Ответа на этот вопрос у меня не было.

— Слушай внимательно. Он не будет об этом говорить со мной, но может заговорить с тобой.

— Не знаю.

— Эван, он любит тебя как сестру. Ты не знала? Потому что ты любишь меня. Ты делаешь меня счастливым, и он боготворит тебя за это.

— О, Джесси.

— Теперь ты знаешь, — сказал он и погладил меня по лицу.

Потом он шмыгнул носом и вытер глаза рукавом рубашки.

— Не лучше ли нам продолжить этот разговор в машине? — спросила я.

— Катарсис слишком велик для одного дня. Да, пожалуй.

Он снял коляску с тормозов. Наполовину бессознательно я протянула руку и преградила ему путь. Он посмотрел на меня, лицо перекошено от злости.

— Собралась лечь под колеса, если я покачусь в пропасть?

— Что-то вроде этого.

Он резко развернулся:

— Не волнуйся. Одного раза вполне достаточно.

Он въехал на асфальт, а я почувствовала себя спокойнее. До тех пор, пока он не вывел машину на дорогу.

— Что ты делаешь? — спросила я.

Он посмотрел на небо, потом на дорогу.

— Что ты видишь?

— Я вижу тебя посреди дороги. Если появится машина, ты не сможешь избежать столкновения.

— Именно это я и хотел тебе показать.

Пальцы у меня на ногах свела судорога. Я посмотрела в сторону обрыва. Дорога изгибалась вдоль горного склона, покрытого деревьями и мелкими кустарниками. Я подумала о наезде и бегстве с места происшествия.

— Брэнд выследил вас, — догадалась я.

— Вот именно. Но как, черт бы его побрал? Как это ему удалось?

— Дай-ка я тебе помогу, — предложила я.

Джесси начал было протестовать, но, увидев у меня над верхней губой пот, согласился. Он перебрался на переднее сиденье машины, а я водрузила коляску на заднее. Едва я села рядом с ним, как он включил сцепление и поехал.

— Брэнд выследил нас. Он затравил нас. — Джесси ехал вверх по дороге и искал место для поворота в обратном направлении.

— Но как? Может, Исаак кому-нибудь на работе сказал о том, что отправляется на велосипедную прогулку? Может, Брэнд позвонил в «Файердог» и ему об этом доложил сотрудник фирмы?

Дорога извивалась, поднимаясь в гору. Через четверть мили Джесси сумел развернуться.

— Скорее всего он следил за Исааком. Он знал, когда мы выехали за город и когда оказались на горной дороге. Меня занимает сейчас не Брэнд. С ним все ясно. Меня занимает…

Он устремил на меня внимательный взгляд.

Я ответила ему таким же.

— Женщина, — сказала я.

— Точно. Что она сделала после наезда? Она отнюдь не выскочила из машины, чтобы помочь нам. О чем это говорит?

Я догадалась.

— Она была сообщницей Брэнда.

— С самого начала.

В этот момент зазвонил его мобильник. Я нажала кнопку:

— Телефон Джесси Блэкберна.

— Говорит босс Джесси Блэкберна, — раздался в трубке голос Лавонн Маркс. — Джесси Блэкберн опаздывает на работу.

— Минуточку, — льстиво попросила я.

— Ни минуточки. Передайте ему, чтобы он вез срочно свою задницу в офис.

Джесси опаздывал на два часа. Времени на то, чтобы заехать к себе домой и сменить рубашку, у него не было. Я принесла ему одежду, которую он когда-то оставил у меня.

Моя соседка Хелен Поттс, прекратив поливать цветы из шланга, с любопытством наблюдала за тем, как Джесси переодевается, благо дверь машины была открыта. Возможно, Хелен ждала, когда Джесси начнет снимать джинсы.

Я подала ему рубашку.

— Лавонн убьет меня. — Он вытянул шею, чтобы застегнуть верхнюю пуговицу. — Галстук.

Я подала галстук. Джесси посмотрел на него и спросил:

— «Чирикающая птичка»?

— Или «Счастливец с простреленным лбом».

Джесси принялся завязывать галстук.

— Ты конфискуешь мои смешные галстуки?

— В плане коммунальных услуг.

Я подала куртку.

Джесси бросил ее на сиденье для пассажира и завел двигатель.

— Я позвоню тебе.

