— Это только мои планы. Ты не знаешь Роберта. Он очень гордый. Если бы он узнал, что я работаю над…

— Над чем?

Чарли помолчала. Ей не хотелось рассказывать об исследованиях, в которых она помогала Алану. И так Джесс теперь знает слишком много, не стоит забивать ему голову своими проблемами.

— Нам лучше вернуться назад. Здесь рано темнеет, а ужинаем мы в строго определенное время. Опоздаешь на минуту — и останешься без еды.

Джесс с удовольствием дослушал бы до конца рассказ Чарли, но он молча подчинился ей. Он шел неторопливо, стараясь осмыслить и сказанное Чарли, и то, что осталось недоговоренным. Как же ей досталось! Испуганная, заброшенная девчушка, оказавшаяся в семье на втором плане из-за болезни брата. И он очень уважал ее за то, что она не стала вымещать злость на Роберте. Чарли пошла другим путем и принялась сражаться с причинами, а не с результатом. Ничего удивительного, что она до смерти перепугалась, когда репортеры накинулись на нее с расспросами обо всех подробностях ее жизни. Чарли не привыкла быть в центре внимания, она всегда оставалась в тени. Чарли привыкла к молчаливому самопожертвованию, и нет ничего удивительного в том, что она бросилась в горящий автомобиль. Видеть, что человек попал в беду, и не помочь — нет, это не для нее.

Господи, и что же ему теперь делать?

Джессу не пришлось немедленно искать ответ на свой вопрос. Им встретился Роберт с ребятами. Джесс отговорился от активного участия в делах лагеря, выбрав для себя роль наблюдателя. Он не сводил глаз с Чарли, а она расцвела в присутствии детей. Джесс открыто любовался своей спутницей и к концу вечера нашел у нее такое количество достоинств, что их хватило бы с лихвой на нескольких женщин. Роберт и Шелли, его подружка, проводили Чарли и Джесса до домика, зашли на минутку и засиделись до полуночи. Они вдоволь насмеялись и наговорились, внезапно Роберт резко встал, схватил Шелли за руку и распрощался.

Джесс, улыбаясь, запер за парочкой дверь, повернулся и замер на месте. Чарли сидела у камина. На волосах ее играл отблеск огня, а сама она была так хороша, что Джесс на мгновение утратил дар речи. Если бы он был в здравом уме, ему бы следовало повернуться и бежать от Чарли опрометью, но Джесс понимал, что никакой голос разума не может сейчас заглушить неодолимого зова плоти.

Чарли подняла глаза и улыбнулась, видимо не подозревая, какие страсти бушуют в душе Джесса. Она была настолько наивна, что Джесс почувствовал себя подлецом, опустившись перед ней на колени и взяв в ладони ее личико. Джесс торопливо приник в поцелуе к ее губам. Долго не мог оторваться от нежных, мягких губ Чарли и чувствовал себя путником, нашедшим родник и прильнувшим к его живительной влаге. Чарли прижалась к нему, и по ее порыву Джесс догадался, что она испытывает те же самые чувства.

Джесс не понял, что произошло потом. Может, его пальцы чересчур сильно сжали ее шею, или прядь ее волос зацепилась за его часы, или поцелуй показался ей слишком грубым. Как бы то ни было, но Джесс почувствовал, что Чарли хочет высвободиться из его объятий, и ему не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он разжал руки, и в то же мгновение Чарли вскочила и бросилась наверх.

Джесс растянулся на овчине и некоторое время не двигался. Он не доверял себе, зная, что если сейчас поднимется следом за Чарли, то не сможет сдержать себя.

Идиот. Джесс, какой же ты идиот! Потратить столько времени на то, чтобы завоевать ее доверие, и одним махом все испортить.

Он улегся на спину и устремил немигающий взгляд в потолок. Сердце бешено колотилось, ладони стали влажными от пота. «Да, парень, ты ничем не отличаешься от сопливых подростков. Успокойся! Ведешь себя так, как будто у тебя сто лет не было женщины».

