел домой из Колорадо. Из-за занавески высунулась голова Мака, и он сообщил, что какой-то мужчина из Нью-Йорка ждет своей очереди в приемном покое и очень нервничает.

Я поняла, что это Спенсер, и попросила мать привести его.

– Салли! – прошептал Спенсер, бросившись к кровати и чуть не сбив с ног мою мать. – Я приехал, хотел сделать тебе сюрприз, а когда подъехал к дому, то увидел там полицейских, и они сказали, что ты здесь. Господи! – воскликнул он, пытаясь догадаться, какая часть меня пострадала меньше всего, а затем неуклюже обнял меня за талию. – Слава Богу, ты в порядке. Не знал, что и думать.

Через плечо Спенсера я видела, что Бадди с интересом на слушает.

– Со мной все будет хорошо, – тихо ответила я, взъерошив волосы Спенсера. – Я хочу, чтобы ты познакомился с моей мамой.

– Где? – Спенсер вскинул голову. Он так сильно сжал мою руку, что мне стало больно, но я стерпела. Он оглянулся, – Ну конечно же, вы миссис Харрингтон! – Выпустив мою руку, он обеими руками схватил руку моей матери. – Я Спенсер Хоз, миссис Харрингтон, и прошу меня извинить за грубое вторжение. Просто я был очень расстроен.

– Возможно, вы знаете что-нибудь об этом деле? – спросила мать. – Салли говорит, что мужчина искал какой-то дневник, что-то такое, что она могла использовать в статье для «Экспектейшнз».

–: Спенсер резко повернулся ко мне:

– Это как-то связано с тем, о чем говорила мне Джессика?

– Прошу прощения, – сказала сиделка, выглянув из-за занавески, – но здесь слишком много народу и шумно. Один человек может остаться, остальные на выход.

Мать наверняка думает, что это относится к кому угодно, но только не к ней.

– Мама, позволь мне поговорить со Спенсером всего одну минуту.

– Да-да, – сказала она, взяв Мака под руку. – Я буду рядом.

Когда все вышли, я сфокусировала взгляд на Спенсере.

– Верити дала мне дневник, который вела Касси.

– Где она его взяла?

– Возможно, стащила.

– Нет, – возразил он, нахмурившись.

– Ну хорошо, тогда скажи, как она его раздобыла. Вчера вечером я вернула его Касси. Она не знает, что он исчез, и абсолютно уверена, что никому его не давала.

– Это не похоже на Верити.

– Может, похоже на Корбетга?

– Да, – ответил он без колебаний.

– Тогда Верити хлопот не оберется. Устанет объяснять ему, почему статья не будет напечатана.

– Значит, ее не напечатают?

– Я все вернула ей, включая и деньги, которые успела потратить.

– Тебе удалось узнать что-то ужасное?