Я скрестила руки на груди.

— А с кем он работает? С Франклином Брэндом?

— Ведется следствие. Я говорю об этом, чтобы помочь вам защитить себя.

— В отеле Брэнд хотел узнать, не прислал ли меня Мики и не являюсь ли я его шестеркой, — сказала я. — Кто такие шестерки Мики, Крис? Не тот ли жирный тип и тощая девчонка из «мерседеса», что обокрали меня в отеле?

Крис постучал карандашом по столу.

— Каких людей, кроме Мики Яго, нам следует избегать? — спросила я.

— Уина Атли и Черри Лопес. Их вы должны бояться как чумы. Я не шучу. — На лице у Криса появилось озабоченное выражение. — Брэнд убил вашего брата, доктор Сандоваль, а тебе, Джесси, раскроил губу. Мне нужны доказательства, что он сделал это намеренно.

— Он именно так и сделал, — заявил Адам.

— Я хочу сказать, что Брэнд, возможно, более опасен, чем мы предполагали. Возможно, он связан с людьми, для которых жестокость и насилие — обычное дело.

Мне вспомнился перечень занятий блондина: порнография, вымогательство.

— Дурацкие послания на компьютере Джесси — дело рук Мики Яго?

Крис направил на меня указательный палец:

— Предупреждаю, Эван. Брэнд наверняка попробует вернуть свою дискету.

— Ты думаешь, он догадался, что ее взяла я?

— Не исключаю такую возможность. — Взгляд Криса помрачнел. — Будь осторожна.

Расписавшись под заявлением о нападении Брэнда, я вышла на улицу. Белые стены здания суда на противоположной стороне казались серыми. Чувство у меня было такое, словно я коснулась оголенного электрического провода.

Джесси и Адам ожидали меня на углу. Адам приглаживал рукой короткие волосы и смотрел на тротуар.

Подойдя ближе, я услышала:

— Рэмси пойдет до конца?

— Да, потому что я буду постоянно докучать ему, — ответил Джесси.

Адам посмотрел куда-то вдаль.

— Я не могу… У меня не хватает слов, чтобы сказать, в каком смятении я нахожусь…

— Перестань.

— Ты получил тяжкие увечья, потому что Брэнд охотился на Исаака.

— Все это чепуха, дружище. Жизнь — настоящая сука, и Брэнд — один из ее щенков. Так что не вздумай винить ни Исаака, ни себя.

Адам посмотрел на него с явным недоверием и пошел прочь.

— Я высажу тебя у дома, — пообещал Джесси, но обещания не выполнил.

Свинцовое небо давило на нас. Из стереосистемы лилась песенка «Путешествие с Кингом» — Клэптон и Б. Б. Кинг состязались на гитарах в блюзовом ритме. Машина подпрыгивала на выбоинах, так как Джесси слегка превышал максимально дозволенную скорость. У автомобиля был мощный двигатель, Джесси вел плавно, но скорость все-таки была слишком высокой.

Я молчала. Джесси нуждался в компании, а не в беседе. Он ехал по направлению к горам. Темные и массивные, они уходили вершинами в облака. Мы миновали Олд-Мишн и поехали дальше, мимо Роки-Нук-Парк. Могучие дубы протягивали над дорогой ветви, искривленные и темные. Я понимала, куда мы направляемся. К Мишн-каньону. Туда, куда мы ни разу не ездили. К боли, о которой Джесси никогда не говорил.

Мы пересекли Фут-роуд, выехали из-под облаков и были встречены солнцем, шелестящей зеленью и сверкающим песчаником. Небо над пиком Ла-Кумбре сияло лазурью. Дорога пошла вверх по западному склону каньона. Через несколько минут исчезли придорожные строения. Дубы да платаны стояли по берегам каменистого ручья. Впереди открывался восхитительный вид на ботанический сад, на город и океан, похожий на золотое руно. Джесси сбросил газ.

— Вот здесь Исаак обогнал меня. Мы договорились: кто первым достигнет вершины, тот покупает пиво. День тогда стоял потрясающий, чертовски хороший. До той вершины одна миля подъема, и мы изо всех сил жали на педали. Бог мой! Исаак мчался на бешеной скорости. Он всегда так делал.

Подъем был крутой. Слева от нас тянулась горная система, а справа — крутой, поросший высокой травой обрыв вплоть до ручья. Ограждения не было.

Джесси заглушил двигатель. Воцарилась зловещая тишина.