Женщины-то у него были, но нужна ему только одна из них — Чарли. А в глубине души он понял это сразу и, может быть, поэтому и решил написать статью. Чтобы отыскать изъяны в Чарли, убедиться в своей ошибке. Но пока что он обнаружил только один недостаток: альтруизм Чарли. Она совершенно не думает о себе. Но опять же возникает вопрос: можно ли это считать недостатком? Трудно сказать, но, в любом случае, Джесс мог бы с уверенностью утверждать, что в Чарли нет ни капли жадности и эгоизма. И он очень боялся в это поверить. Хватит с него! Джесс уже раз поверил женщине и до сих пор раскаивается в этом.

Но внутреннее чутье подсказало Джессу, что на этот раз он не ошибся.

Чарли свернулась клубочком на большой мягкой постели Роберта и пыталась успокоиться. Внизу было тихо. Ей безумно хотелось посмотреть, что сейчас делает Джесс, но усилием воли она заставила себя остаться на месте. Наконец Чарли услышала, как он ходит по комнате, потом раздался стук сброшенных туфель, и опять наступила тишина.

Трусиха, трусиха, трусиха! Ты ведь хотела его. Не отпирайся! Что толку теперь корить себя, сделанного не воротишь. Она на самом деле испугалась своих чувств и бросилась бежать от самой себя, и Алан тут совсем ни при чем. Если бы Чарли решила остаться с Джессом, мысль об Алане, этом псевдоженихе, не смогла бы остановить ее. Дело было в ней самой, в женщине по имени Чарли Картер. Такой человек, как Джесс, ей не пара, он слишком хорош для нее.

Да, он сочувствует Чарли. Но это не будет продолжаться вечно. Ему в конце концов надоест играть роль няньки, и он вернется к своей бурной жизни. А что будет делать она? Нет смысла отрицать, что она по уши влюблена в Джесса. Но если он поймет это, то почувствует себя связанным. Нет, этого нельзя допустить. Ей не нужна его жалость. Надо забыть о Джессе, даже если ради этого придется принести в жертву свою любовь. Но ей не впервой забывать о себе, а думать о других. Так Чарли жила до сих пор, так будет жить и дальше.

— Вставай, дружище! У нас тут нет лежебок.

Джесс раскрыл глаза, увидел Роберта и чертыхнулся сквозь зубы. Обычно он был в состоянии общаться с окружающими только после того, как ему удавалось выпить хоть одну чашку кофе. Джесс зевнул, потянулся и заставил себя подняться с кушетки, надеясь, что душ улучшит его настроение. Он искоса глянул наверх.

— Она поднялась часа два назад, — сообщил ему Роберт. — Давай пошевеливайся, если не хочешь остаться без завтрака.

Джесс показал ему кукиш и направился в ванную комнату, сопровождаемый смехом Роберта. Вопреки ожиданиям, после душа ему не стало лучше. Он не мог избавиться от чувства вины, не мог простить себе, что вчера вечером напугал Чарли. Теперь нужно было найти ее и сознаться во временном помрачении рассудка. Сказать, что он потерял голову, увидев Чарли, освещенную отблесками огня в камине. Но поверит ли она ему? Сможет ли опять доверять ему? Он очень надеялся на это.

Но Джесс ошибался.

Чарли явно сторонилась его. Удивительно, на какие ухищрения она только не пускалась, лишь бы не остаться с Джессом наедине. Утром Чарли вызвалась прочесть лекцию о правильном питании, а после обеда — заняться физическими упражнениями. Роберт гордо сообщил Джессу, что дети обожают ее. «Я тоже», — сокрушенно подумал Джесс.

«А не совершает ли она еще большую глупость, избегая Джесса? Что это изменит?» — спрашивала себя Чарли, но не могла заставить себя приблизиться к нему. По виноватому выражению его лица она догадывалась, что он раскаивается во вчерашнем. Но ей не нужны были извинения. Она бы хотела, чтобы Джесс сказал… нет, Чарли и сама не знала, что ей хотелось бы услышать. А Джесс, уж конечно, не собирается признаться ей в любви. Он промямлит что-нибудь о внезапном приступе страсти, или о том, что потерял голову, но это будет не то. Тогда о чем им еще говорить?

Но, несмотря на то, что Чарли держалась от Джесса подальше, он постоянно находился в поле ее зрения. В лагере это было несложно. Он успел вскружить голову всему женскому населению лагеря и находился в центре внимания. Ясно, что он уже успел забыть про нее! Чарли пнула ногой подвернувшийся стул, и Роберт удивленно посмотрел на нее. Девушка вздернула подбородок и направилась на кухню.