Состав собравшихся производил огромное впечатление. К тому же большинство гостей гордились тем, что никогда не выходят из дома раньше одиннадцати вечера. Следовательно, на этот раз они сделали исключение, пренебрегая собственными правилами, — неслыханное дело!

Среди гостей были известные рок-звезды со своими подругами-фотомоделями, несколько художников, популярных дизайнеров. Появились и представители прессы, радио — и телекомпаний, несколько политиков средней руки и весь штат журнала «Шик» — от главного редактора до уборщиц.

Все эти люди прибыли на вечеринку не только из любопытства, вызванного бракосочетанием хорошего фотографа и дочери одного из самых богатых людей Америки. Им хотелось увидеть лицо женщины, сумевшей так заметно повысить привлекательность обложки модного журнала, лицо Баффи Сарасота… то есть, Джонс, конечно, лицо, неким таинственным образом способствовавшее Марселле Тодд укрепить свои позиции как главного редактора. А ведь с этого поста ее долго и безуспешно пытались сместить конкуренты.

Публика и пресса хотели поближе познакомиться с Баффи и ее избранником.

Одетое в дорогой модный костюм существо неопределенного пола — впрочем, скорее всего женского — с невероятно растрепанными обесцвеченными волосами буквально вцепилось в Баффи, радостно раздававшую всем желающим громадные, как принято в Техасе, куски свадебного, вернее, послесвадебного торта.

— Мисс Сарасота! — писклявым голосом воскликнула женщина.

— Уже миссис Джонс, — с набитым ртом пробубнила Баффи. — Не хотите ли отведать моего свадебного торта, дорогая?

Отрезав гигантский кусок, Баффи положила его на изящную тарелочку и подала ее нахальному существу женского пола.

Уронив свой карандаш и заранее приготовленный блокнот, экстравагантная представительница прессы схватила тарелку обеими руками.

Безуспешно пытаясь поднять блокнот и карандаш, но не выпуская при этом тарелку с тортом, журналистка скороговоркой выпалила:

— Я из журнала «Городская жизнь»! Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов относительно…

— Единственный вопрос, который я когда-либо хотела услышать, мне уже задали, — бесцеремонно перебила ее Баффи и демонстративно ласково прильнула к Заку. — Впрочем, вы тоже можете задавать свои вопросы, милая.

Телекамеры вмиг развернулись в сторону своей добычи. К ним присоединились и видеокамеры, заливая весь зал нестерпимо ярким светом на камерных прожекторов.

— Все хотят знать, собираетесь ли вы продолжать свою карьеру фотомодели, — спросила писклявая журналистка.

— Вот уж не знала, что делала карьеру фотомодели! — равнодушно улыбнулась Баффи. — Я снялась для обложки журнала лишь потому, что об этом меня попросил человек, которого я люблю. — Она повернулась в сторону многократно увеличенной копии обложки.

— Очень мило! — фыркнула журналистка. — Но весь город знает о вашем головокружительном успехе в этом бизнесе, и я просто не верю в то, что вы не собираетесь больше позировать перед фотокамерой!

— Я собираюсь… позировать только для своего мужа, милочка!

— Вы хотите сказать, что будете работать исключительно со своим мужем, мистером Закери Джонсом? — навострила уши журналистка. — То есть любому агентству, пожелавшему прибегнуть к вашим услугам, придется нанять фотографом вашего мужа?

— Она вовсе не это имела в виду, — попытался объяснить слова своей молодой жены Зак.

— Что же тогда имела в виду миссис Джонс?

— Видите ли, милочка, — неожиданно серьезным тоном произнесла Баффи. — Я хочу стать домохозяйкой, любить своего мужа и рожать ему детишек. Я не собираюсь быть фотомоделью!

— А что думают ваши родители по поводу этого брака? — спросил кто-то из толпы.

Баффи обрадовалась возможности изменить тему разговора.

— Мой отец одобряет этот шаг, — усмехнулась она. — Проверив по своим каналам Зака, он сказал, что это далеко не самый худший вариант из тех, которые я могла выбрать…

— Действительно, вариантов было много, — язвительным театральным шепотом произнес чей-то голос.

— Да, моему отцу обычно не нравились мужчины, с которыми я развлекалась, — с деланным равнодушием откликнулась Баффи.