Взвизгнули шины. Я смотрела, как он отъезжает, надеясь на то, что Лавонн простит. «Санчес Маркс» был ее гордостью, ее безумной любовью. Фирма создавалась в течение двух десятилетий. Неуклюжая девочка из Филадельфии пробилась в благородное юридическое братство Санта-Барбары. Лавонн требовала безукоризненного качества работы от всех сотрудников фирмы, и сама в первую очередь соответствовала этому требованию. Но вряд ли она станет бранить Джесси за опоздание, поскольку под ее резкостью скрывалось глубокое уважение к Джесси за его беззаветную преданность делу.

Я нервничала, но не из-за Лавонн. Меня сильно тревожила мысль о том, что у Брэнда есть сообщники. Если он общается с Мики Яго и если хочет запугать Джесси, то как далеко он намерен пойти?

На улице, подавая звуковые сигналы и мигая фарами, появилась спортивная машина. Это была маленькая красная «мазда» с оклахомскими номерными знаками. Из окошка кто-то махал рукой.

Я похолодела. Спасаться бегством было поздно. Если бы я нырнула в кусты, то меня все равно выдала бы Хелен Поттс.

«Мазда» остановилась, из нее с криком «Эван!» выпрыгнула моя кузина Тейлор Делани Боггз. Она поспешно засеменила ко мне, шевеля пальцами на манер танцовщицы в стиле фоссе. Ногти на пальцах у нее покрашены в тон ее машины. Костюм цветов клуба «Талбот» безукоризненно отглажен. Выкрашенные в медово-каштановый цвет и покрытые лаком волосы блестят на солнце.

— Привет, дорогая!

«Дорогая» в ее исполнении прозвучало как «дорога в рай».

И вот она уже рядом и раскачивает меня мощными ручищами гимнастки: вправо, влево, вперед, назад. Я подумала, что по ее милости превратилась в метроном.

Красные ногти впились мне в плечи.

— Ну вы только посмотрите на нее. Калифорнийка до мозга костей. — Она убрала локон, упавший ей на левый глаз. — Какая интересная у тебя прическа. Создается впечатление, что ты выпала из самолета.

— Ты когда приехала?

— Позапрошлым вечером.

Она шарила по моему лицу глазами цвета пирога с голубикой.

— Не похоже, чтобы тебя удивило мое появление. Кто тебе сказал?

— Брайен.

— Вот дурак, а я хотела преподнести тебе сюрприз.

«Разрази меня гром», — с досадой думала я.

— Эд Юджин будет работать на нефтяной платформе. Семь дней там, семь дней на берегу. Это просто удивительно, что платформы можно видеть с берега. Когда он работал на Северном море, мы обменивались письмами. А теперь я могу приехать сюда и помахать ему рукой. Чудо! — Она склонила голову набок. — Ну? Ты собираешься пригласить меня войти?

Я почувствовала, что попалась. Отныне все, что бы я ни сказала и что бы она ни увидела, в течение двадцати четырех часов станет известно моим родственникам. Впрочем, отказывать ей в приглашении никаких причин не было. Когда мне было семнадцать лет, я сказала ей, что у меня проказа, и тут же воспользовалась этим предлогом для того, чтобы избавиться от нее. Это самая шумная, самая болтливая женщина к западу от Миссисипи, и вот теперь она врывалась в мои сферы.

Когда мы шли по дорожке, она показала на дом Винсентов:

— Кто там живет?

— Моя бывшая соседка по общежитию колледжа.

А сама тем временем напомнила себе: не сообщай добровольно никаких данных, солдат. Только имя, звание и личный номер.

— Как мило, — проговорила Тейлор. — И она живет в этом большом старинном доме совсем одна?

— Да, если не считать мужа и младенца.

Тейлор кивнула, откладывая в память выуженный факт, и продолжила:

— Кстати, о младенцах. Малышка Кендалл всего на пятом месяце, а уже набрала сорок фунтов.

Кендалл — еще одна моя кузина.

— Знаешь, что говорит тетя Джули? Когда Кендалл беременна, покупай продукты про запас.

Она остановилась, чтобы отдышаться, и улыбнулась мне:

— А как у тебя дела?

Итак, началось, новый рекорд — от «привет, дорогая» до «когда ты начнешь размножаться?» прошло менее двух минут. Я открыла застекленные створчатые двери.