Честно говоря, Вэл не ожидала, что полиция возобновит расследование аферы Грега Батли. Конечно, оно велось неофициально, поскольку суд уже вынес решение по этому делу.

Вэл не знала, как ей теперь вести себя с Мэтом. У нее не было никакого плана. Должна ли она намекнуть ему на то, что догадалась, где он служит? Нет, пожалуй, этого не следует делать.

Мэт тем временем начал прохаживаться по спальне. В этот момент он был похож на хищника в клетке: в его глазах горел огонь желания, ноздри чуть заметно подрагивали, словно он чуял добычу. Вэл не испытывала страха перед его грозной мужской силой. Напротив, ей хотелось стать жертвой этого сильного самца.

— Я больше не хочу лгать тебе, — наконец сказал Мэт. — И потом, мы же договорились не говорить о работе, помнишь?

Вэл отошла в дальний угол комнаты. Она не могла позволить себе проявить слабость. Как ни хотелось ей вновь оказаться в объятиях Мэта, сейчас было не время для нежностей и ласк. Из головы Вэл не выходил разговор с дядей и братом. Она во что бы то ни стало должна была доказать им, что способна выполнять не только канцелярскую и административную работу, но и эффективно вести расследование.

Но что, если Грег заметил, что Мэт следит за ним? Что, если аферист сбежит? Вэл разволновалась, представив подобное развитие событий.

Кем бы ни был Мэт, действует он законно или нет, главное, чтобы он не перешел мне дорогу, подумала Вэл. Надо быть постоянно начеку. Возможно, он уже раскопал что-то интересное, о чем мне непременно следует знать. Нельзя, чтобы он закончил расследование и доказал, что Батли отъявленный мошенник, раньше, чем я представлю страховой компании веские улики против Батли.

Как ни старалась Вэл не смотреть на ложе, где они с Мэтом провели сегодня полночи, стоявшая посреди спальни кровать невольно притягивала ее взор. Вэл вспомнила прохладную шелковистость простыней, мягкость подушек, которые хранили запах одеколона Мэта, упругость матраса.

Она тряхнула головой, прогоняя досужие мысли. Разве можно думать о любви сейчас, когда ее карьера под угрозой? Что со мной? — удивлялась Вэл. Где мой здравый смысл? Она не находила ответа на эти вопросы. Мэт словно загипнотизировал ее. Вэл не заметила, как он втерся к ней в доверие и прочно обосновался в ее жизни. Мэт подарил ей возможность снова ощутить себя женщиной — любящей и желанной.

Оказывается, ни измены ее бывшего мужа, ни самоотверженная, поглощающая все ее время и силы работа не ожесточили Вэл, не сделали ее черствой, бесчувственной. Ее сердце сразу же отозвалось на призыв Мэта. Она не смогла и не захотела сопротивляться обаянию этого мужчины. Окутанный покровом таинственности, он казался ей еще более притягательным.

— Вчера ты дала мне ясно понять, что не стремишься к прочным длительным отношениям. — Голос Мэта вывел Вэл из задумчивости. — Разве ты передумала и теперь хочешь иного?

Вэл показалось, что Мэт произнес последнюю фразу с надеждой. От ответа Вэл зависело сейчас очень многое. Итак, что ей дороже — карьера или личное счастье?

— Нет, — после некоторого колебания ответила она и заметила на лице Мэта разочарование.

— В таком случае, верь всему, что я тебе говорю. А когда я обнимаю тебя, помни, что, хотя наши отношения продлятся недолго, все наши чувства неподдельны.

Мэт подошел к Вэл и погладил ее по щеке. Сердце Вэл сладко заныло. Одного прикосновения Мэта было достаточно, чтобы обезоружить ее. Она забыла обо всем на свете — о карьере, о несправедливости дяди, о претензиях брата, о своих честолюбивых планах. Мэт не хочет ей лгать, и потому они не будут обсуждать запретные темы. Но они смогут говорить о своих чувствах и делиться переживаниями.

— Скажи мне только одно, — попросила Вэл прерывающимся голосом, не в силах скрыть нараставшее возбуждение, — то, что ты делаешь, способно причинить вред хотя бы одному человеку?