— Например, члены футбольной команды «Ковбои Далласа»? — ехидно уточнила журналистка.

— Особенно защитники, — улыбнулась Баффи. — Отцу вообще не нравятся футболисты.

— Значит, твой отец проверял меня? — тихо спросил жену Зак.

— Где вы намерены жить? — продолжала между тем допрос писклявая Дама от журналистики.

— У меня, — отрезал Зак.

— Там так здорово! — восхищенно воскликнула Баффи. — Невероятно просторно и никакой мебели, так что меня ждет восхитительное блаженство! Я имею в виду приобретение всего необходимого для семейной жизни.

— На денежки папаши, — уточнил кто-то из гостей. В зале внезапно воцарилась гнетущая тишина. Заку стало не по себе.

— На наши денежки, — звонко отчеканила Баффи, делая ударение на слове «наши». — Мой отец подарил нам на свадьбу чек на очень приличную сумму. Она и послужит финансовым обеспечением для обустройства нашего семейного гнезда.

— Что еще за чек? — прошипел Зак.

— Я просто забыла тебе об этом сказать, — успокоила его Баффи. — Отцовский адвокат привез его сегодня днем, когда ты был на работе.

— На какую сумму?

— Кажется, миллион долларов, — небрежно ответила она.

Зак судорожным глотком осушил свой бокал шампанского.

— И теперь вы собираетесь потратить этот миллион на ремонт и реконструкцию пентхауза вашего мужа? — спросил кто-то из любопытных гостей.

— Увы, потратить придется гораздо больше, — притворно вздохнула Баффи. — Там столько всего придется переделать!..

— Прошу вас! — вмешалась Марселла. — У нас не пресс-конференция, а всего лишь дружеская вечеринка! Давайте как следует повеселимся, а все вопросы вы зададите потом.

И тут же, словно по ее сигналу, официанты выдернули вилки телекамер из электрической сети.

— Повторяю! — любезно, но твердо произнесла Марселла. — Это дружеская вечеринка, посвященная нашим дорогим молодоженам, а не пресс-конференция!

— В Нью-Йорке не бывает «всего лишь дружеских вечеринок», — сердито выронил раздосадованный оператор.

— Угощайтесь, — миролюбиво проговорила Баффи, протягивая ему тарелочку с тортом. — Отличный торт, ей-богу!

Когда стало ясно, что публичный скандал не состоится, некоторые из именитых гостей начали постепенно удаляться к своим лимузинам. Баффи и Зак, виновники торжества, не торопились уходить. Когда зал совсем опустел, они все еще стояли у огромного окна и молча разглядывали панораму ночного города.

Сделав еще один глоток шампанского «Кристаль», Баффи тихо сказала:

— Знаешь, о чем я сейчас мечтаю, дорогой? Я очень хочу потанцевать с тобой… свадебный вальс.

Зак нежно притянул ее к себе, и оба медленно закружились в старинном танце. Прижавшись щекой к атласному лацкану пиджака, Баффи почувствовала, как на глазах у нее выступили слезы.

— Что случилось? Что-то не так?

— Все так, — прошептала она, — все очень хорошо, просто превосходно. Первый раз в жизни я совершенно счастлива…

Зак был чрезвычайно польщен, узнав, что Марселла собирается не только доверить ему фотоматериалы для чрезвычайно важного июньского номера журнала, того самого, с фотографией Баффи на обложке и центральном развороте, но и разработку общей концепции всех разворотов.

Пока он с удвоенной энергией занимался своей карьерой, Баффи сделала то, что уже давно входило в ее планы: стала домохозяйкой.

Она не видела в слове «домохозяйка» ничего, что так отвращает других женщин — бесконечные хлопоты по дому, изо дня в день одно и то же, неблагодарный и тяжкий труд.

Баффи всегда мечтала выйти замуж за того, кто обожал бы ее. Девушка мечтала создать для него чудесный семейный очаг, где резвились бы их любимые и желанные дети. Дети! О, как она будет любить своих детей! У нее всегда найдется свободное время, чтобы поговорить с ними, похвалить за отлично приготовленные школьный уроки, обнять и приласкать их. Баффи сделает все, чтобы их детство было не таким, как у нее самой.