Маша усмехнулась:

— Хочешь жить, умей вертеться.

— Не знаю, на сколько меня хватит, — призналась Лена.

— Надо терпеть, — убеждала Маша. Она, хоть и была моложе лет на пять, позволяла себе учить старшую подругу.

— Да не привыкла я, — постаралась объяснить Лена. — До замужества вообще не понимала, как это, если не по-моему? А потом шесть лет жила с человеком, старалась понять его и, как оказалось, совершенно не понимала. Наверное, я просто не приучена, издержки воспитания. Теперь вот расхлебываю. Никак не могу смириться с тем, что должна соответствовать, прилаживаться к кому-то, как будто навязывают несвойственную мне роль, понимаешь?

Маша в таких тонкостях не разбиралась. У нее все просто:

— Учись. Ты же женщина. Наш удел — терпеть и прощать. А стервой можно быть с кем угодно, но не с тем мужчиной, за которого хочешь замуж.

— В том-то и дело, что не знаю, хочу ли за Глеба замуж, — призналась Лена.

— Ты уж как-нибудь определись, — посоветовала Маша.

Легко сказать: определись! Сегодня утром Глеб снова настаивал на том, чтоб Лена переехала к нему. Она снова обещала подумать. Хотя видела, он обижается. Да и сама устала от жизни на два дома. Надо было решаться. Но ее терзал страх. Глеб ей вроде бы нравился. Она не пылала страстью, но и не страдала от отвращения. Он был внимателен, даже нежен. Когда Лена приезжала вечером с работы, уставшая и голодная, ее ждали вкусный ужин, приятная беседа, чистая постель и необременительный секс. Глеб никогда не позволял ей мыть посуду. Сначала это нравилось. До тех пор, пока однажды она не поняла: ему просто не нравится, когда кто-то хозяйничает на кухне. Как-то Лена помыла за собой чашку и поставила ее в сушилку. Буквально в это мгновение она почувствовала спиной тяжелый взгляд Глеба. Обернулась — он смотрел напряженно поверх ее головы.

— Что-то не так? — спросила смущенная Лена.

Он взглянул на нее, смягчился:

— Нет-нет, все нормально…

А потом, когда она отвлеклась, подошел к сушилке, заново помыл чашку и поставил ее обратно. Лена могла поклясться, что чашки в сушилке стоят в определенном порядке, который нельзя нарушать ни в коем случае!

Он не курил. И хотя делал вид, что к Лениному курению относится спокойно, каждый раз, когда она выходила на лестничную площадку, вздыхал и замечал, как это вредно. Временами Лена раздражала его, это чувствовалось, но и он частенько бесил ее. Они оба друг друга только терпели. Как же можно переехать?

Глеб встретил ее в дверях, поцеловал в щеку, улыбнулся, поблагодарил за то, что она приехала. Он мог быть и очень милым, как сегодня. Лена решила расслабиться и позволить ему вести себя так, как он привык. Она не прикасалась к посуде, ждала, когда Глеб подаст ужин, потом спокойно наблюдала, как он моет посуду. «Ну и пусть, — думала про себя, — если ему так хочется, могу потерпеть, я всего лишь в гостях».

Когда Лена ни во что не вмешивалась, Глеб был спокоен. Как будто молча благодарил ее за понимание его привычек и странностей. В такие спокойные вечера он рассказывал о себе. Лена с удовольствием слушала, ведь Глеб действительно был незаурядным человеком с интересной судьбой.

— Я давно хотела тебя спросить, почему ты до сих пор не женился?

— Видишь ли, — с готовностью откликнулся он, — все не так просто. Я уже говорил, что когда-то был женат. Но это были скорее деловые отношения. Жена была старше меня, и у нее от первого брака были дети. Но мы вполне мирно уживались, прекрасно понимали друг друга, общие интересы и все такое. Скорее друзья и партнеры, нежели любовники. К тому же она не хотела больше рожать. Я, в общем, тоже не особенно стремился. Но со временем все изменилось, и мы разошлись, исчезла база, то, что нас связывало. Потом пытался построить отношения с женщинами. И столкнулся с такой проблемой: мне было интересно с умными, состоявшимися, а влекло к молоденьким, — он усмехнулся. — С ними хорошо в постели, но совершенно не о чем поговорить.

— Разве? — удивилась Лена. — Выходит, все молодые — дуры?