Это был не праздный вопрос. Сотрудники агентства “Рейнольдс”, конечно, обходили ряд законов в своей деятельности, но никогда не ставили под угрозу здоровье и жизнь окружающих. Если Вэл ошиблась в своих догадках, если Мэт вовсе не полицейский, а человек, стремящийся отомстить за что-то Грегу Батли, возможно даже расправиться с ним, то Вэл обязана сообщить о своих подозрениях в полицию, чтобы предотвратить преступление.

Хотя все ее чувства восставали при мысли о том, что она должна донести на Мэта, тем не менее Вэл непременно сделала бы это. Она не раз читала в отчетах частных детективов и в судебных делах о наемниках, которых использовали в качестве орудия возмездия люди, ставшие жертвами аферистов и крупных мошенников. Возможно, Мэт тоже работал на одного из пострадавших от афер Грега Батли, который наверняка имел множество врагов.

Мэт присвистнул, догадавшись, куда клонит Вэл, и покачал головой. Он заметил выражение озабоченности на ее лице и хотел успокоить ее. Положив ладони на обнаженные плечи Вэл, он стал легкими ласкающими движениями массировать их, чтобы снять напряжение. Тревога Вэл вмиг рассеялась, и она еще раз убедилась, какую огромную власть имеет над ней этот мужчина.

— Я всего лишь наблюдаю за Грегом, — сказал Мэт. — Только этим я занимался до твоего появления здесь и собираюсь заниматься впредь. Могу тебя заверить, что меня за это не арестуют и никто от моих действий не пострадает.

Вэл облегченно вздохнула и расслабила мышцы плеч и шеи, по которым скользили ласковые пальцы Мэта. Нет, он вовсе не собирался причинить физический вред Грегу Батли. Кроме того, Вэл поняла, что Мэт не представляет конкурирующее детективное бюро и он не частный сыщик, чего она так опасалась. Вэл решила обратиться к дяде Джеймсу, у которого были связи в полиции, с просьбой выяснить, состоит ли у них на службе человек по имени Мэтью Мэрдок.

Ну а пока у Вэл не было никаких оснований не доверять Мэту. Тепло его нежных рук сводило ее с ума. Закрыв глаза, она с наслаждением отдалась на волю чувств.

— Значит, тебя не арестуют, — хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом произнесла она. — Это и радует, и огорчает. Я думала, что вокруг будут происходить интересные, волнующие события.

Мэт рассмеялся.

— Если это утешит тебя, — сказал он, — то за мысли, которые бродят у меня сейчас в голове, в некоторых консервативных странах меня могли бы не только арестовать, но и убить.

И Мэт припал губами к шее Вэл.

Она уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его, но Мэт был сильнее, да и Вэл не слишком старалась, скорее имитировала сопротивление. Она чувствовала, как гулко бьется сердце у него в груди.

Мэт вдыхал исходивший от тела Вэл аромат, и у него кружилась голова.

— Ты не хочешь вернуть мне трусики? — пошептала Вэл.

— А сейчас на тебе они есть? — спросил Мэт, продолжая поглаживать ее по плечам и спине.

Вэл провела кончиком языка по пересохшим губам.

— Что ты хочешь этим сказать?

Мэт и сам не знал, что хотел сказать этим. Ему не давала покою мысль, что за все годы работы под прикрытием он впервые готов был выложить всю свою подноготную женщине, с которой занимался любовью. Она явилась сегодня к нему, чтобы вывести его на чистую воду. Наверняка она строила предположения о том, почему ее сосед вел себя так странно этой ночью. И все же Мэт вынужден был признать, что, несмотря на обоснованные подозрения, реакция Вэл была довольно спокойной. Она выслушивала ответы на свои прямые откровенные вопросы и не старалась уличить его во лжи. Мэт понял, что Вэл в глубине души доверяет ему.

Вэл не закатила ему истерику, как сделала Лайза, когда заподозрила, что он не тот, за кого себя выдает.

Мэт не переставал удивляться Вэл, и вместе с удивлением росло его восхищение этой женщиной.

Может быть, Вэл — это его судьба? Может быть, она в отличие от всех других женщин не будет упрекать его за то, что он часто исчезает на длительное время по делам службы? Мэт только теперь осознал разницу между тем человеком, каким он был на самом деле, и теми, за кого выдавал себя, работая под прикрытием.