— Я обогнал Исаака на пару футов, — рассказывал Джесси. — Двадцать четыре дюйма — вот что нас разделяло. Единственными звуками было наше собственное дыхание да поскрипывание педалей. Пока мы не услышали «БМВ».

Я положила ему руку на плечо.

— Высокие обороты. Двигатель буквально ревел, указатель оборотов наверняка зашкаливал. Я всегда считал, что наезд произошел потому, что Брэнд наслаждался оральным сексом. Женщина, наклонившись, заслонила рычаг. Брэнд не мог сбросить скорость. Теперь я знаю: все было не так. Завидев нас, он, наоборот, увеличил скорость.

Джесси сжал рулевое колесо с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

— Шум оглушил меня. И вдруг удар, и я лечу на ветровое стекло. — У него сел голос. — Брэнд ударил нас так сильно, что у меня соскочили ботинки. По-моему, их так и не нашли. А у Исаака было распятие, которое подарил Адам. Все это исчезло.

Он посмотрел за окно.

— Я полетел. Я так долго летел, что даже успел удивиться этому. А потом удар, и я уже на земле.

Джесси вздохнул.

— Когда ко мне вернулось сознание, я ничком лежал на велосипеде. Подняв голову, я увидел Исаака. Он лежал впереди на спине, раскинув в стороны руки. Он был неподвижен. Я позвал его, попытался встать, но не смог. Его голова, он сам, вся эта кровь…

Джесси снял солнцезащитные очки.

— Я увидел, а может быть, мне это только показалось, что он пошевелил рукой. Я уверен, он боролся за жизнь. Я вновь попытался добраться до него, мне… — Джесси закрыл глаза. — Мне хотелось сказать ему, что он не один, что нужно держаться… Он был в шести футах от меня, вон там.

У него дрогнул голос.

— А я, мать твою, не мог ничего сделать.

Он ударил кулаком по рулевому колесу.

— И Исаак умер.

Он поискал ручку, распахнул дверцу и перенес ноги на мостовую. Потом он вытащил коляску с заднего сиденья и поставил ее на шоссе.

Я вышла из машины. «Ауди» стоял на краю обрыва. Я осторожно обошла машину и увидела, как Джесси сидит в коляске и держится за ободки, чтобы не покатиться под уклон.

— Джесси…

— Молчи, Эван.

Бог мой, как же мне стало неприятно. Я прикусила язык и вытянула руки по швам. Джесси никогда и никому не позволял его возить.

Джесси расправил плечи, резко развернулся и объехал машину. С той части дороги, которая уходила вверх, послышался шум автомобильного двигателя. Джесси съехал с асфальта на обочину и остановился у самого обрыва. Я посмотрела, поставил ли он коляску на тормоз. Мимо пронесся грузовичок.

Я присела рядом с Джесси на колени:

— Перестань терзать себя.

— Ты не понимаешь. Я не виню себя, я с горечью думаю о том, что Брэнд сделал с Исааком. Он лишил его единственного утешения, которое тот мог бы получить в последний момент своей жизни. Моего утешения.

Его голубые глаза при солнечном свете казались зеленовато-синими.

— Я его ненавижу, Эван. — Он прижал к груди кулак. — Так ненавижу, что ощущаю вот здесь физическую боль. Словно внутри у меня завелась зубастая змея.

Я положила ему на руку ладонь.

— Я думал, что переболел этим. Убеждал себя в том, что жизнь коротка и что тратить ее на одну только злость не следует. Затаенная вражда придает Брэнду силы, а я не хочу, чтобы он был сильнее меня. Но… — Его голос пресекся. Джесси кашлянул и продолжил: — Если я увижу его, если я смогу приблизиться к нему, я не знаю, что сделаю.

Он потряс головой, словно отгоняя опасную мысль, и глубоко вздохнул:

— Нужно позаботиться об Адаме. Ты видела, как он выглядел, когда вышел из полицейского управления.

— Он выглядел так, словно попал под поезд, груженный чувством вины, — сказала я.

Джесси провел рукой по волосам.

— Его всегда беспокоило то, что произошло со мной. Отныне это беспокойство удесятерится.

Я взяла Джесси за руку.

— Половину своего времени он страшно сожалеет о случившемся со мной и о том, что я не получил никакой компенсации. Другую половину времени он посвящает раздумьям, почему погиб Исаак, а не я. — Джесси посмотрел в обрыв. — Я не могу ходить. Подумаешь! Главное, я жив, а Исаак мертв. Я, представь себе, чертовски рад тому, что остался в живых. Но могу ли я когда-нибудь собраться с силами и сказать ему об этом?