— Нет, ты неправильно поняла. Просто мне везло на дур. — Он все еще улыбался. — Вот, года два назад познакомился с одной девушкой. И увлекся. Двадцать один год, красавица, в постели просто чудо! И подумал: чего еще желать? В общем, привез ее в Москву, поселил у себя и месяца два был счастлив. Потом смотрю, а она целыми днями ничего не делает. Ну представь, молодая женщина, девчонка, можно сказать, слоняется по квартире, лежит на кровати, и все! Подумал: вот старый дурак! Надо же ее как-то устроить, помочь найти работу или поступить учиться. Короче говоря, с самыми благими намерениями приступил к ней. Спрашиваю: «Чего ты хочешь?» А она мне: «Ничего, все и так хорошо». Я, конечно, растерялся, решил, что девочка просто стесняется поделиться со мной. Я и так, и сяк, начал водить ее по музеям, кинотеатрам, спектаклям. Сам же наблюдал за реакцией. Ни-че-го! Равнодушна! У меня хорошая библиотека — она даже не прикоснулась. Взглянула на полки и спросила: «И ты все читал?» Я подтвердил. Она удивилась. А теперь представь себе мое недоумение: я привел в дом молодую женщину, которая ничего не хотела. Она ждала, когда же мы сходим в ЗАГС, после чего я сделаю ей ребенка и оставлю в покое. Для нее уже наступил предел всех желаний.

Лена слушала его, и чем дольше он разглагольствовал, тем сильнее раздражалась. Экспериментатор хренов! Привез девочку, и мало того, что трахал, так еще и требовал, чтоб она соответствовала его представлениям о том, какой должна быть жена!

— И что было дальше? — уточнила Лена, когда он замолчал.

— А ничего, — он пожал плечами. — Я предложил ей поступить в институт и пообещал выбить общежитие. Она отказалась. Тогда отправил ее домой.

Лена невесело усмехнулась:

— Да, не повезло бедолаге. Она-то думала, что ее замуж взяли.

— Но мне не нужна просто самка.

— Интересно, а что ты обо мне думаешь? — поинтересовалась Лена. — Я ведь тоже ничего собой не представляю.

— Ну, — он замялся, — ты хотя бы в состоянии себя содержать. К тому же у тебя есть отрицательный опыт, есть надежда, что ты постараешься не повторять прежних ошибок. И еще, ты достаточно молода для того, чтобы родить ребенка.

— Вот, значит, как, — произнесла она, с трудом скрывая раздражение.

— Надеюсь, я тебя не обидел? — уточнил он. — Я старался быть честным. Хотя мог бы наговорить кучу романтической дребедени, не думаю, что тебе это нужно.

«А вдруг нужно? — думала она, глядя в его самодовольное лицо. — Что, если я хочу услышать романтическую дребедень? Что, если мне просто необходимо быть любимой, чувствовать себя красивой и значимой?!»

Он достал бутылку вина, бокалы. Аккуратно наполнил их:

— За нас!

Лена промолчала, пригубила вино и отставила бокал. Он выпил с удовольствием, налил еще, посмаковал.

— Отличное вино! Почему ты не пьешь?

— Устала, завтра снова работать…

— Вино хорошо снимает усталость и благотворно действует на сосуды, в разумных количествах, конечно.

От выпитого его лицо пошло красными пятнами. «Ему явно не на пользу, — думала Лена. — Самолюбивый болван! А строит из себя!»

Ей абсолютно не хотелось ложиться с ним в постель. Но пришлось. Хорошо, что он никогда не утомлял ее. Быстрый секс, после чего Глеб мгновенно засыпал, посвистывая носом. А она еще долго не могла уснуть.

«О переезде не может быть и речи, — думала Лена, вглядываясь в темноту. — Через два месяца он разочаруется и выставит меня, как неподходящую претендентку. И тогда снова окажусь на улице. Сергей с Аней и так спят и видят, чтоб я съехала, обратно не примут. Вот будет весело!»

Утром Глеб почему-то не напомнил о своем предложении. Лена собрала вещи в дежурный пакет и уехала на работу. Больше ночевать у него не хотелось.

Домой вернулась понурая, прошла в комнату под выжидающим взглядом Ани, швырнула пакет с вещами на диван.

— Что-то случилось? — спросила Аня встревоженно.

— Я не переезжаю к Глебу, — сквозь зубы ответила Лена. Она с отвращением стянула с себя джинсы, кофту, белье, накинула халат и пошла в ванную.